Залечишь мои раны?

— Какая же ты у меня дурочка, Маринка. — И шутку ее он не оценил. Никогда не ценил, и сейчас тоже. Но ведь что-то ценил. Почему-то всматривался, впитывал, вбирал…

— Ты люби меня, главное. Лёнь. Люби. Дурочку. И не пугай, пожалуйста. Я без тебя не смогу.

Наверное, есть, что любить. Потому и ожил. Потому не смог бросить, оставить, уйти. Она клялась, что не отпустит, но он всегда все решал сам. И сейчас тоже решил — решил, что еще рано оставлять ее.

— Я без тебя тоже.

* * *

Ребенок ударил ножкой, заставляя Снежану рефлекторно прижать ладони мужа к животу чуть сильней.

— Позвони Марине, Марк.

— Сейчас? — он тоже почувствовал, улыбнулся, а потом заглянул в обеспокоенное лицо обернувшейся жены.

— Да, сейчас. Мне кажется, нужно позвонить сейчас.

— Я позвоню, — схватив телефон с качели, на которой Марк оставил девайс, Катя приложила его к уху, набирая нужный номер.

— Все хорошо? — а Марк еще раз пристально посмотрел на Снежу, которая будто к чему-то прислушивалась, приглядывалась, неизвестно только внутри себя или снаружи…

— Да, все хорошо. — А потом прикрыла на секунду глаза, щурясь, подержала так пару мгновений, вновь посмотрела на Марка. — Я почему-то думаю, что сейчас будет очень хорошо.

— Алло… — после нескольких долгих гудков, где-то там, за океаном, взяли трубку. Катя прохаживала взад вперед, что-то внимательно слушая, Марк неотрывно следил за дочерью, а Снежа… Снеже почему-то казалось, что эту фотографию Леониду отправлять уже не придется. Он увидит ее, когда вернется домой. Увидит огромную распечатанную фотографию счастья, которую и которое создала она.

КОНЕЦ