Закон обратного волшебства

— А-а, — промычал он, завидев Анфису. — Здрасьте.

И прошел мимо нее к секретарской стойке.

— Здравствуйте — поздоровалась Анфиса с его спиной.

— Раиса, позвоните моей матери и скажите, что вечером я приехать не смогу, — распоряжался сэр Квентин. — Всех водителей, которые должны были сегодня уехать — немедленно ко мне. Вызовите Серова с Дмитровки, скажите, что он мне срочно нужен.

Секретарша таращилась на него, и глаза у нее медленно наполнялись слезами.

Что здесь происходит?! Куда она попала?!

— Раиса, вы что? Оглохли?! Выполняйте, сейчас же!

— Хорошо, Илья Сергеевич, но только я…

— Раиса! — прикрикнул он, вернулся в кабинет и захлопнул за собой дверь.

— Вот видите! — воскликнула несчастная секретарша, которая утром называла ее Алисой Мурзиковой. — Вот видите, как все ужасно!

— Да что здесь случилось?

— Убийство, — простонала секретарша и шмыгнула носом отчаянно, — у нас ужасное, ужасное убийство!

Этого Анфиса никак не ожидала, и ей стало не по себе.

— А… кого убили?

— Заместителя нашего убили! Диму Ершова, — выговорила секретарша и зарыдала в голое, — Димочку… убили.

— Кто его убил? Когда?

— Ночью убили. Прямо тута, на работе! Ди… Димочка домой собирался пораньше, а его… убили!..

— Кто убил?!

— Начальник, — икающим шепотом возвестила секретарша, — у-у, бандитская морда! Он и убил!

— Как?!

Но добиться от Раисы чего-либо связного не представлялось решительно никакой возможности.

У Анфисы был выбор. Она могла немедленно вернуться на работу и больше никогда не вспоминать сэра Квентина по имени Илья Решетников. Она могла быстро и аккуратно унести ноги, сохранив таким образом собственное спокойствие и похваливая свою интуицию за то, что она никогда ее не подводила. В конце концов, этот самый Решетников произвел на нее ужасное впечатление с самого начала.

Но… это была не правда.

Он показался ей смешным, растерянным и абсолютно безобидным. Если бы не Петр Мартынович и его привидение, она бы даже посочувствовала Квентину — в конце концов, никто не имеет права просто так травить честных людей, да еще таким образом, чтобы они посреди улицы падали в обморок и не знали потом, где были и что делали.

И потому она выбрала второй вариант, которого не было в первоначальной программе. Посмотрев на Раису, она хотела что-то спросить, но не стала, решительной рукой открыла дверь и вошла в кабинет.

Илья Решетников сидел за письменным столом, читал и швырял на пол какие-то бумаги. Бумаг была целая куча.

— А говорят, вы человека убили, — с порога произнесла Анфиса, — правду говорят или врут?

— Врут, — не поднимая глаз, ответил Решетников и очередную бумажку швырнул не просто так, а скатал в комок и кинул его в стену. Комок отскочил и приземлился на диван, где уже валялось несколько таких комков. — Хотя со стороны оно выглядит… похоже.

— Кто оно?

Тут он поднял на нее глаза. Абсолютно несчастные и очень сердитые.

— Вы кто? — спросил он.

Анфиса неторопливо стянула с плеч дубленку и пристроила ее на вешалку, поверх длинного кашемирового пальто.

Вот черт побери, как все сэры в последнее время полюбили кашемир, хоть бы и на автобазе.

— Не придуривайтесь, — велела она хладнокровно. — Вы отлично меня помните. Я Анфиса Коржикова. Я бинтовала ваши раны на поле боя, — и она подбородком указала на его щеку. — Вы заказали мне расследование и обещали денег дать.

— Никакого расследования, — отрезал тот, — тут милиции полно. Теперь ихнее расследование будет.

— Нужно говорить «их», а не «ихнее», — невозмутимо сообщила Анфиса. — Почему здесь полно милиции?

— Слушай, дамочка, ты отвянь от меня, а? — попросил он и опять стал читать бумажки. — Ну, не до тебя мне, ей-богу!

— Не отвяну, — сказала Анфиса, свалила на пол кучу листов, вытащила стул и уселась. Листы упали безобразной кучей.

Илья Решетников проводил их глазами и вдруг рассвирепел:

— Ты чего это тута швыряешься, а?! Расшвырялась! Это тебе не Курский вокзал, ты мне всю почту перебуровила! Давай вали отсюда, а?

— Надо говорить «тут», а не «тута»!

— Мне плевать, как надо, а как не надо!

— А раз плевать, так и говори грамотно!

— А я грамоте, блин, не обучен!

— Раз читать умеешь, значит, обучен!

— А тебе какое дело, умею я читать или не умею!

— А мне никакого дела нету!

— Ну и вали отсюда! Вали, вали, пока цела! Пока я тебя в окно не выкинул!

— Не выкинешь ты меня в окно!

— Да почему не выкину-то?! — совершенно потерялся Илья Решетников и стал подниматься из-за стола. — Давай, давай отсюдова на фиг!

— Надо говорить «отсюда», а не «отсюдова»!

— Да блин!!!

— Да не блин! — перебила его Анфиса. — А на окнах у тебя решетки, и ты меня не выкинешь, понял!

— Да не фига я не понял! Мне пять часов дали, чтобы дела в порядок привести, а тут ты лезешь! Лезут, блин, всякие! Дверь открыта, чеши отсюда!

Выговорив «отсюда», а не «отсюдова», он вдруг замолчал и улыбнулся.

— Отлично, — хладнокровно похвалила Анфиса. — Молодец. А теперь скажи мне, что случилось.

Он несколько секунд колебался — плюхнуться обратно в кресло или вылезти из-за стола — и предпочел вылезти. Анфиса следила за ним глазами.

— Куришь, нет?

Она отрицательно покачала головой. Илья достал сигарету, прикурил и посмотрел на нее сверху и сбоку.

— Слушай, — вдруг удивился он, — а я ж тебя видел!

Она повернулась, склонила голову к плечу и подняла подбородок, ну ни дать ни взять принцесса Уэльская на приеме! Королева Непала, блин!..

— Ну, конечно, видел, — сказала она спокойно, — или ты вправду ненормальный? Хотя… вроде не похоже. Мы встретились в аптеке. Ты был раненый командир, а я полевая медсестра.

— Да я тебя еще раньше видел, — сказал он с удовольствием, — ну конечно, а я все думаю где!.. На остановке. Ты из машины выбралась и зачем-то в троллейбус ломанулась. Ты зачем из машины в троллейбус ломанулась?

Анфиса помолчала, разглядывая его, а потом сказала:

— Это не имеет значения. Я тебе потом расскажу. У меня — своя игра. Ты мне лучше скажи, что у тебя случилось.

— У-у, — промычал он, прикуривая, — у меня жуть что случилось. Тебе не понять, радость моя. Вали в свою аптеку, спасибо, что зашла.