Заклятые супруги. Темный рассвет

– А Тереза меня защитила! – С гордостью заявила Софи. – Меня тогда наказали, и…

– Юная леди, – в голосе Винсента звучала сталь. – Я буду рад продолжить с вами беседу, но будьте так любезны не встревать в наш с графом разговор. Впрочем, вам это простительно.

Софи дернулась, вжалась в спинку стула, и Анри недобро прищурился.

– Не вижу причин заострять на этом внимание, де Мортен.

– Интересно, что же вы в таком случае посчитаете достойным вашего внимания.

Дальнейшая беседа протекала в ключе словесной игры снежками. Чем занята леди Илэйн, что скоро начнется подготовка к зимнему балу, что в парламенте готовятся новые законопроекты, а ее величество Брианна вот-вот порадует Энгерию и принца-консорта наследником. Впрочем, говорил преимущественно Анри, Винсент только отвечал – односложно, жестко, на грани приличий. Софи притихла, в разговор больше не встревала, и если поначалу улыбалась и глядела на брата влюбленным совенком, то теперь лишь изредка поднимала голову, а после снова утыкалась в тарелку. Когда подали десерт, едва к нему притронулась. Чем дольше все это продолжалось, тем холоднее становился голос Анри и браслет, и тем сильнее мне хотелось стукнуть его твердолобие чем-нибудь тяжелым.

Когда Винсент коротко поблагодарил за ужин и, пожелав доброй ночи, вышел, вскочила и вылетела за ним.

– Не могли ей подыграть? – прошипела в мощную спину. – Можете наказывать своим пренебрежением нас, но ребенок-то в чем перед вами провинился?

Брат остановился. Обернулся, медленно подошел ко мне. Сильные пальцы сомкнулись на предплечье кандалами, и он быстро зашагал по коридору, увлекая за собой. Поначалу упиралась, стараясь остановиться или хотя бы задержать, но какой там. Не драться же с ним, даже если очень хочется. Мы вышли в холл, а затем и на улицу, где поздний вечер с радостью вонзил в меня свои ледяные зубы, даже несмотря на закрытое и теплое платье. Винсент сдернул сюртук, накинул мне на плечи и укутал, но я вывернулась и отскочила. Будь он мне хоть десять раз братом, Софи обижать я не позволю!

– Вернитесь и извинитесь перед Софи за то, что вели себя как последний… герцог.

– Извиниться перед кем? – его брови приподнялись.

– Эта девочка – моя дочь!

– Ваша дочь? Вы даже не знаете, кем была ее мать! Наверняка какая-нибудь бродяжка.

– Мать Софи нонаэрянка! Ее звали Талина, и она умерла.

– Об этом я и говорю.

Я сжала кулаки.

– Винсент, да что на вас нашло?!

– Что нашло на меня? – он схватил меня за плечи. – Что нашло на вас! Раздаете авансы мужчинам! Чтобы женщина ехала с другим без сопровождения мужа? Чтобы муж ее отпустил, да еще и не придал такому значения? Вы сами на себя не похожи, закрываете глаза на такие вещи, которые раньше привели бы мою сестру в ужас. Ребенок из приюта, брак с хэандаме! Одержимость нашего отца сильными союзами давно ни для кого не секрет, но вы-то не могли не понимать, на что идете! Почему сразу все не рассказали?

Ярость, погребенная под пластами раскаяния за жестокие утренние слова, заворочалась с новой силой.

– Так в этом все дело? – прошипела я. – В том, что Винсент Биго, великий герцог де Мортен привык все контролировать, а его маленькая сестренка не пришла и не выложила ему все?

Угли в его глазах начали было остывать, но вспыхнули вновь. И это было страшнее лесного пожара, заревом расползающегося над охваченным огнем деревьями. Мне не раз и не два доводилось видеть такой взгляд: испепеляющий быстрее «покрывала тлена».

– Ведете себя, как девица на выданье. Которой отказали в замужестве с гулящим хлыщом.

Я бы влепила ему пощечину, но Винсент перехватил мое запястье. До боли стиснул плечи, встряхнул.

– Подумайте о своем будущем, Тереза. Вы должны развестись. Со временем, когда все утрясется, я найду для вас достойную партию. Хорошего человека, с которым у вас будет нормальная семья.

– У меня уже есть семья!

– Общество вас не примет.

– Все эти годы общество меня не замечало! Поговорят и забудут.

– Не в этот раз. Не теперь, когда они знают о магии смерти. Но я не позволю никому поломать вам жизнь, даже вам самой.

– То есть мне ее ломать нельзя, а вам можно?

– Вэлея – совершенно другая страна, здесь нравы и мораль катятся в адову бездну.

– Нравы и мораль? – прошипела я. – О, да вы просто ходячая энциклопедия нравов! На какой там странице записано, что нужно щелкнуть по носу ребенка, который изо всех сил пытается вам понравиться?

– Достаточно, леди Тереза. Завтра вы отправитесь со мной в Мортенхэйм.

Не просьба, и даже не утверждение. Приказ.

– Тереза поедет с вами, только если сама этого пожелает. – Хлопнула дверь. Анри спускался по ступенькам: обманчиво-медленно. Тем не менее браслет ощетинился иглами льда, а мягкие черты лица мужа заострились, из-под маски учтивости проступал оскал разъяренного льва. – Отпустите мою жену, де Мортен.

– Не смейте мне указывать, де Ларне.

– Отпустите ее. Или пожалеете, что явились в мой дом.

– Единственное, о чем я жалею – так это о том, что в свое время поддался на уговоры и отпустил ее с вами.

Тем не менее хватка на моих плечах ослабла.

– Тереза?

Перед глазами стоял мальчишка, который смотрел на меня сверху вниз, но при этом улыбался и подмигивал, пока не видел отец. Он строил смешные рожи, когда я начинала кукситься от слов матушки, и я улыбалась в ответ. Надежный, привычный запах прошлого, запах незыблемой твердыни – горьковатых пряностей и мятного табака. Но сейчас передо мной стоял мужчина, который все уже для себя решил. А если он решил, значит, все должно быть только по его, или никак! Даже если он рвет мое сердце на лоскутки. И клянусь, он уже давно не мальчишка, чтобы этого не понимать.

– Мой дом здесь!

Короткий прямой взгляд в упор.

– Это ваше последнее слово?

Слова здесь точно лишние – что первые, что последние.

У-у-у, деспот! Тиран! Ненавижу!

Должно быть, Винсент прочел это на моем лице, потому что брови его сошлись на переносице. А потом брат стремительно прошел мимо. На этот раз дверь хлопнула с такой силой, что в ней что-то хрустнуло. Я подхватила первый попавшийся под руку камень и от души запустила вслед: с коротким скребущим звуком камешек отскочил от стены и ударил в крыльцо. Увернулась от протянутой руки Анри и опрометью бросилась в дом. Надеюсь, Винсенту хватило ума побыстрее убраться с моего пути, потому что иначе я ему не завидую!

4

Когда я вошла пожелать доброй ночи, Софи спряталась. Из-под пухового одеяла торчала только взъерошенная макушка и пальчики, которые цеплялись за край так сильно, словно ее кровать окружали полчища страшных чудищ.

– Эй. – Я села и мягко постучала по «домику». – Можно к вам?

Изнутри донесся глухой всхлип. Я сдернула покрывало: огромные, на пол-лица глаза. Сухие, но губы дрожат.

– Ну, и что у нас случилось? – я подтянула Софи к себе, обнимая.

Кулачки уперлись мне в грудь.

– Я вас не достойна. Вас с Анри.

– Софи…

– Нет! – она вывернулась из моих рук и вжалась в подушки. – У меня ничего нормально не получается, я не умею себя вести… Хотя стараюсь. Я очень стараюсь, но просто я не такая, как… как вы, и мне не место в этом доме! Поэтому твой брат так смотрел!

Он смотрел так, потому что он всегда так смотрит, когда зол. И в такие минуты ему наплевать, как больно может быть тем, на кого он смотрит.

Но говорить о Винсенте сейчас не хотелось.