Заледеневшая
Шрифт:
Ветер нежно ласкал мое лицо, и я поняла, что все еще сижу на балконе. Одеяло действительно начало чувствоваться, как руки вокруг меня, и даже стул, на котором я сидела, чувствовался человеком. Я застыла, когда губы коснулись моей шеи.
— Я так по тебе скучаю, — сказал он, и я обернулась. Мои глаза стали огромными, когда я смотрела на него. Я хотела что-то сказать, но слова пропали. Как такое могло произойти? Это не может быть правдой.
Его палец мягко коснулся моей щеки.
— Тихо, не плачь, — прошептал он.
— Я здесь, сейчас.
Я не стала думать, схватила его за
Мне нужно было дышать, и наш поцелуй прервался.
— Как такое возможно?
Он хихикнул.
— Так же, как королева Катрина преследует тебя.
— Это совсем другое, Люциан. Это совсем не одно и то же.
— Это действительно мило.
— Нет, мне снится… — я остановилась и закрыла глаза. — Это сон?
Он кивнул головой.
— Что-то вроде этого.
— Тогда я никогда не хочу просыпаться, — я зарылась лицом ему в шею и глубоко вдохнула, наполнив легкие его запахом.
— Как бы я ни хотел остаться с тобой вот так, я не могу, — он осторожно отодвинул меня от себя, чтобы я могла на него смотреть.
— Я не могу так жить, Люциан. Это слишком тяжело.
Он улыбнулся.
— Ты знаешь, что это не правда, Елена.
Я закрыла глаза. Конечно, он знал о Блейке и о моих чувствах к нему.
— Это было большой ошибкой. Этого не должно было случиться.
Он хихикнул.
— Ты не должна мне ничего объяснять, милая. Тебе нужно жить своей жизнью.
— Не могу.
— Нет, ты можешь, — его улыбка исчезла, и печаль отразилась в глазах.
— Не уходи.
— Еще нет, — его рука коснулась моей, и наши пальцы переплелись. Он поднес их к губам и нежно поцеловал. — Ты должна помочь Сэмми и Бекки.
— Люциан, я не могу.
— Елена…
— Нет, в тот день он решил не идти с тобой. Он знал, что я в опасности, и если ты скажешь, что это из-за его тьмы, клянусь, я проснусь, — я не имела в виду ничего из этого, но не хотела слышать это от него.
— Ты блефуешь, — он улыбнулся.
— Ладно, блефую, но я не собираюсь им помогать.
— Я нашел абсолютно все. И… — он изо всех сил пытался заговорить. Он не мог этого сказать.
— Что это? Что тебе удалось найти? — я снова вытерла свои глупые слезы.
— Я не могу тебе рассказать. Тебе самой нужно найти правду.
Внезапно ветер стукнул открытую дверь, и я проснулась. Я замерзла, а Люциан пропал. Я снова заплакала. Почему он хочет, чтобы я это сделала?
«Иль правда ускользнет».
Глава 20
Эммануэль высадил меня у академии поздно вечером 26-го декабря, так как занятия должны начаться 27-го числа.
Должна была признать, что Рождество с семьей Люциана изменило меня, я больше не чувствовала себя такой мрачной, я чувствовала себя больше как старая Елена, но немного сильнее.
Бекки и Сэмми еще не было, когда я вошла в нашу комнату около восьми. Не могла дождаться, чтобы заснуть. В девять я услышала, что подруги пришли. Они шептались друг с другом минут десять, потом тоже легли спать.
Я изо всех
сил пыталась уснуть, и когда это получилось, мне снилось все, кроме Люциана. Я хотела снова почувствовать его, поцеловать и обнять еще раз.На следующий день, переходя из класса в класс, я чувствовала себя зомби. Блейка усыпили на Рождество. Тьма полностью поглотила его, у них не было выбора. Я все еще чувствовала его присутствие в ту же минуту, когда Эммануэль высадил меня.
Самое смешное, что я больше не ощущала себя такой злой. Я снова почувствовала себя почти собой, хотя все еще скучала по Люциану.
Мой сон и его слова были со мной весь день. Это казалось таким реальным.
После занятий я вернулась в свою комнату и снова начала читать дневник Люциана.
Я все еще читала те страницы, когда ему было тринадцать лет. Он не заполнял дневник постоянно, хотя я улыбнулась, когда задалась вопросом, может быть, это его мама заставила записать некоторые из его мыслей. Прошло несколько месяцев до его следующей записи. В основном это касалось его дружбы с Блейком. Одна вещь, которую я заметила, это Блейк, о котором говорил Люциан, был тем же Блейком, которого я встретила, тот, кто легко смеялся и шутил, но когда он начал превращаться, даже Люциан изо всех сил пытался принять это.
Следующие пару записей были о его первом году в академии Драконии. Он говорил о Дине и дружбе, которую он начал с ним. Он также упомянул пару девушек, что мне не очень понравилось.
Затем прошло еще пару месяцев, и следующая запись заставила меня дымиться. Речь шла о нем и Арианне.
Я крепко сжала зубы, когда поняла, что не была его первой любовью, и возненавидела эту корову так сильно из-за того, что она стала той самой. Он писал о них страницы и страницы, и я хотела вырвать их и сжечь, но не смогла. Это были его слова, хотя я их ненавидела. Потом была запись, когда он порвал с ней.
Она переспала с Блейком. Значит, он знал о них.
Арианна была такой сукой. Она разбила ему сердце. Через следующие пару записей я хотела ударить его за то, что он подумал о том, чтобы вернуть ее, но он вспомнил, как она предала его и причинила ему боль.
Я тоже его предала, и хуже всего было то, что он узнал это перед смертью.
Следующая запись была о ночи, когда Мэтт привел меня в академию Драконии. Блейк рассказывал мне об этом. Люциан писал о том, как они услышали, что Констанс и Мэтт говорят на латыни с Мастером Лонгвеем. Я тоже помню тот день, но я не знала, что у нас была небольшая толпа снаружи. Он не обращал на это внимания, но он рассказал, как это заставило Блейка чувствовать себя. Это не имело никакого смысла, так как последнее слово, которое он использовал, была надежда. Он увидел надежду в глазах Блейка.
Это последовало с того дня, как он встретил меня. Эти слова вызвали слезы на моих глазах. Для него это была любовь с первого взгляда, как он написал: «Где ты была всю мою жизнь? Как я собираюсь поступить так с Блейком?»
Я нахмурилась. Какое отношение ко всему этому имеет Блейк? В глубине сознания я слышала, как Люциан посмеивался надо мной, но по-доброму, как смеются над теми, кто чего-то не может понять. Что тебе удалось выяснить?
«Знание — для меня, а ты ещё все должна выяснить», — ответил он в моей голове, и я слегка покачала головой.