Заклятые враги

Гартро не умел останавливаться и сдаваться. Он чувствовал, что у него ещё был шанс победить. Пятисотлетний опыт просто так не пропадёт, а ликующее войско даже не заметит, что всё ещё не уничтожило своего главного врага. А когда они все спохватятся, то будет слишком поздно останавливать его.

Он разрушит эту жалкую столицу изнутри, но сначала - проследит за тем, чтобы тело проклятого мага превратилось в пепелище.

***

Сначала Дарнаэлу подумалось, что они проиграли.

Наверное, он был едва ли не единственным - из тех, кого мог рассмотреть, покуда хватало зрения, - что не опустился на колени. Может быть, не подчинили и не убили - таков критерий, - но почему тогда никто не пытался на них напасть?

В конце концов, странно прекращать битву, когда ещё есть враги, которых можно побеждать.

Но они все не шевелились. Склонили головы, словно провинившиеся слуги, и не смели сдвинуться с места.

Он поднял взгляд на Лиару - та коротко покачала головой. Ей так хотелось управлять человеческими мыслями, останавливать их одним взмахом руки - но больше пятерых одновременно королева по-настоящему сдерживать не могла. Что уж говорить о тысячной армии?

Она что-то прошептала - одними губами, но Дарнаэл знал женщину достаточно хорошо, чтобы расшифровать каждое произнесённое ею слово, даже если вслух она не проронила ни единого звука.

Это не её ведьмы. Они - Лиара, подданные её, - не умели так. Повально, всех до одного, будто бы одной паутиной.

Дар вскинул голову, прищурился, всматриваясь в крепостную стену, но там никого не было. И на холме тоже - но сейчас ему было не до Тэллавара.

Он ли это сделал?

Может быть, решил, что достаточно - он достаточно, возможно, наколдовал, теперь оставил подданных на коленях и помчался лично, кинжалом вырезать сердца своих врагов.

Дарнаэл встряхнул за плечо одного из солдат, узнавая в нём собственного подчинённого, но тот и не содрогнулся даже, не моргнул, только крепче сжал губы и ниже опустил голову. Казалось, можно было в тихом шелесте, в тихом шепоте различить короткое “повинуюсь”, но Тьеррон не мог ничего утверждать.

– Папа!

Он обернулся - лавируя между склонившимися солдатами, к ним с Лиарой пробиралась Эрла. Раненная - на щеке осталась длинная тонкая полоса от чужой шпаги, да и руку она зажимала, пытаясь остановить кровотечение, - ослушавшаяся родительского приказа, но живая.

Дару казалось, что усталость, собиравшаяся в его теле столько дней, внезапно вырвалась на свободу - ноги подкашивались, и он был уверен, что шпагу не поднимет.

– Кто это сделал?
– Дар в ответ на её вопрос только пожал плечами.

– Откуда мне знать?

Эрла зажмурилась.

– Во имя Первого, - почему она так и не вспомнила сначала о своей богине, поминая имя элвьентского божества, - ведь если это не Тэллавар…

Она тяжело опустилась на землю.

Вся одежда её была просякнута кровью. Казалось, пятно расползалось на рукаве с необыкновенной скоростью и прытью, и у Эрлы уже не оставалось никаких сил стоять.

– Мама, - она подняла на Лиару взгляд, - там… исцели…

Королева сделала шаг в сторону дочери, но Эрла покачала головой.

– Не меня, мама, - она подняла на женщину преисполненный надежды взгляд.
– Там… Мама, пожалуйста, - голос её терялся.
– Я знаю, что ты его ненавидишь. Если ты потом захочешь, то можешь изгнать, но ты не можешь позволить ему умереть, - она закусила губу.
– Мама, когда я в последний раз о чём-то тебя просила?

Лиара поджала губы. Ей хотелось заявить, что в подобной ситуации тратить на какого-то мужчину магию неразумно, но понимала - если они победили, то надо исцелять раненных. Если же проиграли - то смысл бороться дальше? Им и так не дадут выжить, и всё её колдовство не поможет.

Она сама, вероятно, пострадала - но никаких видимых повреждений не было. Дарнаэл провожал женщину молча, одним только взглядом - она опустила голову, и на лицо падали яркие рыжие пряди.

Люди шевельнулись - Эрла содрогнулась, будто бы готовясь тут же ухватиться за оружие, но у неё не было ни кинжала, ничего.

– Почему ты вышла на поле боя?
– Дарнаэл не мог осуждать её или корить этим поступком, но спросить был обязан.

– Я не могла находиться там.

– А Рэй?

– Я не знаю, - Эрла зажмурилась.
– Лучше было бы, если б он остался там, наверное. Если мы все… - она запнулась.

Если бы они все погибли, то у страны осталось бы кому править.

Зашелестела трава. Люди, повинуясь чему-то, склонились ещё ниже, и Дар инстинктивно рванулся за шпагой, оборачиваясь, пытаясь проследить за их взглядами, понять, кому именно они поддавались.

В тёмном силуэте, там, вдалеке, можно было узнать и Первого - наверное. И Тьеррон, поступил бы, наверное, логично, принимая неизвестного за божество, сошедшее с небес, чтобы помочь родной стране и любимому континенту.

Но с каждым неуверенным шагом, когда люди склонялись всё ниже и ниже, поддаваясь какому-то короткому приказу, он всё больше разочаровывался в этой складной, невообразимо логичной версии.

Шэйран казался растерянным - будто бы не знал, что с этим делать. Они расползались в стороны, подальше от него, образовывая своему повелителю широкую дорогу, по которой можно было пройти, - и он словно ещё сильнее натягивал невидимые нити, не рискуя отпустить их так просто и так быстро. Может быть, опасался, что больше никогда не сможет повторить успех, а может, знал, что, стоит только на минутку отпустить, как Тэллавар тут же воспользуется возможностью.

И всё же, когда где-то слышался слишком громкий шелест, когда кто-то пытался рвануться, сорваться с цепи, может быть, и вправду надеясь уничтожить королевскую династию Тьерронов, или ту же Лиару, он оборачивался, и в синих глазах вспыхивало что-то жестокое.

Не звериное - вполне человеческое, осознанное, логичное. Казалось, в Шэйране пылало слишком ярко неведомое чувство. Он впервые получил власть - такую безграничную и упоительную, - и не знал, что делать с даром, свалившемся на него, будто бы снег на голову.

Дарнаэл знал, что и сам, наверное, растерялся бы, если б ему удалось подчинить себе хоть десяток, хоть одного. Не тысячи воинов, опустившихся на колени.

Рэй, казалось, шёл бесцельно - сначала рядом с ним мелькала тонкая фигурка в белом, ведьма, но она, очевидно, отправилась к раненным.

Шэйран остановился, когда добрался до них, можно подумать, что совершенно случайно, и растерянно поднял голову, глядя отцу в глаза. Тьеррону хотелось подавить улыбку - но та появилась как-то сама по себе, а теперь почему-то упрямо не пыталась угасать.

Эрла так и осталась на траве - ей лучше было дождаться лекаря или хотя бы свою мать, - но Дарнаэл инстинктивно выпрямился.

– Так это твоих рук дело, Ваше Величество, - усмехнулся он.

– Высочество, - инстинктивно поправил он.
– Величество - это только правитель.