Закрытая школа. Противостояние

Мрачные Андрей и Рома в своей комнате также залпом выпили содержимое ампул. Вошедший в комнату Максим, увидев Андрея сидящим на своей кровати, резко заметил:

– По-моему, чья-то пятая точка приземлилась не туда.

Андрей молча встал и демонстративно пересел на свою кровать. Максим подошел к своей тумбочке, достал ампулу и выпил. Подойдя к окну, он припомнил трагические события двухнедельной давности, которые все перевернули с ног на голову, хотя вот-вот, казалось, должно было все наладиться.

Тогда, вернувшись после свидания с матерью из психиатрической больницы обратно в школу, взбешенный Максим прошел прямиком в кабинет своего отца, Лиза едва поспевала за ним. Морозов собирал в коробку документы, стоя спиной к двери, ворвавшийся Максим буквально набросился на него, опрокинул на стол и, вцепившись руками в горло, стал душить.

– Ты вколол мне эту дрянь, сволочь, – вне себя от ярости кричал Максим.

Лиза попыталась оттащить его от Морозова, но силы были неравны.

– Сколько мне осталось? Несколько часов, да? – Максим все сильнее сдавливал пальцы на шее Морозова, так что тот обессиленно прохрипел:

– Ты не умрешь… если дашь мне… сказать…

Макс настороженно прислушался и расцепил пальцы. Морозов закашлялся, сел, потирая шею:

– Умрешь ты, к сожалению, еще очень нескоро, – сказал тогда Морозов. – У меня есть лекарство. Экспериментальное. – Морозов вытащил из ящика стола небольшой контейнер с сухим льдом, достал из него красную ампулу и протянул ее Максиму, объяснив: – Одна ампула – один день твоей беззаботной подростковой жизни. Не лезь, куда не просят, сиди тихо – и будешь исправно получать свою дозу.

– А если я пошлю своего папу-психа куда подальше? – с вызовом спросил Максим.

– Тогда сначала ослепнешь, потом умрешь, – спокойно ответил Морозов. – Но не один…

На этих словах Морозова Лиза закашлялась, прижав руку ко рту, Максим в ужасе взял ее за руку и взглянул на ладонь: на ней была кровь. Растревоженный Максим тогда едва успел дозвониться до ребят, и тем пришлось сойти с автобуса прямо посреди дороги и вернуться в школу, поскольку у всех них на шее оказался след от укола.

С того дня словно черная кошка пробежала между ребятами: они стали меньше общаться друг с другом, а если и перекидывались словами, то, как правило, это были направленные друг на друга колкости. Каждый из них теперь подозревал, что другой и есть предатель, поскольку все их действия становились известны Морозову.

Казалось, весь мир ополчился против них. В тот злополучный день, когда они узнали, что заражены, погиб Виктор. Андрей и Надя, устав ждать его на детской площадке, вернулись в школу. Они вошли в холл и были свидетелями последних секунд его жизни: стоящий на верхней ступеньке лестницы Виктор судорожно вцепился рукой в перила, но покачнулся, ноги его подкосились, он потерял равновесие и скатился с лестницы. Андрей бросился к нему: Виктор лежал без сознания, из уголка рта его текла кровь.

– Помогите! Кто-нибудь! – закричал Андрей, пытаясь нащупать пульс на шее Виктора. В холл вбежали Тамара и Воронцов. Тамара тут же подбежала к Виктору и с исказившимся лицом начала делать ему непрямой массаж сердца:

– «Скорую», быстро! – сказала она Андрею сквозь зубы. – Скажи – нужен реанимобиль. Быстрее.

Через несколько дней после окончания каникул у Даши попала в больницу мама. Даша попыталась сбежать, чтобы увидеться с ней, но бдительный Морозов вернул ее в комнату прямо с порога школы, и, втолкнув в комнату, рыдающую, с рюкзаком за спиной, раздраженно сказал:

– Я, кажется, ясно сказал – из школы ни шагу!

– Пожалуйста, отпустите меня, – умоляюще, сквозь слезы, просила Даша, – я хочу увидеть маму! Пока еще есть время… Я только в больницу и обратно, клянусь вам!

– Я сказал нет! – рявкнул Морозов, вытряхнул из рюкзака Даши вещи на пол и обратился персонально к ней: – Или ты останешься в школе, или больше не получишь никакого лекарства, – угрожающе предупредил он и добавил злорадно: – Простишься с мамой – простишься с жизнью…

Едва он вышел, Даша бросилась собирать вещи обратно в рюкзак, упрямо твердя сквозь зубы:

– Я должна увидеть маму… вернусь завтра днем… никто не заметит…

– Даша, ты просто убьешь себя, – с надрывом сказал Андрей, не выдержав, и преградил ей дорогу. – Как только ты выйдешь за дверь, кто-нибудь тут же доложит Морозову!

Все замерли, хмуро глядя на Андрея.

– Ты это о чем? – наконец спросил Рома.

– О том! – повысил голос Андрей. – Откуда Морозов узнал, что Дашка в больницу собралась? Ясно – кто-то стуканул! И Олег так сказал, один из нас – предатель!

– Андрюх, мы же друзья, – возмутился Макс, – мы же жизнью рисковали, помогали искать твоих родителей!

– Я тоже тебе помогал! – ответил Андрей. – Но это ничего не меняет.

– Фигассе, Андрюх, – изумился Рома, – не ожидал от тебя. Может, тебе комнату поменять? – предложил он ехидно и злобно прищурился. – Не западло жить с предателями?

– Вы что, не понимаете, им только того и надо – чтобы мы все перегрызлись! – громко сказала Лиза, встав между ребятами, желая остановить это безумие, но Даша истерично прервала ее:

– Заткнитесь! Заткнитесь все! Моя мама умирает!

– Даш, – произнесла Вика, пристально глядя на Дашу, и напомнила ей с нажимом: – Мы сами умираем…

– Да плевать мне на вас! – заорала Даша вне себя от горя. – Убирайтесь отсюда! Вон! – крикнула она и вытолкала всех за дверь, отошла от нее, чтобы собрать вещи, и в этот момент услышала звук поворачивающегося в замке ключа: это Андрей, чтобы перестраховаться, закрыл ее на замок.

Даша всю ночь просидела взаперти. Когда взволнованные ребята на следующее утро вошли в комнату, она, все так же в верхней одежде, с опухшим от слез лицом, молча закинула на плечо сумку и направилась к двери.

– Даша! Твоя мама… она… умерла, – сказал Андрей, с трудом подбирая слова, и завершил упавшим голосом: – Сегодня ночью. – Он протянул Даше газету с крупным заголовком некролога на первой странице «Умерла известная актриса» и фотографией Дашиной мамы.

Даша села на свою кровать, закрыла лицо руками, всхлипывая:

– Нет, этого не может быть! Неправда! – она прижала газету к груди, зарыдала в голос: – Мама! Мамочка!..

Вика тоже плакала, ребята стояли поникшие, переживая за Дашу.