Заколдованная
Шрифт:
— Будь счастлива в замужестве, — промолвил Эрик.
Эмбер ответила сияющей улыбкой, которая не померкла даже тогда, когда она нарочно повернула голову таким образом, чтобы задеть щекой пальцы Эрика.
Ропот изумления прокатился среди собравшихся рыцарей; то же чувство отразилось и на лице Эрика.
— Благодарю тебя, лорд, — тихо сказал Эмбер. — Твоя доброта ко мне может сравниться лишь с самим янтарем — это кусочки солнечного света, которые сияют, каким бы темным ни был день.
Улыбка Эрика была и грустной, и такой прекрасной, что Кассандру пронзила острая боль. Эрик любил Эмбер — это было так же ясно,
Внезапно вместо боли Кассандра почувствовала страх.
Он знает. Клянусь всем, что есть святого, он знает!
Может, поэтому он так рискует? Старается отплатить ей за то, что у нее отняли при рождении ?
Из источника ясности внутри себя, в котором было заключено ее Знание, Кассандра не получила никакого ответа.
— Ты пожелаешь мне добра? — повернувшись к Кассандре, спросила Эмбер.
— Ты мне как дочь во всем, что имеет значение, — ответила Кассандра. — Если бы это было в моих силах, я подарила бы тебе рай.
Эмбер с улыбкой взглянула на мужа из-под длинных ресниц. Хотя она ничего не сказала, отраженное в глазах Дункана пламя вспыхнуло ярче.
— Благодарю тебя, — сказала Эмбер, снова обратив взгляд на Кассандру. — Твои добрые пожелания очень много значат для меня. Я люблю тебя так, как может любить дочь.
Свободной рукой Эмбер коснулась щеки Кассандры. Удивленный шепот пронесся среди собравшихся рыцарей и дам. Несмотря на очевидную привязанность, существовавшую между Эмбер, Эриком и Кассандрой, никто в замке никогда не видел, чтобы Эмбер прикасалась к лорду или к этой Наделенной Знанием женщине. В глазах Кассандры опять сверкнули слезы. Она повернулась и долгим, пристальным взглядом посмотрела на темного воина, чьи пальцы были переплетены с пальцами Эмбер.
— Ты получил бесценный дар, — раздельно произнесла Кассандра. — Немногим мужчинам выпадает такое счастье.
От осколков тьмы, затаившихся в самой глубине прозрачно-ясных глаз Кассандры, по спине Дункана прокатилась волна холода. Его инстинкты проснулись, предупреждая об опасности, которая таилась в этой женщине, — и это было столь непреложно, как и то, что яркие краски заката таили в себе ночную тьму.
Потом он понял. Не угроза таилась внутри у Кассандры, а знание.
И оно было опасным.
— Могу ли я обнять супруга моей дочери? — спросила Кассандра.
Если Дункан был удивлен, то на остальных, включая Эрика, эти слова подействовали, как удар грома.
— Конечно, — ответил Дункан.
Кассандра шагнула вперед. Широкие алые рукава взметнулись, развеваясь, и улеглись поверх Дункановой рубашки цвета лесной зелени, когда она положила руки ему на плечи. Хотя Кассандра была высокой женщиной, ей пришлось встать на цыпочки, чтобы приблизить лицо к Дункану.
— Вот это — истина прошлого, — сказала Кассандра, целуя его в левую щеку.
— А это — истина настоящего, — сказала она, целуя его в правую щеку спустя мгновение.
Потом ладони Кассандры легли на щеки Дункана и крепко сжали ему голову.
— Твоя жизнь протянута между прошлым и настоящим, — тихо, но отчетливо проговорила она.
Дункан напряженно смотрел на Наделенную Знанием, чувствуя, как ее прохладные руки обжигают ему лицо, а ее серебряные глаза повелевали всему, что
есть в нем, слушать ее. Даже теням.В особенности теням.
— Отрицание истины прошлого или настоящего уничтожит тебя столь же верно, как если бы тебе мечом разрубили голову пополам, — сказала Кассандра.
Среди рыцарей волной прошло движение, когда каждый осенил себя крестом.
— Вспомни мои слова, когда прошлое вернется и тебе покажется, что оно опровергает настоящее, — приказала Кассандра. — Вспомни.
Когда она хотела уже отстраниться, рука Дункана схватила ее за запястье.
В то же мгновение Эрик шагнул вперед, но тут же был остановлен взглядом ясных серебряных глаз.
— Что ты знаешь о моем прошлом? — негромко спросил Дункан.
— Ничего, что принесло бы тебе облегчение. Дункан посмотрел на Эмбер. Хотя он не сказал ни слова, она взялась за руку Кассандры, которую не отпускал Дункан.
— Что ты знаешь о моем прошлом? — тихим голосом повторил Дункан свой вопрос.
— Ничего, что принесло бы тебе облегчение, — повторила свой ответ Кассандра.
Дункан молча ждал.
— Она говорит правду, — сказала Эмбер. Дункан разжал руку, отпуская Кассандру.
Ее обращенная к нему улыбка была одновременно и сочувственной, и холодно-насмешливой в ответ на его заносчивость — ведь он усомнился в честности мудрой женщины.
— Ты поступаешь благоразумно, слушаясь жену, — колко сказала Кассандра. — Смотри, оставайся таким же и тогда, когда будешь знать и прошлое, и настоящее.
Переведя взгляд на Эрика, она продолжала, обращаясь к нему:
— С твоего позволения, лорд, у меня новорожденный младенец, которому я нужна больше, чем новобрачным.
— Конечно, мудрейшая, — ответил Эрик. — И тебе не нужно спрашивать у меня позволения.
— О, мне доставляет удовольствие делать это.
— Правда?
— Разумеется, — сухо произнесла Кассандра. — Ведь только в этом случае ты и слушаешь меня.
Раздался громкий хохот, ибо в кругу рыцарей было хорошо известно, что их молодой лорд был столь же упрям, как и необъезженный жеребец. Громче всех хохотал сам Эрик, потому что знал себя лучше, чем они.
Под звуки смеха Дункан наклонился к Эмбер и заговорил так, чтобы слышно было лишь ей одной.
— Ты знаешь, что известно Кассандре?
— О твоем прошлом?
— Да.
— Я знаю, что она редко ошибается.
— А это значит?..
— Это значит, что в твоем прошлом нет ничего, что сделает тебя счастливым в настоящем.
— Ты в этом уверена?
— Спрашивай самого себя, не меня.
— Но я ничего не знаю.
— И не желай знать. Не сейчас. Не сейчас, когда ты женат.
Глаза Дункана сузились. Но прежде чем он успел заговорить, снова заговорила Эмбер.
— Разве ты собираешься провести свою брачную ночь, задавая вопросы, ответы на которые принесут тебе лишь огорчение? — спросила она.
— А это правда?
— Правда.
От безрадостной уверенности в глазах Эмбер еще одна волна холода прошла по спине Дункана.
— Эмбер?
Она приложила кончики пальцев к его губам, запечатав внутри все вопросы, которые он не задал и на которые она не хотела отвечать.
— Вместо того чтобы задавать вопросы, которые ни одному из нас не хочется слышать, — прошептала Эмбер, — не лучше ли отвести молодую жену в уединение спальни и начать наше будущее?