Заложница монстра

Вцепилась в темные волосы Матвея и сжала их. Сама не понимала, чего хочу больше: отстранить или… бездействовать. Потому что итог все равно будет один — он возьмет то, что хочет. И ему все так же плевать на мои протесты.

Не знаю, сколько длилась изощренная пытка. В какой-то момент меня подхватили на руки и отнесли к дивану, на котором еще недавно восседал Капля в компании полураздетых девиц. И думать не хотелось, что на этом диване они уже успели сделать.

Я старалась отрешиться от всего. Поэтому никак не отреагировала на дальнейшие действия Матвея. Он ловко стянул с меня брюки, перед этим избавившись от обуви. Но трусики стаскивать не торопился. Стал раздеваться сам. Я же отвела взгляд и изучала спинку дивана. Она сейчас интересовала меня больше, чем мужчина, обнажающий передо мной свое тело.

Когда он накрыл меня собой, по коже пробежала очередная волна мурашек. Совсем скоро все закончится. Осталось немного потерпеть. Не думать ни о чем…

Он стянул с меня последнее прикрытие, которое оставалось на мне, но наполнять меня собой не торопился. Продолжал целовать, исследуя поцелуями мое тело. Словно пробовал его на вкус. Одна рука проникла между ног и стала трогать там настолько откровенно, что я вздрагивала, когда ощущения становились более острыми.

Что он, черт побери, делает?! Почему пытается быть внимательным? Или собирается испытать на мне все свои фантазии, которые не давали покоя его голове столько времени?

— Прекрати… — выдохнула, выгибаясь и тем самым касаясь своей обнаженной грудью его груди.

Реакция собственно тела пугала.

— Ты этого хочешь, — сказал Матвей, прекращая на пару мгновений свои ласки. — Иначе бы не реагировала так. Ты даже не сопротивляешься.

А ему хотелось, чтобы я умоляла о пощаде? Брыкалась и билась с ним из последних сил? Теперь я тем более не доставлю ему такого удовольствия. Как бы только и в самом деле не реагировать на его прикосновения. Притвориться на самом деле куклой, у которой нет никаких чувств.

Вслед за последними словами Матвея, все ласки закончились. Он наполнил меня собой и сразу стал двигаться быстро, стремясь как можно скорее освободиться. Я, впрочем, тоже хотела, чтобы он скорее закончил. Тогда у меня появится шанс по-быстрому сбежать отсюда. И надеяться на то, что он после случившегося оставит меня в покое.

Мне было больно. И физически, и морально я была раздавлена. Как ни странно, плакать не хотелось. Ненависть, что заполняла меня, противостояла выходу слабости. Я понимала, что тем самым доставлю Новаку удовольствие. И не могла себе этого позволить.

Именно ненависть помогла мне не сойти с ума. Дотерпеть, не реагировать на реакции тела, которое не обиралось слушать разум и подавалось вперед, навстречу грубым и быстрым толчкам. И стоны заглушить я не могла. Из-за чего Матвей пускал мерзкие шуточки, обещая новые встречи, которые будут заканчиваться не так быстро. И не настолько скучно.

Смысл его слов доходил до меня далеко не сразу. Наверное, часть из них я вообще не услышала за собственными стонами, которые становились все громче. И когда Матвей вышел из меня, я… почувствовала острое неудовлетворение. Потому что не получила то, что хотело мое тело, которое давно не ласкали. И сейчас я цеплялась за того, кого ненавидела, в остром желании продолжения. Мне даже было плевать на боль и отметины, которые оставил на мне бывший одноклассник.

Что-то теплое полилось на живот. Скосила мутный взгляд и сразу сообразила, что это такое. Черт… Он даже не соизволил воспользоваться презервативом. Решил испачкать меня собой везде?!

— Урод… — выдавила из себя.

Язык еле ворочался, а сердце стучало в груди, как бешенное. Как меня от всего этого еще не стошнило, не понимаю.

Новак ухмыльнулся. Посмотрел на меня, словно на пустое место и резко поднялся, освобождая меня от тяжести своего тела. Я же не торопилась вскакивать. Потому что не хотела запачкаться еще больше. Но и что делать, пока не понимала.

Тем временем Матвей подошел к столу, взял что-то туда и бросил мне. Попал в лицо. Я резко ухватилась за то, что закрыло мне обзор. Не сразу поняла, что это салфетка.

— Вытрись, — поморщившись, приказали мне. — И пока можешь быть свободна.

— Пока? — переспросила, не веря в услышанное.

Быстро протерла салфеткой живот, бросила ее на пол и наконец-то встала на ноги. Которые еле держали меня. Нужно было скорее одеваться и бежать отсюда. И надеяться, что Новак забудет обо мне. И о деньгах, что недавно перевел на мой счет.

— Ты же не думала, что одного раза будет достаточно? — В отличие от меня, Матвей одеваться не торопился. Я же моталась по комнате, высматривая свои вещи. Была настолько взволнована, что в упор их не видела. — Я заплатил за тебя высокую цену. И собираюсь получить плату сполна. Ты еще не опустилась передо мной на колени. Не могу лишить себя такого удовольствия.

Споткнулась, и чуть было не упала. Вещи, что успела подхватить с пола, выронила, и пришлось снова их собирать. Я не ослышалась. Не могло быть никаких сомнений. Впрочем, желания Новака были очевидны. Я лишь надеялась, что он не будет в них изощрен. И настолько развратен. Все-таки, были вещи, в которых я пока еще плохо разбиралась. Да и не хотела, если быть честной перед самой собой.

— Ты говоришь это для того, чтобы унизить меня. Но зачем? — спросила, уже натягивая на себя нижнее белье. Как же я хотела сейчас оказаться в ванной и смыть с себя следы близости с ненавистным мужчиной. И воспоминания о нем тоже мечтала смыть. Только, увы, на них вода точно никак не повлияет.

— Ты затронула мою гордость. Послала, куда подальше. Я не прощаю тех, кто меня игнорирует. И всегда получаю то, что хочу. И тех, кого хочу.

Он, наконец, стал одеваться. Смотреть на него не было сил. Поэтому это я заметила краем глаза. Сейчас меня больше заботила собственная одежда. Поскорее бы одеться… Но, как назло, руки тряслись и плохо слушались. Из-за этого одеться быстро не получалось.

— Поэтому, если вдруг ты удумаешь спрятаться, я все равно тебя найду. И тебе будет еще хуже. Ты все поняла?

Тяжелые, быстрые шаги и вот Матвей снова рядом со мной. Хватает с силой за плечи и встряхивает. От неожиданности моя голова мотнулась туда-сюда. Даже, кажется, немного закружилась.

— Ты с ума сошел?! — воскликнула и в который уже раз попыталась высвободиться из его хватки. — Мне больно! Пусти!

Вещи уже в третий раз оказались на полу. И я наступила на них босыми ногами.

— Какое мне есть дело до твоей боли? — спросили у меня. — Игрушки не могут ничего чувствовать. Они только делают то, что хочет хозяин. А ведь я могу захотеть оторвать тебе руки или ноги. Почему нет?

Кажется, от последних его слов у меня волосы на голове зашевелились. Или это сквозняк откуда-то появился?

— Если ты так будешь со мной обращаться, надолго меня не хватит, — предупредила.

— Что ж, — продолжил Матвей, — я буду пользоваться тобой, пока ты не сдохнешь.

Нет, с человеком, который в свое время не поддался тебе и не лег в твою постель, так не разговаривают. Неужели было еще что-то? С чего Новак так себя ведет? Пусть он и был всегда избалованным мальчишкой и часто не знал, когда следует остановиться, только вот прошло достаточно времени, чтобы остыть. Обида не должна была засесть в нем так глубоко.