Закон Дальнего космоса

–  Инес, а вот эта мысль о сделанном вами добром деле - если углубляться в неё, расширять, укоренять - разве не сможет облегчить ваше состояние? Пусть сначала и ненамного, но чем дальше…

–  Доктор, не надо уговаривать меня. Знаете, я пыталась. И, может быть, появлялись какие-то намёки на улучшение. Но почти сразу я поняла: этого не нужно.

–  То есть как? Почему?

–  Допустим, я выжила бы. И даже выздоровела. А потом?

–  Не понимаю, что - потом?

–  Жить в этом мире - убийцей? Вы не представляете, что это такое. Начиная с еженедельных проклятий в храмах, между службой и проповедью. Продолжая тем, что никто не посмеет предоставить убийце работу. Жильё. Не говоря уже об общении. По-вашему, это была бы жизнь?

–  Инее, но ведь существует множество других миров, в которых живут миллионы, миллиарды людей…

–  Конечно. И раньше были люди, по разным причинам покидавшие Эван и искавшие счастье в других мирах. Но не известно ни одного, кто выжил бы там больше одного года. Нет, их не убивали, не преследовали, не чурались, они были неплохо обеспечены. Но - не выживали. Может быть, сказываются наши генетические особенности, несовместимость с теми духовными полями, какие существуют в других мирах? Так или иначе, такие растения, как мы, могут произрастать только здесь. Пересаженные, мы вянем. Я не хочу вянуть. Так что, доктор, не тратьте время попусту.

Орлен помолчал недолго. Потом проговорил:

–  Ну хорошо. Перейдём к технологии. Инее, как вы хотели бы уйти? Вы уже думали об этом? Сейчас я перечислю вам те методики, какими располагаю, и вы сможете подумать над ними и выбрать то, что больше понравится. Глупо, правда - какая смерть больше понравится? Но иначе не скажешь.

–  А я говорю: освобождение! И думать мне совершенно не о чем - я уже всё решила. Ваше меню мне не нужно.

–  В таком случае, чего вы хотите?

–  Хочу уйти в тишине, слушая музыку, в одиночестве. При этом не сразу: после очередного болевого приступа я приму наркотик и отключусь. Да, в помещении непременно должно быть темно: почему-то я лучше чувствую себя в темноте. Вы из соседнего помещения окликнете меня; убедившись, что я забылась, - включите газ. Вы знаете, какой я имею в виду. Он ведь есть у вас?
– В голосе Инес прозвучала тревога.

–  Не беспокойтесь, есть, но для полной уверенности я попрошу ещё и тут, в Клинике. Думаю, мне не откажут.

–  Я уверена, что нет. Как быстро он действует?

–  Для человека достаточно четверти часа. Но для страховки мы берём полчаса. Хотя вообще для операции отводится не менее часа.

–  Вот и прекрасно. Вы убедитесь в том, что я улетела, и сами сможете уйти.

–  Смогу уйти, - механически повторил Орлен.
– Итак, мы достигли согласия?

–  Разве у вас возникли сомнения?

–  Нет, ни в коем случае. Просто… полагается закрепить всё официально. Ваше согласие, ваша подпись…

–  Конечно. Я просто забыла - знаете, в этом состоянии какие-то вещи просто выпадают из памяти. Когда ты в сознании, хочешь или нет, но постоянно ждешь нового приступа, ждешь в страхе, иногда до пота - хотя даме и не полагается потеть, да?
– Она даже улыбнулась, но было ясно, что на самом деле ей не до этого.
– Вот, доктор, пожалуйста, у меня всё готово. Я ведь была уверена, что вы мне не откажете.

Она сунула руку в тумбочку, вынула две карточки, протянула ему Орлен взял их, при этом прикоснулся к её пальцам. С трудом сдержал возникшее лёгкое содрогание - от мысли, что ты прикоснулся к человеку, которого не позже чем завтра убьёшь. Всё-таки не каждому дано быть палачом.

–  Это не всё, - сказал он, поскольку действительно было ещё не всё. Из неразлучной сумки он извлёк то, что по традиции называлось диктофоном. Включил.
– Сейчас, пожалуйста, повторите вслух ваше согласие, назовите выбранный способ. Можете попрощаться с кем-либо, если есть желание. Записываю.

–  Постойте, доктор.
– Она подняла тонкие дуги бровей.
– Разве это нужно? Я об этом ничего не слышала, мне не говорили…

–  Таковы правила. Вас не предупредили - ничего удивительного: у вас же нет специалистов в этой области.

–  Доктор, я чувствую - сейчас опять начнётся…

–  Так быстро? Видимо, ваша боль приноровилась к этому наркотику. Ничего, у меня есть с собой новое средство - до ваших мест, наверное, ещё не дошло. Сейчас я заменю флакон…

–  А вдруг будет ещё хуже? Пожалуйста, доктор, не нужно. Я стану сильнее бояться… А знаете - вы её напугали, боль чуть отступает. Ладно, давайте, пока я ещё не начала кричать.

Орлен поднёс коробочку почти к самым губам Инее. Она послушно повторила всё, что следовало. Орлен выключил запись.

–  Спасибо, Инес. Хотите, чтобы я ещё побыл с вами?

–  Вряд ли смотреть на меня приятно, когда я корчусь и ору. А у вас наверняка есть и другие дела.

–  Ничего особенного. Просто хочу ещё зайти, убедиться в том, что там всё в порядке - ну там, где завтра…

–  Я понимаю. А я вот не хочу этого видеть. Там вряд ли весело - а мне хочется уйти, сохраняя в памяти что-нибудь приятное. Хотя бы эти цветы - это от администрации, очень благородно, правда? Хотя меня считают преступницей, они всё же мне сочувствуют, жалеют…

–  Вам трудно не посочувствовать. Я их понимаю.

–  Прощайте, доктор, - произнесла Инее.
– Значит, в восемь вечера. Господи, ещё так долго… Больше не увидимся. То есть вы меня наверняка увидите - вам ведь придётся вместе с другими констатировать факт. А вот я вас - нет. Знаете, а вы мне понравились. Так что даже немного жаль… Идите, доктор, уходите поскорее.

Он и в самом деле ушёл. Направился в административный корпус: полагалось отчитаться в результатах уходящего дня. Главный врач встретил его приветливо. Выслушал с интересом. Сказал:

–  А вы действительно не теряете времена даром, доктор. Итак, можно надеяться, что печальное событие произойдёт завтра?

–  Есть все основания надеяться, - кивнул Орлен. Лицо его выразило приличествующую случаю печаль.
– Так я могу рассчитывать на лишний баллон?

–  Его доставят уже сегодня. И подключат.

–  Заранее благодарю. Сейчас, с вашего разрешения, хотелось бы осмотреть то помещение, где мне предстоит работать. Так сказать, освоиться там. Чтобы завтра не терять времени напрасно. Вы не возражаете?

–  Что вы, напротив. Вы могли заметить маленький одноэтажный корпус - позади главного, в отдалении. Вообще-то это наш морг, но два помещения там предназначены именно для такой работы, как ваша. Их полагается иметь, хотя я уже и не помню, сколько лет они не используются по назначению. Боюсь, что наши хозяйственники превратили их в кладовку. Я, правда, приказал навести порядок, но если там и окажется что-то лишнее, простите великодушно.

–  Что вы, я никому ничего не собираюсь докладывать.