Законы Рода. Том 8

«Фома, срочно возвращайся», — подумал я, надеясь, что мои мысли каким-нибудь магическим образом дойдут до капитана пушистых войск, при этом старательно дёргая его за «поводок» из эфира.

Как минимум один, а возможно, и два союзника у меня есть.

Глава 18

Фома сумел к ночи привести моего дядьку и главного из Архимагов тьмы империи, у которого имелся ко мне должок, в один непримечательный тёмный переулок, где не было никаких камер и никаких людей, а стоящие рядом здания мелких производств рекламной продукции были закрыты бдительными сторожами на замок. Вот здесь, недалеко от въездных ворот, мы и встретились ночью. Увидев хомяка, они сразу поняли, что я вернулся, и потому отступили в мою сторону.

— Рад вас видеть. И жалею, что это происходит в подобных обстоятельствах.

Дядька с ходу меня обнял, в то время как Павел Святославович молча стоял в стороне и не сводил с меня взгляда.

— Ты всё же вернулся! И скрываешься! Это ты правильно сделал. Чуйка тебя не подвела… — начал делиться новостями наставник и соратник, которого я так долго не видел.

— Это правда, что ты Берестьев? — вдруг выдал Бортников.

— А что? Об этом активно говорят и слухи распускают?

— Ну а почему, как ты думаешь, все твои под домашним негласным арестом? В доме сидят три Архимага, ещё несколько укрываются на районе и ждут команды? Воины Духа и Элитные Гвардейцы несут охрану внутри дома, а оперативники из разведки следят за каждым телефоном и каждым шагом твоих фамильяров и соратников?

— Пусть думают, что хотят. Я — это я, и своих людей в обиду не дам. Поводов ограничивать их свободу у них не было и нет. И раз они это делают, то и я не буду слишком вежлив, — фыркнул в ответ. — Я столько раз связывался из Болгарии с представителями империи. Если бы кто-то что-то имел против меня, то мог бы и сказать. Приказать вернуться, предстать перед советом… На Капонарию вызвать, в конце концов. Но нет! Все затаились и доставляют мне, моим людям и фамильярам дискомфорт. Не такую награду я ожидал за спасение студентов и преподавателей, за диверсии в стане нашего потенциального противника и срыв его планов по захвату Софии, что позволило перекинуть резервы.

— Мне можешь не рассказывать всё это. Я уже говорил однажды, что на твоей стороне. Но твои действия, твоя магия и анализы магических аномалий Владимира Берестьева заставили всю столицу усомниться в том, что ты Краст.

— Анализы? Какие анализы? Почему об этом вообще столько людей знает? Этим ведь разведка занималась. Ей утечка информации не выгодна…

— А это вопрос, на который нет ответа. Кто-то слил эту информацию. Намеренно. И теперь вопросы к тебе есть не только у тех, кто подозревал, но и у тех, кто раньше о тебе даже не вспоминал. Факт прост: все считают, что ты Берестьев. Кто-то возмущён твоим поведением, попранием законов и подделкой личности, а кто-то в восторге. И те, кто сейчас в твоём доме, получили приказ: задержать тебя в случае возвращения и доставить в укреплённую цитадель нашей тайной канцелярии, чтобы там побеседовать. А заодно защитить тебя от возможных атак тех, у кого имеются претензии к твоему настоящему роду.

— То есть меня хотят конвоировать и не дать мне погибнуть? Павел Святославович, вы знаете, зачем я им?

— Знаю. Слышал ли ты когда-нибудь о гвардии безымянных?

— Нет, — честно признался я.

— Неудивительно. Но ты ведь ощущал ту гнетущую ауру на арене во время дуэли с Демидовым, что заставила всех замолчать при появлении регента?

— Хм… Ауры охраны правительницы во время наших встреч я тоже ощущал. Словно клинок у шеи… — вспомнил я о могучих телохранителях Стефании.

— Да. Это они. Великие маги и воители, которые оступились. Но они были слишком ценны для империи, чтобы их просто убить. Кстати, если бы не я, то Ажарову ждала бы та же участь. Можно сказать, я сделал ей одолжение, убив своим клинком. Очень уж она стала бы опасной, примкни к безымянным…

— И что бы с ней было?

— Стёртая память. Выгоревшее внутреннее «Я», абсолютная апатия и безразличие к собственной жизни. Для них существует лишь приказ. И нет ничего ценнее приказа. Они не помнят свою семью, не помнят свою жизнь… Ничего не помнят. И не смогут вспомнить. Давай будем говорить откровенно…

— Стой. Прохожий идёт, — предупредил я, заметив маркер на часах, и мы замерли, провожая взглядом забулдыгу, что, шатаясь, шёл домой или же за добавкой.

Он ушёл, и Бортников продолжил:

— Будем откровенны. Я как мог прикрывал тебя, и всё было хорошо до поры до времени. Я с самого первого дня знал, что ты Берестьев. Видел твою битву с той речной Химерой и техники твоего рода, что ты инстинктивно применил. Я не спускал с тебя глаз. Когда выбыл, уступив той сибирской твари, не ожидал, что ты спасёшь меня и поможешь спастись девушкам. В тебе есть та же честь, что и в твоих предках. Ты не перешёл ни одной красной черты, за которую тебя надо было бы уничтожить немедля. Но это лишь моё мнение. А вот Романов Константин… Он человек другого сорта. Он думает иначе, мыслит другими категориями. И я слишком хорошо его знаю, к сожалению. Ты обвёл его, пусть и ненадолго, вокруг пальца. Это бросает тень на его репутацию. Это оскорбляет его как разведчика. И тот факт, что он дал добро на твоё посещение спален Стефании, выглядит хуже насмешки над всем императорским родом. Он не простит такое. Ты для него, словно бельмо на глазу. Между потенциальным сильным магом, что лоялен империи, но непредсказуем в своём поведении и имеет личные счёты с его родом, и твоей смертью, — он выберет второе. Альтернатива смерти — безымянные. Так и могущественный маг у империи останется, и угроза в твоём лице исчезнет. Так что, Максим, тебе надо уходить. Ты уже это делал не раз. И в этот раз, боюсь, уйти тебе придётся навсегда.

Он грустно улыбнулся, показывая, что ничего больше сделать не сможет для меня.

— Никогда бы не подумал, что всё это время ты знал, кто я, — вздохнул я. — Дядя Миша… А вы знали, что он в курсе?

— Вчера узнал, когда он нашёл меня и предупредил о назревающей буре.

— Значит, альтернатив у меня не так много. Смерть или судьба безвольной марионетки… Пу-пу-пу… — Я присел на бордюр и начал прокручивать варианты в голове. — А он не боится, что я возмущусь подобной альтернативе и начну крушить всё вокруг?

— Этим ты лишь подтвердишь его подозрения и закопаешь себя ещё больше. Тогда даже те, кто пока что стоят на твоей стороне, будут вынуждены отказаться от своих слов. Ты силён, но не сильнее целой империи. Если понадобится, за тобой отправят и Архимагов, и безымянных, и другие тайные средства подавления, что решали и в прошлом проблемы взбунтовавшихся Архимагов. Да и не станешь ты воевать против всей империи, верно?

— Верно. Тем не менее мой род для меня превыше всего. А эта земля свободна и объединена силами и стараниями моих предков, что возвеличили и усадили на престол Романовых. И я ощущаю свою ответственность перед империей и её людьми. А не теми, кто забыл о давних клятвах и о благодарности, — хмуро произнёс я.

Уходить сейчас в Сибирь — можно. Там я точно выживу. Монстры для меня не проблема. Тем более что с фамильярами я смогу создать свою орду мутантов, которая просто задавит любых вторженцев. Но это будет не жизнь, а ад для моих людей, ибо никаких благ цивилизации: дорог, домов, связи… Можно сказать, полная изоляция. Будем, словно дикари, в палаточном лагере жить.

Изначально я планировал заселять Сибирь при поддержке империи, а не живя в изоляции, окружённый войсками своего же государства. Этот вариант мне не подходит. Надо найти решение проблемы. И моя проблема — решение одного конкретного человека. А ведь как там говорится? Нет человека — нет проблемы… Впрочем, это крайний вариант, на тот случай, если другие меры не принесут желаемых результатов.

Мои подвиги не только раскрыли моё имя, но и дали понять, что я серьёзный противник. Иначе не присылали бы по мою душу столько могущественных магов.

— А кто из Архимагов дежурит в моём доме, — спросил я у Павла.

— Из твоих знакомых добровольно вызвался, чтобы убедиться в законности всего происходящего, лишь глава рода Светловых. Александр Сергеевич. Ещё там есть человек, присланный министром обороны Зубовым. Он, если верить слухам, весьма благоволит тебе и активно пропагандирует необходимость твоего вознаграждения. Публичного. На всю империю. А его поддерживают многие генералы… И это, к слову, твоя самая большая поддержка. Армия и ликвидаторы всегда близки друг к другу.