Законы Рода. Том 11

— Это не то, на что мы можем повлиять. Но вот усилить наших сильнейших бойцов…

— Обязаны. Да. Вы это сделаете. Я же займусь перераспределением магических благ. Заберу их Ордена, раз уж у них ресурсов с избытком, и передам империи.

На мизинце мага красовалось белоснежное кольцо из альбиносного хаорита. Видимо, ему его вручили ради этого дела.

Наша первоначальная идея не тащить в Москву все эти богатства, чтобы ответный ход Сеятелей не пришёлся на столицу, не оправдалась. Время шло, а шавок Ордена не было ни видно, ни слышно. Словно они испугались… Но это точно не так. И эта тишина с их стороны сильно угнетала.

Мы с Гри исследовали достаточно артефактов, чтобы понять, какие из них могут привести к нам бывших владельцев. С чем-то похожим на руны слежения, магические оттиски владельцев или на кровавую привязку было довольно много на артефактах. Но эти методы отслеживания как раз было проще всего найти. Мы осмотрели каждый артефакт и всю добычу на предмет этих каверзных и опасных маячков и отложили их в отдельную комнату лабиринта. В это место врагам не проникнуть, а вытащить подобные артефакты наружу — всё равно что пригласить Сеятелей на свидание. Пускай лежат. Долго лежат, пока не найдём время, силы и способ снять очистить артефакты от влияния этих тварей.

Ни Романовым, ни кому бы то ни было ещё я об этом не говорил, потому как после недавнего рейда на востоке Сибири, даже без учёта отложенных, число артефактов с лёгкостью перевалило за тысячу экземпляров. После этого я перестал считать и оставил всё на гномов-боровиков Гри. Эти мелкие грибы в очках были её самыми разумными творениями. Они едва ли не ступали на свои бороды, проводя опись и оценку имущества. Сортировали, структурировали, описывали каждый артефакт, даже каждую склянку с маной. Сама Гри, что любопытно, эти данные неплохо так запоминала и затем уже на Земле вносила в базы данных. Я её об этом даже не просил, но, видимо, ей самой подобная рутина была интересна.

Когда я заглядывал в этот файлик последний раз, там было выделено больше одиннадцати тысяч записей по различным объектам добычи. Три с лишним тысячи из них имели привязку и отправились на «грязный склад» ожидать магической очистки. Ещё восемь тысяч предметов, если отсортировать по степени изученности, делились на две большие группы.

В первой были артефакты, чьё предназначение и свойства оказались полностью понятными. Таких артефактов было пять тысяч. Некоторые из них, конечно, были мусорными или после битвы со мной нуждались в ремонте, но в целом я мог с их помощью снарядить полноценный магический полк. И я это сделаю, только чуть позже, когда вернусь в империю снова.

Во второй же группе три тысячи артефактов, чьё предназначение сложно было понять и чьи свойства оказывались слишком загадочными, отчего нужно было время на исследования. А Гри у меня всего одна, хоть её и много. Поэтому эти артефакты, проверенные на отслеживающие руны и прочие подобные гадости, было решено передать империи. И слабые, и крайне могущественные артефакты. Мне же, а вернее Гри будет полезно получить даже не сами артефакты обратно после исследования, а данные учёных и артефакторов. Это, уверен, поможет ей в будущем самостоятельно определять ценность и особенности новых артефактов, которыми я обзаведусь.

То, что в глазах империи выглядело как неслыханная щедрость, на самом деле было избавлением от бесполезного балласта и высвобождением моего фамильяра из плена этих времязатратных исследований. Сколько бы я сам изучал всё это без неё? Десятилетия… Как же хорошо, что я решил её тогда не убивать. Она одна заменяет сотню учёных различных направлений. Эта красавица воистину уникальна. Без неё мои достижения были бы намного скромнее.

Этой ночью, когда началась передача артефактов, всё довольно сильно затянулась. Архимаг выдохся. Дошло даже до иссушения его магического источника. Пришлось выдать ему ещё зелье маны, стыренное всё у тех же членов Ордена. Сам я тоже носом клевал и несколько раз впадал в дрёму. Но к счастью, всё было закончено, все артефакты розданы, на неприличные вопросы мы друг другу тоже ответили.

— Константин Игоревич, прошу меня простить, но я действительно уже с ног валюсь. Остальное за вами. И простите, что не стану вас провожать, хорошо?

— Да, всё в порядке. Справлюсь как-нибудь с этой ношей… — ответил он, крутя палец на мизинце и мне и забрал свой полог тишины и пожав мне руку отправился прочь.

Сегодня ты принесёшь империи больше артефактов, чем создали все её мастера за последний год. А ведь я всего лишь по верхам городков Ордена прошёлся, а сколько нашёл. А в крупных городах сколько найду — даже страшно представить…

— И ещё перед уходом хотел бы вам кое-что пояснить…

Я поднялся и начал крутить шеей, разминая её и разгоняя кровь по телу. Вопросительный взгляд разведчика замер на мне сразу после перемещения очередной партии артефактов.

— По поводу моих личных подарков моим соратникам… На то они и соратники, друзья и мои близкие, чтобы я их радовал. Они могут не быть самыми сильными, самыми лучшими, самыми достойными, но они те, кому я доверяю. Те, кого я ценю. И те, за чьи жизни я готов залить землю реками крови. Лучше бы с ними ничего не случалось, лучше бы их никто не вербовал, никто ментально не воздействовал на них и не строил им козни. Я не самый общительный в мире человек и далеко не со всеми в ладах. Если из-за вашей службы я вновь испытаю горечь утраты… Больше не будет никакого Ярла, крутящегося и пытающегося наладить связи и разобраться во всём. К вам придёт Максим Берестьев — самый сильный маг империи, — и виновным придётся понести всю тяжесть последствий моей утраты. Не играйте моими людьми втёмную. Маша после того, как я почистил её тело и разум от той гадости, что применили ваши люди, долго плакала. Ещё раз её слёз я не выдержу. И больше предупреждений не будет. Хотите что-то от меня получить — окажите мне услугу. А лучше не мне, а моим людям. Помогите им, сделайте их сильнее и живучее, и я отплачу вам сторицей. Вы уж поверьте, щедрость Берестьевых намного больше, чем люди себе представляют. Уж кому, как не правителям империи, это знать. Начинали-то мы рука об руку, когда даже княжества захудалого на этих землях не было.

— Я знаком с историей. И читал документы древности… Подлинники. Да, я тебя понял, Максим. Но и ты… Думай, кому и что ты говоришь. Тебе ли не знать, что непобедимых не бывает, а сильнейшие рано или поздно отдают свой венок первенства другим.

— Ага… А ещё помните, ваше высочество, что я молодой парень с горячей кровью и очень низким уровнем ментальной стойкости, по сравнению с вашим. Пойду вразнос — будем потом все вместе скорбеть, — сказал я напоследок и ушёл.

Конечно, по большей части я блефовал. Мой разум обычно сильнее эмоций. Я даже смог скрыть свои намерения и не задушить Стефанию, когда впервые встретил её. Но из-за того, что в последнее время меня не было рядом с моими соратниками, эти влиятельные и могущественные люди могли всякого нехорошего наделать… Например, с Соколятами в городе пересечься и пообщаться с глазу на глаз невесть о чём. Я не сомневаюсь в лояльности моих ребят, но я и здраво оцениваю возможности наших разведчиков. Если они захотят, то многое смогут сделать, даже несмотря на мои протесты. Так что лучше сделать предупредительный выстрел в воздух и ограничить любые попытки Константина и его людей повлиять на моих соратников. Тем более что реальное отношение Константина Романова ко мне, при всей сегодняшней дружелюбности, сводится к простой оценке полезности и опасности. Пока польза больше, чем опасность, — он лоялен. Вон как сегодня улыбался, готовясь получить от меня артефакты.

Увидев, как фальшивая улыбка сошла с лица Романова, я ушёл спать, ухмыляясь, да так с улыбкой и уснул, полный уверенности в том, что этот хитрый и опасный человек после моего предостережения станет воспринимать меня немного серьёзнее и не будет пытаться мной манипулировать слишком сильно. Ну, по крайней мере, не должен. Я показал, что при всей серьёзности сотрудничества между нами я не доверяю ему и благосклонно не отношусь. Но в то же время заявил, что считаю себя сильнейшим магом империи. И не просто так. Подобные «ярлыки», навешенные на себя прилюдно, только заставят думать моего оппонента, что я всё ещё слишком юный и испытываю гордыню, тщеславие и всё прочее. Пускай думает, что я недостаточно уравновешен, и пытается «манипулировать» мной, делая подачки и подарки моим соратникам, да и мне самому. Я не против. Пусть думает, что именно это заставляет меня действовать, как и жажда власти и славы.

И так ведь не только он, но и вообще весь Совет думает. Иначе с чего они так легко согласились на создание Сибирского княжества? Это выглядело как умасливание до безумства сильного, но глупого юноши. Иди, ступай, воюй! У тебя обязательно всё получится! А сами наверняка после моего ухода сидели и обсуждали, что делать и как им быть на самом деле. Проанализировали всю доступную информацию и решили в итоге не мешать мне. Да ещё и помочь. Всё же, пока я там воевать буду, всякое случиться может… Вдруг я погибну? Или не справлюсь и опозорюсь? Главное в этом случае — свою пользу поиметь. А потом, когда выяснилось об Ордене и маноизвержении… Тут-то у них все планы и переигрались. Но вряд ли они поменяли своё отношение ко мне — восемнадцатилетнему пареньку, стремительно набирающему силу, политический вес, власть и влияние.