Заклятие короля-колдуна

Как и остальные горожане, Аррайан с Ольгерханом ускорили шаг в предвкушении развлечения. Уингэм со своей труппой приезжал в Палишук всего несколько раз в год, иногда и реже, и всегда привозил диковинные товары, выменянные в далеких землях, а также удивительные рассказы о храбрых героях и могучих королях. И взрослые, и дети любили их песни и танцы. В других землях знали, что сторговаться с Уингэмом трудно, но если кто-то из жителей Палишука покупал у него какую-то вещь, то мог быть уверен, что внакладе не остался, – Уингэм никогда не забывал, откуда он родом, и любил своих земляков, понимая, что многим им обязан.

Перед проходом внутрь круга, огороженного повозками, стояли двое жонглеров и перебрасывались ножами прямо над головами входящих горожан, содрогавшихся от ужаса и восторга. Внутри выступали барды. Один играл на изогнутом музыкальном инструменте, звучанием похожим на флейту, а другой пел тягучую песню о Галенах. А вокруг стояло множество навесов и прилавков с оружием, одеждой и тканями. Воздух был пропитан ароматом душистых веществ и благовонных свечей, заглушавших обычный в тундре, где лето было коротким и растения быстро росли и умирали, гнилостный запах.

На мгновение Аррайан почудилось, что она попала на большой бал в каком-то незнакомом городе, где танцует множество красиво одетых людей. Она даже остановилась, но видение, возникшее из неведомых глубин сознания, вскоре исчезло. Аррайан почти сразу заметила старого полуорка, уже согнувшегося от старости, лысого и хромого, однако глаза его светились так молодо, что ни одна девушка, встретившись с ним взглядом, не прошла бы мимо равнодушно.

– Госпожа Магготсвипер! – закричал он, увидев ее.

Аррайан вздрогнула, услышав фамилию, которой она давно не пользовалась, заменив ее своим вторым эльфийским именем Фэйлин. Дядя Уингэм назвал ее так просто от избытка чувств. Девушка бросилась к нему, а старик горделиво выпрямился, встречая молоденькую племянницу, и сжал ее в крепких объятиях.

– Вот кто для меня самый долгожданный, желанный, прекрасный и удивительный гость во всем Палишуке! – вскричал он с преувеличенным оживлением, как привык говорить за долгие годы странствий со своей бродячей труппой. Он оглядел ее на расстоянии вытянутых рук. – Каждый раз, подъезжая к городку, я боюсь, что не застану тебя, что ты уедешь в Дамару или еще куда-нибудь.

– Но ты же знаешь, я тотчас же вернусь, как только услышу, что ты неподалеку, – заверила она, обрадовав старика.

– Я приехал с удивительными вещами, как всегда, – заговорщически подмигнув, громко объявил Уингэм.

– Как всегда, – с невинным видом повторила девушка.

– Ох, лиса!

Ольгерхан не понял и, решив, что девушку обзывают, недовольно засопел. Уингэм внимательно поглядел на него: путешествуя по суровой Ваасе, он привык быть настороже.

– Это значит, что я хитрю, что-то скрываю, – поспешно пояснила другу Аррайан. – Дядя хочет сказать, что я знаю что-то, о чем умалчиваю.

– А, это про книгу! – сразу брякнул Ольгерхан.

Уингэм рассмеялся, а Аррайан сказала со вздохом:

– Ну вот ты и выдал меня.

– А я думал, ты так, обрадовалась моему приезду, – с напускным разочарованием произнес старик.

– Ну, конечно! – смешалась девушка. – То есть… и это тоже… я никогда… дядя, ну ты понимаешь…

Глядя на нее с улыбкой, старик поднял руку, чтобы прервать неуклюжие оправдания:

– Дорогая моя племянница, ты никогда не навещала меня на заре первого дня моего приезда. Ты ведь знаешь, что в это время я больше всего занят. Но я не очень удивлен, увидев тебя сегодня в такую рань. Очевидно, слухи о рукописи Женги просочились сюда раньше.

– Так это правда? – чуть слышно спросила Аррайан, вся подавшись вперед и вцепившись в плечи дяди.

Уингэм беспокойно огляделся.

– Не здесь, девочка моя. И не сейчас, – негромко проговорил он. – Приходи вечером после закрытия, тогда и поговорим.

– Мне не терпится… – возразила она, но старик прижал палец к ее губам и твердо повторил:

– Не здесь и не сейчас. А теперь, дамы и господа, – вдруг громко возвестил он тоном зазывалы, – прошу вас оценить экзотические благовония. Некоторые из них привезены из самого Калимшана, где ветер носит столько песка и пыли, что иногда нельзя разглядеть даже собственную руку!

К ним тотчас же подошло несколько любопытных, и дольше говорить стало невозможно. Уходить не хотелось, но Аррайан кивнула дяде и потащила за собой сконфуженного Ольгерхана. Около часа они развлекались вместе со всеми, после чего Аррайан вернулась в свой домик. Весь остаток дня она не могла успокоиться и ходила по комнате, сцепив руки. Уингэм подтвердил: неизвестная книга принадлежала Женги.

Там записи самого короля-колдуна! Того, кто подчинил себе драконов и распространил тьму на весь Бладстоун, того, кто постиг все глубины магии и победил саму смерть. Такие, как он, не пишут книги просто так, от нечего делать. И Уингэм понимает это, как никто другой. Ему часто приходится иметь дело со всякими волшебными вещами. Раз он отказался говорить о книге при свидетелях, это много значит: очевидно, она совершенно особенная. Придется ждать, но солнце сегодня как будто передумало садиться!

Едва наступил закат и зазвонили колокола, возвещая окончание торговли, Аррайан схватила накидку и бросилась к двери. Ольгерхан преданно ждал ее у порога. Они торопливо зашагали по направлению к южным воротам и вскоре пришли к стоящим кругом повозкам.

Стражники выпроваживали припозднившихся покупателей, но девушку узнали и сразу пропустили.

Уингэм сидел за столом в своей личной повозке, и сейчас он очень отличался от того громкоголосого шутника, каким бывал на публике. Он стал сдержанным и немногословным. Старик что-то рассматривал на столе и едва взглянул на племянницу, когда та вошла. Аррайан заглянула ему через плечо и увидела, чем был так озабочен дядя.

Перед ним лежала огромная старинная книга в переплете из необычайно тонкой и гладкой черной кожи какого-то неизвестного сорта. Так и тянуло прикоснуться к ней, но девушка не осмелилась. Склонившись ниже, она разглядела на корешке и крышке переплета неглубокие тисненые рисунки, в основном драконов в самых разных положениях: свернувшихся кольцом, красиво летящих, угрожающе раскрывших пасти. Ей пришло в голову, что книга, возможно, переплетена в драконью кожу.

Облизнув пересохшие губы, она вдруг засомневалась, правильно ли поступает. Стараясь унять дрожь, девушка медленно опустилась на стул рядом с дядей, сделав Ольгерхану знак подождать у входа.

Молчание затянулось, но Уингэм и не думал нарушать его.

– Так, значит, это книга Женги? – отважилась спросить Аррайан.

Уингэм, наконец, посмотрел на нее и молча кивнул.

– Там заклинания?

– Нет.

Девушка некоторое время терпеливо ждала дальнейших объяснений, почти не в силах усидеть на месте; странно, из ее обычно общительного дядюшки никогда не приходилось вытягивать слова клещами.

– Тогда что? – наконец не выдержала она.

– Не знаю, – отрезал он.