Законы войны

Среди участников были и представители Деобанда. Конечно же, они вместе со всеми осуждали терроризм, даже приняли какую-то декларацию, призывающую правоверных всего мира отказаться от насильственных методов обращения в ислам. Какая чушь.

Что касается Швейцарии — то дело там поставлено просто. Главное, это доверие полиции и пригляд. Смотрят все и за всеми. Если ты нарушил скорость на дороге — любой швейцарец позвонит в полицию. Если в районе появились посторонние, первая же пожилая леди, увидевшая их из окна, позвонит в полицию. Если ты сел в трамвай, не оплатив билет, скорее всего, тебя задержит не контролер, а один из бдительных пассажиров [27] .

27

Это и в самом деле так. В восьмидесятых группа МОССАДа, решившая провести устранение одного из палестинцев в Швейцарии, была задержана ровно через тридцать минут, после того как появилась в районе, где он жил. Первые же увидевшие их швейцарцы позвонили в полицию.

Второе — это нетерпимость. В Швейцарии — настоящая демократия, только смысл в это вкладывается немного не тот, что в Англии и других странах. Не так давно состоялся референдум, где швейцарцы проголосовали против мечетей в их стране — и это значит, что ни одна мечеть построена не будет, а мусульмане могут молиться где хотят. Во многих жилых комплексах — если собрание жильцов постановит выселить тебя, то тебе придется продавать недвижимость и выселяться, твое мнение никого не интересует. Гражданство предоставляет не Конфедерация, а кантоны — и точно так же кантоны принимают решение о лишении гражданства. Если про тебя пройдет слух, что ты коммунист, то тебя просто вышвырнут из страны навсегда, и с этим ничего не поделаешь. Регламентировано все и вся — во многих кантонах регламентирован цвет крыш домов.

Третье — это уголовно-процессуальное законодательство. Никакого habeas corpus нет и в помине. Задержанный может находиться в местах заключения сроком до года вообще без предъявления обвинений.

Ну и обычная полицейская работа. Которая эффективна только тогда, когда полицию поддерживает население и вместе — они единое целое.

Звонок раздался тогда, когда он слушал выступление жирного бородатого ублюдка, вещающего о том, что ислам — это религия мира и добра. Полковник был стреляным воробьем и не верил этому ни на грош.

— Гутен таг, друг…

— Гутен таг…

Телефоны здесь не глушили. Опасаться было нечего — конечно, его друг будет звонить по телефону, купленному только что, нигде не засвеченному, да еще с использованием IP-телефонии — передачи голоса через Интернет. Пока англичане разберутся — если разберутся вообще, — он будет далеко отсюда…

— Как добрался?

— Все в порядке. Только жарко очень.

В трубке раздался смешок.

— Да. Сам привыкнуть не могу. Он на месте?

Зиммер чуть повернулся. На его сотовом была видеокамера, немного переделанная, сейчас она была направлена на трибуну и на выступающего.

— Давно не видел. Как он?

Зиммер включил и звук.

— Божественно. Ты пишешь?

— А как же…

В этом, с точки зрения других людей, было что-то ненормальное: писать голос человека, писать его выступление, точно зная, что скоро он умрет. Но таков был их мир, мир рыцарей двадцать первого века. Темный и страшный, куда не каждый рискнет сунуться и еще меньше — остаться. Но мир со своими законами, правилами, инфернальным юмором. Они имели на это право, потому что сами постоянно ставили свою жизнь на кон — и ассасины двадцать первого века не давали им передышки…

— Хорошо. Когда перерыв?

— Уже скоро.

— Птичка в полете.

— Жду в гости, друг. Поохотимся…

— Непременно.

Послышались гудки…

Недалеко от Деобанда, на одной из дорог неприметный, узкоглазый водитель остановил свою разукрашенную, как индуистский храм, машину. То ли сломалась, то ли закипела — такое на неухоженных индийских дорогах случалось часто и никто не обращал на это никакого внимания…

Выйдя, он потянулся, то ли приветствуя солнце, то ли просто разминая затекшую спину. Она и в самом деле болела — больше суток на дороге, несколько часов стояния в воняющей дизельным выхлопом очереди на границе, главная опасность которой была не в том, что таможенники возьмут взятку или найдут что-то запрещенное, а в том, что кто-то из водителей грузовиков, которые здесь объединены в кланы, узнают машину и зададутся вопросом, почему здесь незнакомый водитель. Машину эту они добыли уже на русской стороне, арестовав водителя за провоз героина.

Из-за кабины он достал мешок с пожитками. Из-за сидений, со спального места, кисло воняющего застарелым потом, он достал нечто, напоминающее очень популярного в Афганистане воздушного змея — запуски воздушных змеев в этой стране считались одной из самых распространенных народных забав. Но это был не воздушный змей, хотя и нечто на него очень похожее. Крылья были сделаны из специального сверхпрочного и сверхлегкого пленчатого материала и напоминали крылья летучей мыши.

Используя находящийся в машине ремонтный инструмент, собственный мобильный телефон, этого самого воздушного змея и какие-то другие найденные в машине непонятные детали, он быстро собрал нечто, напоминающее воздушную модель — только это была очень странная воздушная модель. Широкие и длинные крылья, размахом примерно метра два, небольшой двигатель, каким-то образом в этой схеме нашлось место мобильному телефону, подключенному к странному летательному аппарату через универсальный шлюз. Телефон он включил, присмотрелся к тому, что происходит на экране — там проходила программа тестирования. Если бы британские контрразведчики каким-то образом получили бы этот телефон — там бы они нашли игрушку «Воздушный бой». И ничего больше, если бы не знали, что именно искать…

…они пожирают в свои животы только огонь! Коран 2:171—180

Днем ранее по направлению к медресе Деобанд, по неухоженной, ухабистой дороге медленно полз грузовой автомобиль.

Автомобиль был марки «Бритиш Лейланд», модели одна тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года — с длинной платформой, носатый, отчего было плохо видно дорогу. В Индии он производился до сих пор — для британских машиностроительных концернов было обычным делом, переоборудуя производство под выпуск чего-то нового, старую производственную линию продать или перевезти в Индию, и продолжить производство устаревшей техники здесь. Определенный смысл в этом был: индусы были технически неграмотны, из-за особенностей своей религии и мировоззрений к грамотности и не стремились — поэтому им нужны были простые и дешевые вещи, приспособленные к самой варварской эксплуатации и примитивным условиям ремонта. Например, мотор этого «Лейланда» развивает всего сто сорок одну силу, если мерить мерками Европы — но зачем больше? Да, сейчас с мотора такого же объема снимают в два с лишним раза больше, но кто будет ремонтировать послойный впрыск и где? Так что автомобиль этого фермера более чем устраивал, и к нему уже привыкли здесь.

Фермер был не своим, не местным, хотя и примелькался за последние годы. Он был из числа беженцев, снявшихся с места после того, как убили короля Афганистана и в стране началась смута. Коренастый, бородатый, с натруженными руками. Как и многие афганцы — он был сметлив в торговле и переводил накопленное в самую ценную валюту на земле — в золотые слитки. Это позволило ему, прибыв в Индию, не идти побираться или становиться издольщиком на земле какого-нибудь кавполка [28] , а купить немного собственной земли и начать выращивать на ней продовольствие, которого в Индии постоянно не хватало.

28

В Индии была создана уникальная система, при которой стоящим там британским военным частям давалась земля, на которой должно было выращиваться пропитание для коней и для солдат. На эту землю нанимались работать местные за часть урожая, это был аналог русского оброка, но не в пользу отдельного лица — а в пользу воинской части. Самое интересное, что в Пакистане эта система сохранена до сих пор, значительная часть земли и коммерческих предприятий принадлежит армии, причем не конкретным офицерам, а армии в целом.

Этот фермер был немного необычным, в том смысле, что у него хорошо шли дела. Обычно в этой стране дела идут плохо у всех, кроме англичан… а когда начинается мятеж, дела идут плохо и у англичан, так что нечему особо завидовать. Но у этого человека дела шли хорошо, он прикупил еще земли, покупал удобрения для своих земель, как делали только англичане, не жалуясь, платил положенный налог и еще, ввиду своей религиозности, постоянно привозил продукты в медресе Деобанда, искупая тем самым собственные грехи. Он так же аккуратно становился на пятничный, праздничный намаз в Деобанде каждую неделю, в медресе знали его и для него было оставлено хорошее место, чтобы слышать читаемый намаз. Фермер был несколько глуховат.

Так что сейчас фермер, которого на въезде в город обыскали сотрудники антитеррористической полиции, но обыскали вяло и ничего не нашли, свернул к воротам медресе и привычно посигналил.

Вышедший послушник узнал машину и открыл двери. Фермер загнал машину внутрь, в хозяйственный дворик и закрыл двери…

— Ва алейкум ас салам… — сказал фермер.

— Ваалейкум ассалам ва рахматуллахи ва баракатух, — полным приветствием ответил послушник. Аллах наказывал всегда приветствовать друг друга полным приветствием, и сейчас послушник не хотел прибавлять к своим грехам хотя бы малую толику. Правда, не так давно послушник лично участвовал в налете на британскую полицейскую колонну, но то не грех, а наоборот — богоугодное дело, потому что британцы — разносчики куфара и попирают свободу мусульман поклоняться Аллаху. Ну а то, что колонна охраняла жалованье полицейским и военным в этом районе и жалованье это они украли — так это тоже не грех. Коран разрешает при недостаточности средств у мусульман на джихад отобрать их у неверных, в том числе и таким способом, и то, что деньги пойдут на благое дело, служит залогом того, что их действия не признают грехом, когда настанет Час. А денег и в самом деле было негусто — проклятые русские сильно навредили делу Аллаха. Проклятые куфроносцы, свиноеды, гореть им в аду!