Заклятие древних маори. Последний занавес

– Бьюсь об заклад, что у него на меня зуб, – жизнерадостно провозгласил Квестинг. – И я его не виню. На его месте я бы тоже затаил злобу. Вполне естественно. Вы со мной согласны?

– Да, Смит и впрямь считает покушение на убийство довольно раздражающим обстоятельством, – согласился доктор Акрингтон.

– Покушение на убийство? – нахмурился Квестинг. – Полегче на поворотах, доктор. Никто из нас не застрахован от ошибок.

Доктор Акрингтон сочно выругался себе под нос.

– Да что с вами, док? – недоуменно спросил Квестинг. – Что вас так раззадорило? Идемте на веранду, потолкуем по душам.

Доктор Акрингтон треснул кулаком по столу и заговорил с пылом и яростью, но голос его вдруг сорвался, задрожал, и доктор начал беспомощно заикаться. Однако уже в следующую минуту он гигантским усилием воли овладел собой, и речь его стала более четкой и осмысленной. Он коротко обрисовал историю чудесного спасения Смита, добавив несколько живописных подробностей, которые, по всей видимости, узнал уже после того, как уединился со Смитом. Если поначалу Квестинг просто молча внимал его рассказу, то по мере того как доктор Акрингтон украшал его новыми и новыми деталями, принялся нетерпеливо ерзать на стуле, всем своим видом выражая нетерпение и недовольство. Пару раз он даже пытался заговорить, но доктор тут же обрывал его. И все же, когда новоявленный инквизитор дошел до того места, как виновный бросил человека (возможно, смертельно раненного) на месте происшествия, Квестинг не выдержал.

– Какого, к дьяволу, смертельно раненного! – завопил он. – Да этот малый рванул вверх по склону, как разъяренный буйвол. Если кому и грозила смерть, то только мне.

– Поэтому вы и поспешили дать деру?

– Не говорите ерунду. Просто я хотел избежать ненужных неприятностей. Потом, я ведь вовсе не бросил старину Смита на поле брани – там оставался его приятель, который вполне мог за ним присмотреть. В голубой рубашке. Да и поезд, между прочим, почти сразу остановился. Мне вовсе не улыбалось выяснять отношения с машинистом. Смит был живехонек и невредим. Я видел, что он ничуть не пострадал.

– Скажите, мистер Квестинг, обратили ли вы внимание на сигнал семафора, когда махнули Смиту, что путь свободен?

Спесь мигом слетела с Квестинга. Изменившись в лице и побагровев, он произнес:

– Послушайте, доктор, к нам, между прочим, пожаловал весьма почтенный гость. Мне бы не хотелось понапрасну огорчать мистера Гаунта…

– О, не беспокойтесь, – весело откликнулся Гаунт. – Я безмерно заинтригован.

– Отвечайте же! – проорал доктор Акрингтон. – Вы знали, что вечерний поезд ожидается с минуты на минуту, и видели, как мнется перед мостом раздираемый сомнениями Смит. Итак, я спрашиваю в последний раз: вы посмотрели на семафор, прежде чем отправить человека на верную смерть?

– Разумеется, посмотрел. – Квестинг полюбовался на кончик своей сигары, исподлобья осмотрел собравшихся и сказал отсутствующим голосом: – Он не работал.

Дайкону поневоле стало стыдно. Так, должно быть, начинающий чтец-декламатор стыдится выступать перед знающей толк аудиторией. Врать Квестинг, безусловно, не умел. Фраза его прозвучала откровенно фальшиво. Впрочем, Квестинг и сам почувствовал, что ему не поверили. Даже доктор Акрингтон, казалось, смутился и увял. Прошла добрая минута, прежде чем Квестинг добавил:

– Хотя если честно, то я его и в самом деле не видел. Нужно поставить там регулировщика.

– Вы не видели красный фонарь диаметром в целых десять дюймов?

– Я же ясно сказал – он не работал.

– Это мы выясним, – сурово пообещал Саймон.

– А ты вообще не суйся, – взъелся на него Квестинг, без особого, впрочем, гнева. Дайкону даже показалось, что бизнесмен что-то недоговаривает.

– Может, вы хотя бы объясните нам, – едко спросил доктор Акрингтон, – куда вы ездили?

– В бухту Похутукава.

– Но вы же ехали мимо пика Ранги!

– Да, ну и что из того? Я решил прокатиться. Разве это возбраняется?

– И вы были в бухте Похутукава?

– Я уже сказал. Или вы оглохли?

– Полюбоваться на цветущие деревья?

– Господи, ну а что тут дурного? Почему я не мог отдать дань этому чуду? Сотни людей специально приезжают, чтобы полюбоваться цветущими похутукавами. На мой взгляд, мистер Гаунт тоже получил бы колоссальное удовольствие, побывав там. Я ездил туда специально. Мне хотелось удостовериться, что они уже расцвели, прежде чем предложить ему эту поездку.

– Но ведь вы наверняка слышали, что в этом году похутукавы не цветут. Все только об этом и говорят.

По какой-то необъяснимой причине Квестинг показался довольным.

– Нет, я ничего не слышал, – быстро ответил он. – И крайне поразился, прикатив туда. Жаль, страшно жаль.

Доктор Акрингтон с победоносным видом встал, повернулся спиной к Квестингу и торжествующе посмотрел на своего шурина.

– Что-то я никак не возьму в толк, куда вы клоните, – пожаловался полковник Клэр. – Я слушал…

– Попридержи язык, Эдвард, – негромко попросил его доктор Акрингтон. – Сделай одолжение.

– Послушай, Джеймс!

– Папа, не надо, – живо вмешался Саймон. С уважением посмотрев на своего дядю, он проревел:

– Все ясно.

– Премного благодарен. Спасибо, мистер Квестинг. Больше не смеем вас задерживать.

Квестинг затянулся, затем выпустил изо рта длинную струю сизого дыма, но остался сидеть на месте.

– Минутку, – театрально проговорил он. – Вам все ясно. Это замечательно. А как же быть со мной? Я из кожи вон лезу, чтобы угодить нашему знаменитому гостю, а вы устраиваете безобразные сцены и думаете, что это сойдет вам с рук? Я хочу извиниться перед мистером Гаунтом. И еще хочу, чтобы он знал: когда законное владение этим домом перейдет ко мне, он перестанет напоминать психушку.

Он величественно встал и зашагал к двери.

– Эх, прощальной реплики не хватает, – пробормотал Гаунт.

Квестинг обернулся.

– Если вы плохо меня расслышали, Клэр, то я сказал «когда», а не «если». Спокойной ночи.

Он попытался резко хлопнуть дверью, но та, верная традициям дома, застряла на полпути. Впрочем, упорствовать Квестинг не стал. Он прошествовал под окнами, попыхивая сигарой и засунув большие пальцы в проймы жилетки.

Дождавшись, пока враг отойдет подальше, полковник Клэр возмущенно заверещал. Он ровным счетом ничего не понял. И никогда не поймет. При чем тут бухта Похутукава? Почему никто ему ничего не сказал? К тому же он впервые слышал, что похутукавы в этом году не цветут. И вообще…

Самодовольно усмехнувшись, доктор Акрингтон пояснил:

– Ты потому не слышал, Эдвард, что похутукавы в этом году не цветут, что они, наоборот, цветут, как никогда пышно и обильно. Вся бухта так и пылает. Я наживил удочку для твоего друга Квестинга, а он… проглотил наживку вместе с крючком. Вляпался в дерьмо по самые уши, как сказал бы наш юный Саймон.

IV

По окончании потехи Гаунт позвал Дайкона прогуляться на сон грядущий. Молодой человек предложил пройти мимо источников, а затем выбраться на дорогу, огибающую подножие холма, который отделял курорт от резервации маори. Однако в последний миг их задержала миссис Клэр; размахивая руками, женщина звенящим от волнения голосом предупредила гостей о подстерегающих их опасностях. В самом деле, едва ли им захочется ухнуть в кипящую грязь.