Заледеневший

— Дело здесь не в науке.

— Как тебя понимать? Они же сказали нашему директору, что это был исследовательский проект чрезвычайной важности.

— Дело не в исследованиях.

— А тогда в чем?

— Им наплевать на исследования. Их не интересует наука. Главное для них — это замена. Вся эта кутерьма связана с Халли Лиленд.

37

Когда Лаури и Греньер проводили Халли до ее комнаты, было два с небольшим часа дня. Значит, до похода на ужин в обеденный зал оставалось почти три часа. Она пролежала без сна пару часов, потом вдруг неожиданно заснула и после недолгого сна проснулась опять. Слезла с койки, загрузила компьютер, подключенный к станционной сети, и проверила свою электронную почту. Ничего.

В дверь постучали. Это была Агнес Мерритт.

— Как вы узнали, что я здесь? — спросила Халли.

— Мне положено все знать. К вашему сведению, я как следует взгрела Грейтера. Он божится, что делал все для вашего же блага. Солдафон, но ведь он еще и начальник. Расскажите мне о Фиде.

Халли описала ей встречу с Фидой, состоявшуюся накануне, а закончив, сказала:

— Он рассказал о «Вишну». А почему вы ничего не сказали мне об этом?

Она подумала, что Мерритт придет в смущение от этого вопроса. Ничего подобного не произошло, возможно, она лишь слегка смутилась.

— Я не пыталась ничего скрывать. Вспомните, ведь это я сказала, что вам надо обсудить с Фидой ход исследований? Я знала, что он все представит вам правильно.

«Что ж, звучит резонно», — подумала Халли.

— Ну а что с Грейтером?

Мерритт пожала плечами.

— Он ведь человек НАСИ. А это структура в составе ГЭНЕРГО. И занимаются они нефтью.

— Значит, что-то, подобное «Вишну», может вызвать у него испуг.

— Вполне вероятно.

— Фида думал, что Грейтер, возможно, убил Эмили.

Мерритт посмотрела на нее скептическим взглядом.

— Грейтер — жестокий и злобный. Ненавидит женщин и не пытается этого скрывать. Но убить Эмили? Ну не знаю… — Ее тон и выражение лица ясно говорили о том, что она не отбрасывает полностью возможность того, что предполагал Фида.

— Что-нибудь изменилось с тех пор, как вы рассказали ему о «Вишну»? — спросила Халли.

— Он стал более мягким и дружелюбным, раз уж вы об этом упомянули. Это показалось мне тогда странным. А сейчас я думаю, что он, вероятно, пытался отвлечь этим внимание. Ну что-то вроде дымовой завесы. — Агнес сморщилась и покачала головой. — Это безумство. Но убийца не будет заранее предупреждать о своих намерениях.

— Так вы все-таки считаете, что он мог убить Эмили? Из-за «Вишну»? — Халли почувствовала, как что-то задвигалось у нее в желудке. Не боль, скорее напряжение. Она подумала о Дайане Монталбан. — И, возможно, он приложил руку к исчезновению Фиды.

— Я даже не могу поверить, что мы сейчас обсуждаем такое.

— Я истолковываю эту вашу фразу как утвердительное «да».

— Лучше как «вполне возможно».

— Вы можете связаться с ННФ?

— Только после того, как появится связь.

— У вас есть линия, защищенная от прослушки?

— Вы имеете в виду линию, которой пользуются работники ЦРУ? На полюсе довольно трудно отведать гамбургер и найти бензин.

— Я не могу выйти наружу, поскольку сейчас действует условие номер один. Полеты отменены. Ни телефона, ни электронной почты. Разве люди не обсуждают между собой эти смерти?

— Разумеется, обсуждают. Этот цирк, который Грейтер устроил в обеденном зале, никого не убедил. А возможно, даже ухудшил ситуацию. Большинство людей склоняются к мысли о том, что он что-то скрывает.

— Находясь в обеденном зале, я поймала на себе несколько явно враждебных взглядов. Люди думают, что именно я занесла сюда патогенные микроорганизмы.

— Некоторые и вправду так думают. Сколько таких людей, я не знаю, но полагаю, что немало.

Внезапно Халли почувствовала острый спазм в области живота. Ощущение было такое, будто огромный кулак изо всех сил сжал ее желудок, затем боль отступила. Она вспомнила Дайану Монталбан, умирающую от потери крови на полу в обеденном зале… Еще один спазм, от которого она вздрогнула и застонала.

— Что с вами? — спросила Мерритт.

— Просто судорога, — ответила Халли, не желая прерывать разговор. — Так что в отношении Грейтера?..

— Ничего. По крайней мере, до восстановления связи.

— А вы не знаете, когда снова могут возобновиться полеты?

— Они прекращаются при температуре шестьдесят градусов. А у нас сейчас на двадцать градусов ниже установленного предела. Мне самой просто ненавистна мысль о том, что зимовка может начаться раньше в этом году.

— И будет продолжаться восемь месяцев, так?

— Да.

Халли представила себе заключение в этом самом труднодоступном на земле месте в компании с полярниками, падающими замертво, лишающимися рассудка, пьющими, сидящими на наркотиках, возможно, даже и убивающими друг друга, и все это в герметично закупоренной станции, атмосфера в которой, быть может, заражена смертельно опасными патогенными микроорганизмами.

Семь бед — один ответ, надо попробовать…

— Агнес, вам что-либо известно о «Триаже»?

Нахмуренные брови, секундное раздумье — и то, и другое можно объяснить старанием припомнить давно забытый факт. А может, тут нечто иное.

— Это методика оказания неотложной медицинской помощи. Отбор тех, кому она необходима. Или не необходима. А почему вы об этом спросили?

— Да просто из любопытства. Мейнард Блейн как-то упоминал об этом, когда мы с ним пили кофе. — Конечно, это была ложь, но ведь детективы часто используют ложь, чтобы добраться до правды, разве не так? — Он очень воодушевился, рассказывая мне об этом. Но, к сожалению, пока я собиралась расспросить его поподробнее, ему пришло сообщение на пейджер и он поспешно куда-то ушел.

— Так это Блейн рассказывал вам об этом? А когда?

— Вчера. Он думал, чем бы ему заняться, и вдруг подсел ко мне. Вы же его знаете. — Халли хитро подмигнула и вдруг почувствовала, что в ее желудке и кишечнике происходит нечто серьезное.

— Не представляю, о чем он мог говорить. — Мерритт выглядела озадаченной и весьма расстроенной.

— Может, это название какого-то исследовательского проекта?

— Нет. Я бы наверняка знала о его существовании.

Темы для разговора, казалось, исчерпались, и беседа непроизвольно подошла к концу.