Законы Трампа. Амбиции, эго, деньги и власть

Одним из арендаторов Трампа, потревоженным фактической сегрегацией, то есть компактным проживанием людей с одинаковыми социокультурными характеристиками, был Вудро Уилсон Гатри из Оклахомы – или Вуди, как еще называли певца фолка. Он переехал в Нью-Йорк в 1940 году, в том же году он написал одну из наиболее почитаемых баллад нации, «Эта земля – твоя земля». Спустя десять лет он переехал в Бич-Хэвен, комплекс Трампа в нескольких кварталах от береговой линии Кони-Айленда. Позже Гатри написал многочисленные стихи, согласно которым Фред Трамп был ответственным за отстранение черных от недвижимости: «Я полагаю, старик Трамп знает, сколько расовой ненависти он поднял в кровавом сосуде человеческого сердца, когда он нарисовал эту цветную линию здесь на его проекте на восемнадцать сотен семей».

Спустя годы после того, как Гатри покинул Бич-Хэвен, компания Фреда получила обвинения в дискриминации. Каждые жалобы, поступающие время от времени, будут запротоколированы местными агентствами, и компания Трампа согласится сдавать жилье кому, согласно жалобе, ранее было отказано, и причина будет устранена. К тому времени, как Дональд присоединится к бизнесу, инспекторы будут опять проверять компанию на наличие расовой дискриминации. Местные активисты будут иметь подозрения, что агенты недвижимости держали темнокожих подальше от зданий, населенных в основном белыми. Это было довольно распространенной практикой во многих частях страны на протяжении лет, но затем стало вне закона после принятия Акта о справедливом решении жилищных вопросов в 1968 году. Законодательный акт был принят во время правления Джонсона в то время, когда многие белые переезжали в окрестности города, и лишь небольшое количество людей въезжало в городскую собственность, которая после них освобождалась. Беспокойство относительно обвинений достигло своего пика вследствие расовых бунтов, прокатившихся по стране, после убийства в 1968 году преподобного Мартина Лютера Кинга-младшего. В 1971 году, после того как основной землевладелец Нью-Йорка урегулировал дело о дискриминации, агентурные шпионы-тестеры только усилили своей внимание к Дональду и Фреду Трампам. И быстро нашли доказательство того, что, по их мнению, было расовой дискриминацией.

18 марта 1972 года, Альфред Хойт, темнокожий мужчина, услышал о помещении, сдающемся внаем, в комплексе апартаментов Трампа на Вестминстер-Роуд в Бруклине. Когда он захотел снять апартаменты, управляющий сказал ему, что свободных двухкомнатных апартаментов нет в наличии. На следующий день его жене, Шейле Хойт, которая была белой, были предложены двухкомнатные апартаменты для аренды в том же комплексе. Без ведома управляющего Шейла Хойт была шпионом-тестером Комиссии по защите прав человека Нью-Йорка, городское агентство, которое занималось расследованиями случаев домовой дискриминации. Два дня спустя она возвратилась, чтобы подписать договор об аренде. Управляющий не знал, что она привела с собой своего мужа и комиссара по жилищным вопросам, которые ждали снаружи и только потом зашли в квартиру. Комиссар потребовал объяснений относительно причины, по которой Альфреду Нойту было отказано в апартаментах, которые позже были предложены Шейле Хойт. Хойт сказал, что управляющий сказал ей, что он «просто делал то, что мой начальник велел мне делать. Мне не разрешено сдавать в аренду (черным) семьям». Комиссар разместил плакат на здании, на котором было написано, что никакие сделки не могут здесь производиться ввиду приказа Комиссии по защите прав человека. Затем управляющий привел Хойтов и комиссара в офис Трампа на Z Авеню. Шейла Хойт не смогла вспомнить, встречала ли она Дональда, но после встречи группы в офисе Трампа Альфреду Хойту разрешили арендовать апартаменты для него и его жены.

Первоначальный отказ в праве аренды Альфреду Хойту запустил цепь событий, которые привели к одному из самых спорных и решающих моментов в ранние годы Дональда Трампа. Большинство тестеров секретно проводили инспекции в зданиях Трампа. Во время теста в июле 1972 года в апартаментах Шор Хэвен в Бруклине, управляющий сказал темнокожей женщине, Генриете Дэйвис, что свободных квартир нет. Белая женщина, Мюриэль Сальзман, тестер из Урбанистической лиги, последовала за Дэйвис в офис, и тот же управляющий сказал Сальзман, что она может «немедленно снять одни из двух свободных апартаментов».

Тесты выявили схему. Белые тестеры могли свободно арендовать квартиры в определенных зданиях Трампа, в то время как чернокожие тестеры были отговорены от аренды, получили отказ или же были направлены в комплексы апартаментов, в которых проживало больше других расовых меньшинств. После того как местные активисты осознали масштабы своих открытий, они тут же сообщили в отдел по защите гражданских прав Департамента юстиции, который занимался подобными делами.

Дело Трампа легло на стол идеалистически настроенного юриста Департамента юстиции Элизы Голдвебер. Это был судьбоносный момент, и она воспользовалась им. Одним из наиболее ярких воспоминаний детства Голдвебер была поездка на пароме в Южной Вирджинии, чтобы посетить ее бабушку и дедушку. Два знака встречали ее, когда она садилась на борт: БЕЛЫЕ и ЦВЕТНЫЕ. Когда паром достигал Ньюпорт-Ньюс, в штате Вирджиния, семья Голдвебер настаивала на том, что они не будут опекать уставы, которые практиковали сегрегацию. По мере взросления на Лонг-Айленде она смотрела репортажи о том, как черных травили полицейскими собаками и принуждали отступить с помощью струй водометов; она приняла решение, что хочет работать на правительство в качестве юриста по защите гражданских прав.

В течение многих лет Департамент юстиции привлекал выпускников школ Лиги плюща для того, чтобы представлять интересы правительства США. Голдвебер окончила Бруклинскую школу юстиции и поняла, что у нее есть лишь небольшой шанс, чтобы осуществить свою мечту. Но как только она получила диплом, Департамент юстиции объявил, что хочет расширить свой «бассейн» соискателей, и некоторые юристы покинули подразделение, занимающееся жилищными вопросами, чтобы присоединиться к президентской кампании демократа Джорджа Макгаверна. Голдвебер получила преимущество в самом начале.

Когда обвинения против компании Трампа прибыли в офис Департамента юстиции в Вашингтоне, дело попало к Голдвебер, чьи боссы предоставили ей право судопроизводства по делам Нью-Йорка. Она отправилась в Нью-Йорк и поговорила с активистами по жилищным вопросам и работниками компании Трампа, узнав, что в сравнении к десяти зданиям Трампа, только 1 к 3,5 процента жильцов были меньшинствами, что намного ниже процентного соотношения местного населения. Это было самым убедительным доказательством, которое она когда-либо видела. Она порекомендовала Департаменту юстиции начать вести судебный процесс против Фреда и Дональда Трампов и их компании.

Два бывших сотрудника Трампа, жена и муж, заявили, что им было сказано «Фредом Трампом и другими агентами», что компания хочет сдавать жилье внаем только «евреям и управляющим» и «отговаривать от аренды черных». Пара сказала, что в ходу был код расизма, черные относились к «№ 9». Другие агенты по вопросам аренды, нанятые Трампом, рассказали ФБР, что всего лишь один процент жильцов в апартаментах Оушн Террас, управляемых Трампом, был черными, и что в апартаментах Линкольн Шор не было черных жильцов вовсе. Оба находились на Оушн-Парквэй в Бруклине. Меньшинства, однако же, направлялись в Патио Гарденс, другой комплекс на Флэтбуш-Авеню в Бруклине, где население жильцов составляло 40 процентов. Одна черная женщина получила отказ в полностью белом комплексе, но ей было сказано, что она должна «попытаться получить апартаменты в Патио Гарденс».

Филлис Спайро, белая женщина, пришла под прикрытием в 1973 году в Бич-Хэвен, в тот же самый дом, в котором Вуди Гатри жил и писал за два десятилетия до этого. Она рассказала инспекторам, что управляющий зданием заверил ее, «что он следует законам относительно правил расовой дискриминации в направлении его начальников, и что в комплексе лишь несколько «цветных» обитателей». Более четырех десятилетий спустя, Спайро отчетливо помнила это дело и сказала, что она и другие активисты по жилищным вопросам определили «постоянную схему и случаи дискриминации» в домах Трампа.

Начальники Голдвебер услышали достаточно. Принимая во внимание опыт Хойтсов, Спайро и других, Департамент юстиции объявил о подаче самого значительного иска по случаю расовых предрассудков тысячелетия: Соединенные Штаты Америки против Фреда К. Трампа, Дональда Трампа и Управления Трампа, инк. Утром 15 октября 1973 года представитель Департамента юстиции позвонил Дональду Трампу. Этот звонок из суда был сделан с целью поставить в известность двадцатисемилетнего застройщика о том, что федеральное правительство возбуждает дело против него и его отца. В течение нескольких минут Департамент юстиции выпустил пресс-релиз, в котором говорилось, что Трамп нарушил закон, «отказываясь сдавать в аренду и вести переговоры относительно аренды с темнокожими, требуя других сроков аренды и условий в связи в расой, а также давая ложную информацию о том, что апартаменты не свободны». Новостные средства массовой информации моментально подхватили историю. Трамп заявил позже, что впервые он услышал новости об этом, когда включил радио в своем кадиллаке, а не из звонка уполномоченного Департамента юстиции. На следующее утро Трамп был на первых страницах газет, включая историю из The New York Times с заголовком «Главный землевладелец обвинен в расовых предрассудках против черных в городе». Мертвенно-бледный Трамп говорил, что обвинения были «абсолютно смехотворными. Мы никогда не занимались дискриминацией».

Времена были ужасные, наступающие по мере того, как Дональд пытался вырваться из тени своего отца. Он потерял терпение со стратегией своего отца, заключавшейся в обслуживании жителей Бруклина и Квинса со средним или низким доходом, и того, что требовалось, чтобы руководить ими. Когда он обнаружил, что арендаторы выкидывают мусор из окон, он начал программу «чтобы научить людей пользоваться мусоросжигателями». Работники компании предупреждали его, что его «скорее всего подстрелят», если он попытается собрать арендную плату не в то время. Он считал, что зданиям его отца не хватает стиля, с их «распространенными кирпичными фасадами». Все это для прибыли, которую он называл «такая низкая».