Законы Рода. Том 7
Шрифт:
Если меня обули… Я хочу знать, кому предъявить претензию: Павлу Святославовичу или же Багратиону! Я, конечно, не бедный, но пусть хапуга попробует прокормить Фому, Жужжу и Виви… Помидольками там не отделаешься! Это трио проглотов жрут в промышленных масштабах! А про Гри я вообще молчу… Благо ей в крайнем случае и воды да пожухлых листьев хватит… Неприхотлива эта красавица, но если хочешь вырастить из неё достойного воина — нужна диета! И не абы какая! Ей Химер и Архимагов разных подавай… Тяжело, в общем. Но хотя бы время есть на поиск деликатесов, не то, что эти трое… Надо срочно один-два
— Вот я дурак! Обалдеть!
И хлопнул себя по лбу, сообразив, что у меня под боком есть совершенный, идеальный инструмент по отмыванию денег! Более того, с неплохой такой перспективой добыть легальных денег и заодно прокормить мою дорогую грибницу!
— Второй бой! — Вышел на арену преподаватель и один из Ирисовых — старший из парней, с четвёртого курса. — Приготовьтесь! Напоминаю правила дуэли…
А должен был выйти другой — тот, что любит руки на девушек поднимать. Впрочем, сегодня мне тоже предстоит столь унизительное действие… Но специально для них, я сокрушу девушек, если они рискнут выйти, даже не вынимая рук из кармана. Просто дождусь, пока они полностью лишатся маны и выносливости, после чего Фома приставит им шишку к шее. Или в рот как кляп всунет, демонстрируя тотальную доминацию!
Так, поскорей бы закончить и позвонить Жанне да Соколу, рассказать им, что я придумал открыть мутантоперерабатывающий завод. Мусоропереработкой заниматься тоже можно, но это немного муторно… А вот остатки токсичных частей тел мутантов, бесполезные сухожилия и прочие органические остатки, что со всей Москвы вывозятся и, думаю, скорее всего, просто-напросто сжигаются либо растворяются чудовищно едкой химией, можно перехватить и поставить уничтожение на поток. Будет у Гри работёнка. Да и Жужжа не откажется пожевать вкусняшек.
— Студенты, вы готовы? — посмотрел на нас преподаватель, и мы ему кивнули. — БОЙ!
Зелёным вихрем я пронёсся в сторону первого Ирисова и буквально впечатался в него, проходя сквозь магический щит рукой, полной эфира. Но так как это была всё ещё просто часть моего тела, барьер никак не отреагировал на атаку, и мой кулак впился в противника, сминая нагрудную пластину и выбивая весь дух из парня.
Ирисов отлетел к дальней стене площадки номер семь, и, пока он не успел очухаться и подняться…
— Меня атаковали тысячи мертвецов. Но лишь десять из них были магами… Думаю, будет справедливо, если я сломаю по одной кости за каждого из магов. Итого две кости тебе и по столько же твоим родичам. Кстати… Среди вас есть девушки. Предлагаю тебе взять на себя дополнительный перелом или два, чтобы их не постигла та же участь, — негромко произнёс я, занося ногу для сокрушительного удара. — Ну, решай!
— Не надо… Я сдамся… — промямлил он, и я фыркнул.
Тьфу, слабак… И родственниц своих же не жалко… Ладно, сам решу за него, раз он такой мусор.
«Хруст!»
— ОУ-У-У-У-У-У! — загудела толпа, услышав хруст, что эхом разлетелся по арене.
Первый пошёл…
Схватил за руку и швырнул через всю площадку в другую сторону поля битвы. Хорошо летит…
«БАХ!»
— Лучше бы они всем скопом вышли… — подытожил я, увидев жест преподавателя, что показал знак, мол,
бой окончен и что тут срочно нужен лекарь.Ну что же… Начало положено. Интересно, а здесь есть рекордсмены по числу выигранных дуэлей за время учёбы?
Ректор академии принял с докладом одного из своих подчинённых и принялся слушать новости этого дня.
Тяжело быть в курсе всего, постоянно находясь в кабинете. Тяжело быть в курсе всего и бегая по корпусам. Всё просто потому, что академия огромна: для многих помещений требуется простор. Поэтому дважды в день к нему приходят с докладом и рассказывают, что происходит и какие происшествия случились среди гиперактивных студентов.
— Пётр Савельевич, расскажите пожалуйста, что там за шум с дуэлями… В этом году он начался чрезвычайно рано. Намного раньше, чем планировалось… — попросил Журавлёв, великий Архимаг, руководящий альма-матер большинства выдающихся людей империи.
— Да, Михаил Игнатьевич, — тут же отвесил короткий поклон граф Оболонский и достал планшет. — Всего назначено сорок шесть дуэлей. Это на пятнадцать больше, чем в прошлом году за аналогичный период. После знакомства первокурсников с другими курсами этим вечером запланированы битвы во вторую половину пятницы и на все выходные. Что же до сегодняшней активности… Всё дело в нашем чемпионе арены среди талантов-первогодок.
— Краст? И что же он? — удивился ректор.
— Восемь дуэлей. Пять с членами рода Ирисовых, ещё одна с их вассалом. Две другие, судя по всему, случайные.
— Лихой какой! Но до рекорда пока далеко. Что-то ещё он сделал или планирует? Вчера, как мне мой давний друг рассказал, у него кое-что случилось, так что он явно на взводе. Проследите, чтобы на арене без смертей обошлось. И, кроме этих дуэлей, он больше ничего не натворил. Особенно на «Знакомстве».
— Сделаем, Пётр Савельевич. Возможно, с ним связана просьба Новоградова Иннокентия Игнатьевича.
— Какая?
— Изменить расписание занятий и передвинуть его на следующую неделю.
— А давай его и спросим…
Ректор взял в руки телефон и набрал номер своего знаменитого преподавателя.
— Кеша, привет. Да, это я. Ну а кто ж ещё? Нет, ничего от тебя не нужно… Ты только скажи, зачем занятия просишь изменить у первокурсников? Так… Ага. Не городи ерунды. Это с Крастом связано? Давай рассказывай.
Ректор пообщался с ним около трёх минут и положил трубку, закончив всё это словами: «Ясно всё с тобой, маньяк ты старый…»
Оболонский посмотрел на своего начальника и вопросительно поднял бровь, желая узнать истинную причину запроса Цербера.
— Краст будет учиться только до конца следующей недели. А дальше, как и большинство этих талантиков, уедет. Оттого и понятна его активность. Хочет наделать столько шума и привлечь столько к себе внимания, чтобы о нём, пока его не будет, не забыли. Ну а для Цербера, что ему проиграл спор, дело чести сломать его во время своих тренировок, выжав досуха.
— А откуда Иннокентий Игнатьевич знает, что тот собирается уехать вскоре?
— А вот это хороший вопрос… И ответа на него у меня нет, — пожал плечами ректор и продолжил слушать доклад.