Заколдованная жизнь
Шрифт:
— Ладно. Мне вообще неохота с ним больше встречаться.
Чем дольше они шли, тем более дикой становилась местность. Стоял ясный теплый полдень. По бокам дороги росли орешник и большие кусты ежевики. Не успели они пройти и полмили, как Мур почувствовал себя совершенно иначе. Он был свободен. Неприятности остались позади. Ребята собирали орехи, уже вполне зрелые, и от души веселились, раскалывая их. Дженет сняла шляпу — оказывается, она терпеть не могла шляп — и насобирала туда ежевики про запас. Они особенно позабавились, когда сок от ягод протек через шляпу и запачкал платье Дженет.
— По-моему, сбегать — здорово! — заявил Мур.
— Подожди, нам еще предстоит коротать ночь в амбаре с крысами, — припугнула его
Ребята принялись яростно махать большому черному автомобилю, пыхтящему и подпрыгивающему на многочисленных рытвинах. К их радости, машина затормозила рядом с ними. Ближайшее стекло опустилось, и из окна высунулась… голова Джулии.
— Пожалуйста, вернитесь! — крикнула девочка, бледная и взволнованная. — Я знаю, вы убежали из-за меня, и мне очень стыдно. Клянусь, я больше никогда не буду так себя вести!
— Кстати, я ее предупреждал, — заявил Роджер, высовываясь из другого окна, — но она меня не послушала. А вы и вправду возвращайтесь. Пожалуйста.
Наконец открылась дверь водителя, и к детям заспешила Милли, торопливо обходя длинный ка пот автомобиля. Выглядела она по-домашнему, поскольку для удобства вождения надела грубые ботинки и старую шляпу, а еще подоткнула юбку. Она была взволнована не меньше, чем Джулия. Подойдя к Муру и Дженет, она обняла их обоих так крепко и с такой сердечностью, что Мур еле устоял на ногах.
— Бедные малютки! Если вы когда-нибудь снова загрустите, то должны немедленно прийти ко мне! Ай-ай-ай, какая неприятность! Я боялась, что вы действительно попали в беду, но Джулия рассказала мне о своих проделках. Я очень сержусь на нее. Однажды она сыграла шутку и со мной, и мне тоже было очень тяжело. Пожалуйста, пожалуйста, вернитесь! В замке вас ждет сюрприз.
Муру и Дженет ничего не оставалось, кроме как забраться на заднее сиденье машины и позволить отвезти себя обратно в замок. Чувствовали они себя прескверно, а Мура вдобавок затошнило, когда Милли дала задний ход, чтобы подогнать автомобиль к воротам, где она могла повернуть. От запаха ежевики, исходившего от перепачканной шляпы Дженет, Муру становилось еще хуже.
Зато Милли, Роджер и Джулия испытали большое облегчение, разыскав Мура и Дженет. Всю дорогу они весело болтали. Несмотря на тошноту, Мур почувствовал: все особенно рады, что успели разыскать их с Дженет до того, как об их исчезновении узнал сам Крестоманси. Но от этого Дженет и Мур было ни жарко ни холодно.
Через пять минут машина уже выехала на аллею и остановилась у главного входа в замок. Дворецкий открыл дверь. «Эх, как бы обрадовалась этому Гвендолен», — отметил про себя Мур. Более того, дворецкий почтительно взял у Дженет ее истекающую ежевичным соком шляпу, церемонно сказав:
— Я прослежу, чтобы это попало к повару. Заверив Дженет, что ее платье выглядит вполне прилично, Милли проводила ребят в Малую гостиную.
— Почему эта гостиная Малая? Да в ней ведь всего семьдесят квадратных футов! Поторопитесь, там для вас приготовлен чай.
Мур и Дженет вошли в Малую гостиную. Посредине большой квадратной комнаты, на краешке позолоченного стула, сидела бледная, худощавая женщина в черном платье со стразами.
Когда дверь открылась, гостья нервно подскочила.
— Миссис Шарп! — вне себя от счастья, крикнул Мур и бросился обнимать ее, напрочь забыв о своем самочувствии.
Пожилая дама тоже очень обрадовалась, несмотря на все свое волнение.
— Неужто это мой Мур? Постой, постой, хочу на тебя всласть наглядеться, да и на тебя, милая Гвендолен. Вижу, вам позволяют играть в хорошей одежде. Ты потолстел Мур, а ты, Гвендолен, похудела. Что ж, такое бывает, дорогие мои. Но вы только посмотрите, какое чаепитие устроено специально
для нас с вами!Действительно, угощение было отличное, даже лучше, чем тогда на поляне. У миссис Шарп, конечно, тут же разгорелись глаза, и она принялась уплетать за обе щеки и вовсю сплетничать:
— Да, мы с мистером Нострумом приехали вчера на поезде. Когда я получила твою открытку, Мур, то почувствовала, что не успокоюсь, пока не увижу вас обоих, а поскольку дела мои идут хорошо, я решила себе это позволить. Право слово, в замке меня приняли прямо как королеву. Но как-то мне здесь неуютно. Скажи-ка, Гвендолен, душечка, тебя ничто не беспокоит?
— А что беспокоит вас? — осторожно поинтересовалась Дженет.
— Да я вся на нервах, — затараторила миссис Шарп. — Я чувствую себя слабой и пугливой, словно котенок, и я даже вспомнила о… кажется, опять забыла. Здесь так тихо. Я все пытаюсь вспомнить, о чем я думала, пока ждала вас, — а вас долго не было, милые мои, — и не могу. Это какое-то заклятие, не иначе, причем очень сильное, — заклятие против таких ведьм, как мы с тобой, Гвендолен. И я подумала: «Замок нас не любит, вот в чем все дело!» Гвендолен, ты должна уговорить его отправить тебя в какую-нибудь школу. Там тебе будет лучше.
Миссис Шарп болтала без умолку. Она была несказанно рада встрече и смотрела на Мура с особой гордостью и симпатией. «Вероятно, она убедила себя, что воспитывала нас с рождения», — подумал Мур. Впрочем, она действительно знала их с младенчества.
— Расскажите нам об улице Шабаша, — взволнованно попросил мальчик.
— Я как раз собиралась. Помните мисс Ларкинс, девицу со скверным характером и огненными волосами? Она еще судьбу предсказывала, помните? Я никогда не была о ней высокого мнения, но на кого-то ей удалось произвести впечатление. В общем, благодарный клиент помог мисс Ларкинс открыть салон на Бонд-стрит — улица Шабаша, видите ли, недостаточно для нее хороша. Везет же некоторым! Правда, удача улыбнулась и мне. Кажется, я писала тебе, Мур, о человеке, что за пять фунтов купил у меня старую кошку — ту самую, в которую ты, Гвендолен, превратила скрипку Мура. В общем, один очень смешной человечек купил ее у меня. Пока мы вместе с ним ловили кошку, — вы ведь, наверное, помните, что она никогда не появлялась в нужный момент, — человечек рассказывал мне об акциях, ивне… инвестициях и прочих вещах. Я в этом ничегошеньки не понимаю. Но он научил меня, что делать с теми пятью фунтами, и я стала раздумывать, последовать его совету или нет. Наконец я решила попробовать и сделала все, как он сказал. Так вы можете себе представить: мои пять фунтов выросли до ста! Получается, я получила сто фунтов за старую кошку!
— Вероятно, он финансовый волшебник, — предположила Дженет.
Она пошутила, пытаясь как-то взбодриться, ведь у нее было немало поводов упасть духом. Но миссис Шарп приняла ее слова за чистую монету.
— Так и есть, моя милая! Ты все-таки умница! Он и вправду волшебник. Понимаете, я рассказала обо всем мистеру Ноструму, и он тоже взял пять фунтов — а может, и больше — и поступил с ними в точности как я, но он потерял всю сумму, до последнего пенни. А еще…
Миссис Шарп стрекотала как сорока, а Мур наблюдал за ней, смущенный и опечаленный. Он по-прежнему относился к ней с нежностью, но ему стало ясно, что возвращаться к миссис Шарп нет никакого смысла. Слабая и нечестная, она едва ли могла помочь им с Дженет. Скорее всего, она отправила бы их обратно в замок, надеясь получить за это награду от Крестоманси. И лондонские связи, которыми она опять похвалялась, одно лишь пустое бахвальство, и ничего больше. Мур с удивлением ощутил, что, по-видимому, очень переменился внутренне, раз смог увидеть миссис Шарп в ее подлинном обличье. А в подлинности этого обличья он уже не сомневался, сколько бы она ни вертелась на позолоченном стуле и ни уверяла детей в своей любви. Да, было от чего впасть в уныние…