Заколка

Он открыл дверь, положил большую черную сумку на стул и первым делом принял душ.

Затем он взял мобильный, достал из кармана симку и вставил ее.

Он включил телефон и набрал номер по памяти.

– Я приехал на место, – отчитался он.

– Отлично, завтра утром во время завтрака тебе передадут записку, – сказал мужской голос на другом конце провода.

Парень выключил телефон, вынул сим-карту и уничтожил ее.

Волков созвал общее собрание и приехал в офис очень рано. Он был очень растерян и взволнован.

Смерть жены и исчезновение дочери стали для него сильным ударом.

Каждую минуту он ждал, что случится чудо и он услышит, что Настя нашлась, или будут новые новости.

Савельев позвонил Николаю и сообщил, что отпустил Игоря, а также планирует подключить к поискам Насти волонтеров, а заодно посетит двух ее подруг.

Николай Волков очень удивился, что Савельев вернул свободу парню, но Михаил поспешил его успокоить:

– Все нормально, я людей приставил за ним наблюдать, будем держать его под контролем.

Секретарша постучала в дверь, открыла и сообщила, что все уже собрались и ждут в зале для переговоров.

– Спасибо, Ань, я через пять минут буду, – пообещал Волков.

Он зашел в переговорку и поприветствовал собравшихся.

Присутствовали очень важные люди в компании: Алексей Владимирович Макаров, Марина Юрьевна Ланина, Владимир Комаров, Евгений Трунин.

Николай подправил галстук и стоя произнес речь:

– Коллеги и друзья, сегодня трудный день в моей жизни, и мне тяжело говорить. Трудно представить, что в одно время я был совсем другим, я был более уверен в себе, агрессивен, меня боялись, уважали, считались со мной, и да, я тогда делал многое не по закону, не по совести, но так гласил закон того времени, и требовалось занять свое место в жизни, иначе всего того, что есть сейчас у меня, просто не было бы, и судьба у всех нас сложилась тогда иначе. Но парадокс в том, что, когда ты решаешь жить по совести, по закону, исправно платишь налоги, хочешь жить, не оглядываясь назад, то ты внутри ощущаешь слабость – кажется, что ты теряешь власть, влияние, и тебя уже не боятся, как раньше. Сейчас со мной вы, кто решил со мной начать новый этап моей жизни, и те, в ком я уверен, и знаю, что моя компания в надежных руках. Но появились обстоятельства, которые заставляют меня думать о том, что не все хорошо у меня лично и у нас в компании. Смерть Ломакина, одного из ключевых людей в компании, – это вызов, который брошен мне и всем нам. Кроме того, после смерти Ломакина погибла моя жена, а потом пропала моя дочь, и я не знаю, что происходит. Может быть, у вас есть идеи, что происходит?

– Николай Алексеевич у нас все стабильно, все дела решаем в порядке деловых переговоров, а споры – в арбитражных судах, благо у нас хорошая команда юристов, – сказала Марина Ланина.

– Марин, ты замечательный финансист, бухгалтер, скажи, может, у тебя есть мысли по этому поводу? – спросил Волков.

– Ничего не приходит в голову, и я даже не могу понять, кому потребовалась смерть Ломакина, да и его деятельность была строго засекречена, – пожала плечами та.

В их разговор вмешался Трунин и заявил:

– Может, за этим стоит Дато Мершвили, он явно недоволен, что в прошлом году их компания проиграла судебный иск против нас, и они тогда понесли очень большие убытки и потери.

– Да нет, не верю я в это, он человек порядочный, и если что-то задумал, то заниматься таким беспределом не будет, – возразил Николай.

– Больше ни у кого мотива-то и не могло быть, ведь мы со всеми стараемся договориться, только с его компанией был такой спор и конфликт, – заметил Трунин.

– А что ты думаешь, Алексей? – обратился Волков к своему заместителю.

– Странная эта история, очень похожа на личную месть, только вот смерть Ломакина никак не в пользу этой версии, а вообще, так как у нас участились проверки компетентных органов, не удивлюсь, что кто-то заинтересовался бизнесом и такими действиями просто пытается постепенно ослабить позиции компании. То, что с нами забавляется очень сильный игрок, стало очевидно, когда профессионально убили Ломакина, – ответил Макаров.

– Ты прав, я тоже об этом думал, но Ломакин очень много знал о наших делах, бывший работник военной прокуратуры, и логично было бы нашим врагам не убивать его, а вытянуть из него информацию, – рассуждал Волков.

– А история с приобретением яхт-клуба? Может быть, из-за этого? – предположила Ланина.

– Не думаю, мы еще даже не заключили предварительный договор, хотя, конечно, желающие купить яхт-клуб есть, но зачем убивать Ломакина? Он мало что решает, – протянул Николай.

Ланина в конце переговоров представила свой план развития компании, где зафиксировала все объекты недвижимости. В списке значились: волгоградская гостиница «Одиссей», две московские гостиницы, одно нежилое помещение в центре Москвы, два нежилых одноэтажных здания опять же в Москве, несколько земельных участков в Московской области, на одном из которых возводили двухэтажный торговый центр, складской комплекс в Санкт-Петербурге, одна санкт-петербургская гостиница, два нежилых помещения там же. Часть перечисленного находилась в залоге у «Волгабанка». Управлением объектов в регионах занимался Комаров, а московскими – Трунин. Большинство объектов сдавалось в аренду, и за финансы в компании отвечала коммерческий директор Галина Миронова, которая не смогла присутствовать на собрании.

В конце встречи Ланина представила Волкову отчет о приобретении нескольких новых объектов, который составила Миронова.

Николай поинтересовался, все ли сдано в аренду.

– На этой неделе сдаем полностью подвал в здании арендатору – букмекерской компании, – отрапортовал Трунин.

– Хорошо, – проговорил Волков.

Автомобиль Игоря остался в Заречье во дворе дома, и он решил вызвать такси, съездить забрать машину и поехать в офис. До работы он заехал в салон связи, купил новый телефон и сим-карту. Ему ведь так и не вернули его мобильный.

Он приехал в офис и долго занимался восстановлением данных в телефоне через облачный сервис. Игорь восстановил данные телефона, которые хранились в облаке, – к счастью, он успел сделать резервную копию. Как только все восстановилось, Игорь сразу же позвонил Насте, но ее телефон был отключен.

В течение дня он много раз набирал ее, но телефон девушки не отвечал.

К нему в кабинет постучался директор Меркулов, положил на стол Игорю папку с документами и недовольно спросил:

– Где ты пропадаешь, Игорь? Что случилось? У тебя ключевая позиция в моей компании – коммерческий директор, как-никак, и ты начал приходить на работу тогда, когда тебе захочется, пропадаешь, не предупреждаешь, а нам что делать? Работа стоит, клиенты уходят, что происходит?

– Евгений Борисович, у меня возникла одна проблема личного характера, и мне надо ее решить, чтобы полностью погрузиться в работу, вы понимаете меня? – ответил Игорь.

– Почему я должен понимать тебя, а ты не учитываешь мои интересы? – возмутился Меркулов.

– Я вам рассказал о сложившейся ситуации. Хотите – я уволюсь, только не надо на меня повышать голос и высказывать свое недовольство, не до этого мне, – отрубил Игорь.

– Нет, никакого увольнения. Ты поедешь в Кельн и закончишь проект с нашим клиентом, это очень важно для компании. – Я подумаю, а теперь оставьте меня, – сказал Игорь.

Рано утром остановившийся в гостинице молодой человек спустился в ресторан на первом этаже и внимательно осмотрелся. Он слишком осторожничал.

В своих кругах за ним закрепилось прозвище Палач – благодаря профессиональным качествам, жестокости в делах и хладнокровию. Его настоящее имя мало кто знал. Он вырос в Париже; отец был у него русским, а мать родом из Швеции. В Москву приехал по приглашению знакомого с целью заработать большие деньги.

Молодой человек уселся за стол.