Залив ангелов

С электрической лампочки над нашими головами свисала ветка омелы. Прежде чем я успела опомниться, Нельсон обнял меня, а я не стала сопротивляться, не попыталась оттолкнуть его. Я позволила себя поцеловать. Когда объятия разомкнулись, я увидела, что Нельсон сияет.

— Это лучшее Рождество в моей жизни! — воскликнул он. — И я буду долго его помнить.

Я отправилась к себе, пытаясь осознать, что же сейчас произошло. Следовало ли мне остановить Нельсона? Может быть, нельзя было так сильно его поощрять? Это был первый поцелуй, нежный и вовсе не пугающий, но разве не считается, что я должна была что-то почувствовать? Однако в реальности я всего лишь ощутила, что его прохладные губы прижались к моим, — и все. Ничего неприятного, но и никаких божественных ощущений, о которых пишут в рыцарских романах, уж точно не было.

Я лежала в кровати, слушая, как ветер стучит в окна, и старалась примириться со случившимся. Мне было известно, что Нельсон увлечен мной, но его поступок выходил за рамки дружбы. Беда в том, что я желала большего. Хотела влюбиться, хотела чувствовать, как сердце пропускает удар, когда мой избранник на меня смотрит, хотела жить долго и счастливо. И не могла вообразить будущую жизнь с Нельсоном, его старой мамой и шумными братьями-сестрами в домике за газовым заводом. Вопреки всему, что со мной происходило, я так и не смогла отречься от своих аристократических корней. Может быть, когда-то мне все-таки придется это сделать?

Наконец я заснула. А проснулась от далекого звона церковного колокола.

«Рождество!» — подумала я. Мне вспомнилось, как мы проводили этот день в прошлом, когда мама была еще жива: чулок с апельсином у постели, шоколадный мусс, может быть, книга или пара новых перчаток. Подарки никогда не были дорогими и роскошными, но всегда радовали. А в последние несколько лет Рождество означало подъем на рассвете, потому что нужно было разжечь огонь в печи, а потом — спешку, ведь следовало успеть приготовить начинку и сунуть индейку в духовку, чтобы она приготовилась вовремя.

Что ж, сегодня, во всяком случае, у нас будет не слишком много работы. И кроме подарка, полученного вчера от Нельсона, у меня есть еще один; посылка от Луизы, которую только предстоит распаковать. А я для сестры купила дневник с запирающимся на ключ замочком и успела отослать его вовремя, пока она еще не уехала в деревню.

Вначале мы должны были посетить рождественскую службу в дворцовой часовне, а когда вернулись, начался праздничный завтрак, состоящий из сосисок, яиц и бекона. Птица была нафарширована и отправлена в духовку. После этого мы собрались вокруг елки. Каждый получил по маленькому подарку от ее величества — медаль с изображением самой королевы. От мистера Анджело тоже были подарки, но более практичные: всем досталось по носовому платку. Наконец я открыла подарок Луизы. Там были красивые аметистовые бусы, теплый шарф и золотая гинея. На глаза навернулись слезы. Прошли годы с тех пор, как кто-нибудь дарил мне нечто красивое или особенное. Я испытала чувство вины за то, что осуждала желание сестры выйти замуж, в то время как я оплачивала ее учебу, а она, кажется, даже не ценила моей жертвы. Но теперь мне стало ясно, как она меня любит.

Рождественский пир начался в час дня. Вместе с остальным дворцовым персоналом мы собрались в столовой для слуг. Столы были накрыты белыми скатертями, их украшали остролист и плющ. У каждой тарелки лежали хлопушки. Внесли двух запеченных индеек и четырех гусей, их кожица красиво подрумянилась и блестела. Мистер Фрэнсис и Артур разрезали их, пока мы передавали друг другу миски с жареной картошкой, тушеными каштанами, подливкой из шалфея и лука, хлебным соусом, брюссельской капустой, цветной капустой под белым соусом, белокочанной капустой и мясной подливкой. Кларет был разлит по бокалам. Мы взорвали хлопушки, надели бумажные шляпы и стали читать забавные лозунги и загадки, а после — демонстрировать друг другу безделушки и головоломки. Потом прочли молитву и уселись за стол. Мы ели до тех пор, пока могли запихнуть в себя хотя бы кусочек.

Когда раздался звук рожка, в столовую внесли рождественские пудинги, в которых горел бренди и были вставлены веточки остролиста. Я помогала их готовить в Воскресенье пробуждения [12] , еще в ноябре. Большую часть этих пудингов повара отвезли в Осборн-хаус, но и нам тоже хватило. Их подавали с заварным кремом и коньячным маслом, приготовление которого поручили мне. В пудинги запекли несколько серебряных монеток по три пенса, одна из них оказалась в моей порции.

12

Неофициальный праздник перед рождественским постом в англиканской церкви. — Примеч. пер.

— Загадайте желание, — проинструктировала меня сидевшая напротив горничная.

Я толком не знала, что загадывать, и прошептала себе под нос:

— Пусть новый год будет для меня удачным. И, пожалуйста, без всяких неприятных сюрпризов.

Можно было подумать, что после такой обильной трапезы никто не захочет есть еще несколько недель, однако мы все же накрыли стол к чаю, пусть и немного позже, чем обычно. Мистер Роланд настоял на том, чтобы испечь к чаепитию рождественские торты. Тот, который предназначался нам, был настоящим произведением искусства. Он блестел королевской глазурью и был украшен миниатюрными фарфоровыми снеговиками, а также детишками, которые катались на санках и играли в снежки.

После чая мы сидели у камина, слишком наевшиеся, чтобы заниматься чем-то сложным, и поэтому играли в шарады и в «Кота министра» [13] . Потом, во время ужина, мы наполнили тарелки холодной индейкой и гусятиной, соленьями и хлебом, но я уже даже смотреть на все это не могла. Нельсон сказал, что для него это Рождество стало лучшим в жизни, а я подумала, что у меня такого славного Рождества не было уже много лет.

ГЛАВА 11

13

Игра, во время которой надо по алфавиту называть описывающие кота прилагательные. — Примеч. пер.

Наступил новый год, который обещал стать воодушевляющим и радостным из-за бриллиантового юбилея — шестидесятилетия правления нашей королевы. Но начался он не с торжеств. Королева вернулась из Осборн-хауса продрогшая до костей и в отвратительном настроении. Нам приказали приготовить множество видов лечебных бульонов и студень из телячьих ног. Но ее величество отослала почти все обратно в кухню, объявив эти блюда ужасными и бесполезными.

Никаких развлечений не было, и мы, младшие повара и ученики, проводили время, практикуясь в приготовлении по поваренным книгам новых сложных блюд лишь для того, чтобы накормить ими дам и господ, которые служат во дворце, или съесть самостоятельно. Ходили слухи, что здоровье королевы подорвано и она может даже не дожить до летних празднеств.

— Не верь этому, — шепнул мне Нельсон. — Наша королева — крепкая старая птица, к тому же упрямая. Она будет держаться хотя бы только ради того, чтобы проехаться в карете по Пэлл-Мэлл.

К моему облегчению, наши с Нельсоном отношения вернулись в приятное мне дружеское русло. Сразу после Рождества выпало много снега, выходить стало небезопасно, и мы почти не гуляли. От Луизы я узнала, что ее Рождество в деревне было скучным и что дед Билли слишком много пьет, но у меня не было возможности посетить ее, чтобы услышать подробный рассказ. Впрочем, втайне я радовалась, что не смогла поехать с сестрой: оказаться из-за снега взаперти в одном доме с родственниками Билли было бы сущим наказанием.

Мне не удавалось навестить Луизу до конца января, и когда я наконец добралась до нее в один из выходных, сестра мне показалась какой-то странной, немного другой. Потом меня осенило.

— Ты что, ждешь ребенка? — спросила я.

Сестра покачала головой.

— Мне ни о чем таком неизвестно. Нет, я должна сказать тебе кое-что другое. Кое-что, насчет чего я пока не совсем уверена. — Она помолчала, теребя длинную нитку агатовых бус на шее, а потом вдруг выпалила: — Билли хочет, чтобы мы переехали в Австралию!