Законы лидерства

Вся эта послезащитная кутерьма коснулась меня непосредственно, потому что Таня как бы вскользь обронила:

– Жаль, но не смогу поехать с тобой на Десну. Жена Рожвы, Тася, моя давняя подружка. Со школы. Я должна буду пойти с ними в ресторан, а потом покататься на теплоходе...

– Ну и друзья у тебя школьные, - проворчал я.
– Как на подбор, детки или жены именитых людей, каких-то тузов козырных.

– Такой район - такая школа. Мы же не выбираем ни родителей, ни место жительства в детстве и юности. Хорошо еще, что позволено выбирать любимых.

Она потянулась ко мне, но я отстранился:

– Значит, принесешь себя в жертву законам дружбы? Тем более что на праздновании будет столько удачливых молодых людей. Рожва не водит дружбу с кем попало.

– Если хочешь, пойдем со мной.

Я захлебнулся невысказанными словами. В них были обида, ревность, злость. Неужели она ничего не помнит? Забыла, как выступал красавчик Рожва на моей защите? Или ей надоел неудачник? Ну, конечно, сколько можно быть подругой-утешительницей? Не лучше ли разделить с кем-то триумф и все его выгоды?

– Каждый заслуживает того пути, который выбирает, - сквозь зубы сказал я.
– Иди куда хочешь. На все четыре стороны вместе с розой ветров!

И ушел. Чтобы больше не встречаться с ней, а при встречах отворачиваться. Чтобы завтра же перейти в отдел Александра Игоревича. Чтобы бежать от предателей, врагов, сочувствующих, жалеющих, от собственного упрямства, от верности делу, которое начинал с Виктором Сергеевичем Кому в наше время нужна такая верность? Кто ее оценит?

...Тем же вечером я пришел к речному вокзалу. Возбужденно чирикали воробьи. Теплый ветер нес букеты запахов. Сквозь удушливую гарь причаливающих и отплывающих теплоходов различался запах речной воды, похожий, на запах рыбы. Музыка возникла внезапно. Вальс. Сейчас там, в ресторане, закружатся пары... Я пришел, чтобы наконец-то полностью избавиться от еще одного наваждения в своей жизни, чтобы увидеть Таню танцующей с кем-то из дружков - или теперь уже - последователей и учеников Рожвы, а среди них немало таких же записных красавцев, как их патрон. Я пришел, чтобы своими глазами запечатлеть, как она уедет с одним из них на теплоходе, и он будет, обнимая, бережно поддерживать ее. Я чувствовал тяжесть своих тренированных кулаков, а в горле клокотала бешеная ярость. Поделом мне! Забылся? Кто ты такой? Передержаиный холостяк, заурядный тип, неудачник с претензиями Тебя стыдно пригласить в дом, познакомить с родителями. "После защиты". Что же, на всякий случай стоит подождать: а вдруг вопреки всему ты выплывешь? Тем более что во времена оны и Кирилл Мефодиевич и Виктор Сергеевич говорили... От тебя и твоего полигена ждали чуда. Ждала и она. Желала превратить жизнь в беспроигрышную лотерею. Нет, дорогая, так не бывает. В жизни как в карточной игре: кто не делает ставок и не рискует, тот не выигрывает! А что выиграет тот, кто поставил все? Например, такой, как я?..

Невольно я пошарил взглядом по земле и увидел камень. Увесистый булыжник, неизвестно кем занесенный сюда. Если размахнуться им вон в то освещенное окно, откуда доносится музыка, где веселятся и танцуют предавшие меня люди...

Нет, я не нагнулся к камню. Вовремя вспомнил насмешливые слова Виктора Сергеевича о микродолях веществ, которые иногда командуют нами. Хотел бы я видеть в зеркале свое перекошенное лицо. Демиург? Да чем я сейчас отличаюсь от бычка или шимпа, над которыми сам же провожу опыты? Вот как все может обернуться. Когда Госпожа Жизнь дернет за веревочку, марионетка послушно выполняет свой танец. Но я не хочу быть марионеткой, не стану выполнять ее команд, пусть сколько угодно дергает за невидимые нити, выдавливая микродоли секреторных веществ и желчи. Вот так- то, Госпожа, накось, выкуси! Не подчиняюсь. Ни здесь, на вечерней набережной, залитой волнами танцевальной музыки, ни там, в институте. Я продолжу вопреки всему свое дело и вырву у вас кое- какой секрет, связанный с вашей сокровенной азбукой наследственности. Я узнаю, почему лидеры не могут существовать в стаде, и переделаю ваши законы. Что вы на это скажете, Ваше превосходительство?

– Петр Петрович?
– послышался за моей спиной знакомый, с хрипотцой голос.

Александр Игоревич.

– Только пожаловали, запоздалый добрый молодец? Случайно здесь оказался, - забормотал я.
– Ну так уж и случайно. А я там кое-кого заметил... Он лукаво подмигнул. Без сомнения, был навеселе. Александр Игоревич не присутствовал на моей защите и не мог знать о выступлении Рожвы. И все же мой голос прозвучал резче, чем хотелось: - Там нет моих друзей. Он опустил руку на мое плечо, близко заглянул в лицо: Меня вы из числа друзей не исключили? А возможно, и с другими поспешили? Помните, в песне: "Не вини коня, вини дорогу и друзей не торопись менять"...

– Не тот случай, Александр Игоревич. Мне больше нравится другая строчка из той же песни: "На земле друзей не так уж много".

– Коли так, то в самый раз повторить вам предложение. Рубите концы - и ко мне. А?

Я хотел было ответить согласием, даже слова приготовил, но что-то сильнее меня, что-то сидящее глубоко во мне, как стержень, не позволило утвердительно кивнуть головой.

– Не могу, Александр Игоревич. Работа еще не завершена.

– Продолжите ее в моем отделе. Спокойно, без нервотрепки. Я немного знаю о ваших сложностях.

– В сторону свернешь - дорогу не найдешь. А сворачивать придется, если соглашусь перейти.

– Самую малость, - вынужден был согласиться он.
– Иначе работа не встанет в наш план.

– Возможности прежнего направления до конца не выявлены. Точку ставить рано. Вы же помните, как начиналось...

Он понял все, что я хотел сказать, о ком напомнить.

– Думаете, я забыл о Викторе Сергеевиче? Или реже вас его вспоминаю?

Голос сначала звучал обиженно, но постепенно другие чувства вытеснили обиду:

– Здорово нам с вами повезло, Петр Петрович, что довелось узнать Виктора Сергеевича. Вы вот пришли позже и не так уж много работали с Академиком...

Его лицо с выпуклыми правильными чертами снова приблизилось - то, что он говорил, предназначалось мне одному.

– У него была одна из любимейших стихотворных строчек, он ее повторял, будто пословицу: "Так свет умерших звезд доходит"... Я ее теперь часто вспоминаю. Ведь и его влияние на нас не слабеет, "Как свет умерших звезд". И не только в науке... А вы, добрый молодец, не замечали, что все его ученики чем-то похожи на него?..

От здания речного вокзала донеслись оживленные голоса, вспыхивала и тут же гасла заезженная мелодия.

– Застолье закончилось, катанье начнется, - сказал Александр Игоревич.

Из ярко освещенных дверей выплеснулась нарядная толпа и устремилась к пригородному причалу.

– Пошли и мы. Прокатимся!
– Он рубанул воздух ребром ладони.

Я отрицательно покачал головой. И в это время заметил, что от толпы отделился и направился к нам какой-то мужчина. Заметил его и Александр Игоревич, бормотнул:

– За мной, что ли?

Когда мужчина приблизился, я узнал следователя-биолога Олега Ильича. Что ему нужно от нас?

Следователь подошел к нам вплотную, кивнул на причал, спросил:

– А вы?
– А вы?
– В тон ему ответил Александр Игоревич и засмеялся. Между прочим, Петр Петрович, сей товарищ из некоего ведомства слушал, оказывается, мои лекции в университете. И был там не последним студентом. А стезю избрал иную... Иная деятельность клеток серого вещества его заинтересовала. Так, что ли, Олег? Простите, забыл ваше отчество...

– Можно и без отчества, Александр Игоревич, - отозвался следователь и, чтобы не оставаться в долгу, спросил: - А вы о чем-то не договорились?

Александр Игоревич шутливо погрозил ему:

– Психолог...
– И непонятно было, с одобрением или осуждением произнес он это слово.
– Может быть, вы поможете нам договориться своими специфическими методами? Ха-ха! А то он вот не хочет ко мне на хорошую должность, говорит: "Рано точку ставить..."

Олег Ильич с интересом посмотрел на меня.