Закрытая зона

– Черт!— Машина дернулась в сторону и встала на обочине.

Боковым зрением она продолжала видеть действия Гордея.

Он повернулся корпусом в ее сторону, потянулся к.ней.

— Эй.. Ну-ка посмотри на меня

Она и не подумала последовать его словам. Ее трясло. Она зажала рот ладонью, глотая слезы и подобравшуюся слишком близко истерику. Как же так Сорваться на такой мелочи!И где!

– Ален.. Тихо, тихо.. Видишь, я остановился.. Я не хотел тебя напугать..

– У меня мама после аварии в больнице, а ты..

– Я дурак. Прости.

Его «прости» резануло по и без того натянутым нервам. И вроде бы Табасов извинялся искренне, без фальши, отчего

Алене захотелось заплакать еще горче и сильнее. С надрывом так.

– Каждая наша машина оснащена дополнительным усилением, как в конструкции, так и в металле. А по поводу твоей мамы.. Что-то я не подумал, да.. Сглупил.

Алена протяжно втянула в себя воздух и откинулась на сиденье. Ей бы надо еще глаза прикрыть, отгородиться от внешней давящей среды.

А не получалось

Лицо Гордея находилось едва ли не рядом с ее, не позволяя разорвать невидимые нити, внезапно опутавшие их.

– Дай мне снова воды, — выдохнула она,

– Держи.

Алена действовала на автомате. Протянула руку, немного не подрассчитав. Ее пальцы коснулись мужских.

По телу точно мелкие молнии побежали. Вспыхнули огоньками по коже. И она интуитивно дернулась назад.

– Ты чего?

– Ты током бьешься.

– Я?

Он, казалось, искренне удивился.

– Да.

Она быстро перехватила бутылочку и принялась пить куда более жадно

Боже. За что ей это? И главное, почему, вместо того чтобы тучам рассеиваться, они все плотнее сгущались над ее головой?

У меня у самого матушка в аварии погибла.. С тех пор наши машины усовершенствованы до неприличия.

скривил губы.

Он

Его признание имело обратный эффект.

И поэтому ты водишь, как сумасшедший?

— Мы ехали сто восемьдесят.

— При разрешенных в городе шестидесяти.

– Мы уже за чертой.

Хорошо. Значит, девяносто. Никаких автомагистралей здесь нет. Сто десять максимум.

Гордей вскинул кверху руки.

Ладно, ладно, ты меня уела. Я злостный правонарушитель. Каюсь

Он выдал улыбку. Алена должна была согласно кивнуть или что? Сделать вид, что одномоментно между ними прошло напряжение?

– Куда мы едем?

– Я же говорил — ужинать.

— Но мы не вгороде.

– Наберись терпения. Здесь недалеко осталось. И обещаю, скоростной режим я буду соблюдать

Гордей физически. вернулся на свое сиденье. Дышать Алене сразу же стало легче. Он давил на нее. Морально, хорошо еще, что не физически.

Молодой мужчина сжал руль сильными руками. На одном из пальцев красовалось крупное плоское кольцо с витиеватыми иероглифами. Руки у него сильные, с красиво вздутыми венами. Такие мужицкие. Иногда ей в сети попадались фото мужских рук, и Алена невольно ими любовалась. Чем-то цепляли они. Завораживали строением,

исходящей внутренней силой.

Но смотреть на пальцы и кисть Гордея она не собиралась. Даже взгляд отвела, чтобы снова через секунду вернуть.

Что ее удивило — это ссадины на костяшках. Дрался или физически упражнялся? Она с трудом представляла, чтобы сын Харитона Валерьевича участвовал в каких-то потасовках. Хотя.. Кто их знает, этих мажоров. Все люди жадные до эмоций. Они же привыкли получать желаемое с детства

— Еще, Ален.

Его серьезный тон не предвещал ничего хорошегот

— Будет участок дороги с крутым серпантином. Не переживай напрасно

Он что, предупреждал ее? Успокаивал?

Алена повернулась к. окну. Ничего не скажет в ответ. Затея с ужином ей нравилась все меньше. Почему нельзя было поесть где-то в городе? Что за непонятные движения?

Очень скоро она забыла о своих мыслях. Открывавшаяся красота полностью поглотила ее внимание. Они

Поднимались в горы. Один поворот, второй. Про дорогу Гордей не преувеличивал. Серпантин был крутым и,

наверное, опасным. Не таким, как показывают в фильмах, где невозможно разъехаться двум машинам. Здесь был идеальный асфальт, ограждение. Но и пропасть

– Мы.. высоко, да?
– вырвалось негромкое у Алены.

– Еще не совсем. Страшно?

– Временами.

– Не смотри в окно

– Так и впереди тоже.. пустота

— Не пустота, - как-то по-доброму усмехнулся Гордей

– Угу. Для кого как

Он делал очередной поворот, отлично ориентируясь в местности, а у Алены сердце закатывалось под ребра. Не голько от страха, от восторга тоже. Она уже прилипла к окну, разглядывая окружающие красоты

Серые горы сливались с голубым небом и кристально белыми облаками. Иногда казалось, что автомобиль не едет плывет. И Алена выпала из реальности в очередной раз

Она летала с мамой в Турцию и Египет. Они отдыхали раз в пару лет, чаще не получалось. Летать Алена не боялась

Но сейчас.. Это было иное. Гораздо более сильные ощущение. Протяни руку — и дотронешься до облаков

– Может, приспустить окно?

***

Это чертово наваждение. Что он, сука, думал про влюбленность своего старика? Что тот увидел Алену на остановке и влюбился с первого взгляда? Гордей стебался от души на воображаемый сюжет,

А с ним самим что?

Сначала утром.. Ну ела она свои вафли и ела! Так нет! Он неотрывно следил за ней. За тем, как она отрезает кусочек,

как борется с искушением перестать соблюдать правила этикета, отложить в сторону нож и отламывать прямо руками. А потом слизывать с пальцев шоколад..

У него встал прямо за столом. Прямо при Наине Георгиевне. И если бы последней не было в комнате, непонятно, чем бы дело кончилось. Становилось не смешно. В груди Гордея росло раздражение, замешанное на похоти.

Отец сказал присмотреть за Аленой. Он присмотрит. Да-да

Второй вайб он словил минуту назад, когда заметил, как Алена прилипла к окну. После истерики, которую девчонка ловко заглушила, он опасался повторения. Нихера. Она крепкий орешек, Этакий стойкий оловянный солдатик,