Закон бабочки
Шрифт:
– Да. С вас две тысячи.
– За что?!
– Я же предупредила: у нас все справки платные!
Реклама не даёт покоя.
Реклама действует сильнее слабительного.
А они удивляются, что во время демонстрации рекламных роликов увеличивается расход воды и электроэнергии.
– Сжигатель жира! Жир сгорает на вас, а не на сковородке!
Реклама – это когда нет денег, нельзя и не хочется, – а купишь. Реклама – это когда двухлетний карапуз теребит за подол свою маму:
– Мам, ну купи ты мне этот олбит бес сахала!
Вся страна превращается в Думу.
Никто не работает. Все думают. Одни думают, что работают.
Другие
Помятый гражданин стоит возле детского манежа, в котором пищат лохматые щенки всех цветов и оттенков.
– Продаются щенки лайки! Всех пород! С родословной!
– А какие есть?
– А вам какую надо?
– Нет, вы скажите, какие есть!
– Ыы сначала скажите, какую надо!
– Самоедскую!
– Вот.
– Европейская?
– Вот.
– А сибирская?
– Пожалуйста!
– А карелофинская?
– Да вот же!
– Извините, вы только что предъявили этого щенка как лайку породы самоедская!
– Сам ты рожа самоедская! Не морочь голову! Сначала реши, какая лайка тебе нужна – а потом спрашивай!
И не говорите, что правительство не знает дорогу к рынку.
Знает. Только стесняется сказать. А мы стесняемся спросить. Национальный характер такой. Застенчивый. И всё же многие пытаются эту дорогу объяснить, только объяснения напоминают рассуждения некой фольклорной бабуси, у которой спросили, не знает ли она, как пройти в Ивановку.
– Знаю, милый, знаю. Как не знать? Видишь, во – он там, за полем, Дыркин лес? И тёмен же! Опасен. Только надо весь его пройти. Потом увидишь снова поле, пройдёшь его, потом река, болото и омут чёрная грязь. И только потом увидишь высокую гору, а на ней деревня. Только ты, милый, туда не ходи. Это Семёновка. А Ивановка – совсем в другой стороне.
Зарисовка вторая: транспорт
Нигде не кипит так народная жизнь, как в транспорте.
Нигде не развивается так чувство локтя, колена, бедра и ягодиц! Вот где можно воспарить не только духом, но и телом. Причём не обязательно своим. Вот где открывается второе дыхание и раскрывается третий глаз, появляется четвёртое измерение, ощущается пятая точка и расцветает шестое чувство, в просторечье именуемое чувством юмора.
– Водитель, водитель! – кричала черноокая кондукторша в одном из южных городков. – Ты что, тронулся? Подожди! У меня пассажир в заднем проходе застрял!
«Граждане пассажиры! – верещало радио в разбитом и загаженном по самые окна вагоне электрички. – Соблюдайте чистоту и порядок! За нарушение – штраф!» Услышав это, один из пассажиров смачно выругался.
– Не ругайтесь матом! – предупредили его.
– Где вы видели мат? – вступился за матершинника представитель вагонной общественности. – Это он для связки слов так сказал.
Троллейбус нервно тащится по неровной брусчатке столичного предместья.
На лицах пассажиров усталость и раздражение. Водитель или неопытен или просто зол сегодня: без всякой надобности он резко тормозит и так же резко дёргает вагон. Пассажиры, как марионетки на ниточках, устало мотаются из стороны в сторону. Обстановка накаляется, и одна из пассажирок, не выдержав, кричит:
– Да что ж это такое, водитель? Вы что тут, баранов везёте?
Водитель, в микрофон, спокойно:
– Кто зайдёт – того и везу.
– Газеты и журналы! Покупайте газеты и журналы! –
молоденькая продавщица продвигается между пассажирами, стоящими в проходе электрички. – Комсомолка! Работница! Спид-инфо!– Девушка, а у вас СПИД свежий?
– Вчерашний!
Народ вообще заботлив и милосерден в транспорте, как нигде.
В автобус входит немолодой аккуратно одетый мужчина с маленьким рюкзачком за плечами. Осторожно сняв рюкзачок, он ставит его на пол и лезет в карман за кошельком. В этот момент автобус, радостно фыркнув, дёргает изо всех своих лошадиных сил.
Мужчина не успевает схватиться за поручень и с размаху садится на рюкзачок. Гримаса муки и отчаяния искажает его простое доброе лицо. Наблюдавшие эту сцену пассажиры сочувственно завздыхали, и кто-то участливо спросил:
– Что у вас там, гражданин? Наверно, яйца?
– Нет, – ответил мужчина. – Гвозди!
Зарисовка третья: магазин
Наверно, в России одна я любила очереди. Не потому, что нравилось часами топтаться на одном месте, а потому что именно в очередях наблюдался поистине шекспировский размах страстей – от братской любви до лютой ненависти. В результате многолетних наблюдений я написала монолог «Право на очередь», с которым получила Гран-при Международного конкурса юмора «Подмосковье-91», миниатюру «Чехову и не снилось», за которую получила диплом и утюг за победу в конкурсе Клуба потребителей газеты «Комсомольская правда», а затем написала серию коротких юморесок под общим названием «Магазин».
Верёвочка
На площади перед баней торгуют «с колес» куриными яйцами.
Народ хватает по три решетки. В баню вбегает потный мужчина в распахнутой дубленке. Он беспомощно оглядывается по сторонам и обращается к кассирше:
– Девушка, дайте мне веревочку!
– Какую?
– Любую. Мне только яйца перевязать!
Чехову и не снилось
В конце восьмидесятых мы с подругой приехали в Таганрог на курсы повышения квалификации преподавателей музыки. Поселились в общежитии, сдали документы и отправились за покупками.
Обежав пол-города и не найдя в нём ни чая, ни сахара, ни кофе, мы впали в полное уныние. Как можно представить жизнь без этого? Местные жители получали всё по талонам, а мы входили в разряд бесталонных, хоть и не бесталанных приезжих. Если учесть, что вода в городе так же была большим дефицитом, то жизнь нам представилась совсем чёрной, что подтверждали немытые с утра руки… Решили поехать на рынок. Мы тряслись в пустом троллейбусе, без всякого энтузиазма глядя по сторонам. И вдруг подруга вскрикнула: «Смотри: Чай! Сахар! Кофе!» Мимо проплывала роскошная вывеска с написанными крупно желанными словами. В неописуемом волнении мы соскочили с мест, дождались остановки, и, сшибая прохожих, понеслись назад. Добежали, и, задыхаясь от возбуждения, прочли:
«ЧАЙ. САХАР. КОФЕ и другие колониальные продукты.
Музей «ЛАВКА ЧЕХОВА»
Не съедим – так хоть посмотрим, – решили мы. Купили билеты, осмотрели экспозицию и, облизнувшись на красивые коробки, вернулись в общежитие. С тех пор я неоднократно предлагала подруге пойти пошарить насчёт сладкого, но она всякий раз любовно посылал меня: а ну тебя в музей.
Зарисовка четвёртая: в больнице
Вечно живые
Я лежала в кардиологической клинике г. Владимира.