Заложник долга и чести

– Да с этим все понятно, – отозвался на его реплику Ридас. – Мир должен находиться в равновесии. Кто-то должен управлять стихиями, кто-то пасти смертных, кто-то поддерживать огонь в сердце этого мира. Да мало ли дел, которые надо делать.

– И что этому мешает? – с усмешкой спросил Прокс. – Жажда безграничной власти?

– Нет, смертный. Желание стать богом. Творец ушел, и его место свободно. Вот, что влечет всех нас.

Дальше шли молча. Прокс шел, недоумевая и размышляя о непутевых сыновьях, что застряли в этом мире. Он уже не силился понять их мотивы и поступки, его голову занимали мысли, как выйти из этого браслета, куда он так не осмотрительно попал.

– Ридас? – обратился он к привратнику.

– Чего? – неохотно ответил тот. Ридас шел всегда чуть позади Алеша.

– А что это за место такое браслет?

– Браслет, что ты нашел, это не место, это ворота в наш мир. А мир этот, если можно так выразиться, как песочница для детей. Здесь мы растем, мужаем и боремся бесконечно. Тот, кто смог выбраться, становится хранителем. Такой браслет получает каждый, кто смог пройти путь славы.

– Тоже мне путь славы, – невесело усмехнулся Прокс. – Это скорее путь обмана и предательства.

– Ну, это смотря, кто какой путь выбирает, – невозмутимо ответил Ридас. – Я вот не решился идти дальше, так как не мог предавать или обманывать… Да, – помолчав, закончил он.

Прокс подошел и остановился у новых ворот. Но теперь они были меньше и скорее напоминали высокие двери.

– Открывай, Ридас, – обратился он к соискателю.

Тот подошел и остался стоять перед ней.

– Что-то не получается, – сказал он.

Прокс удивленно на него посмотрел.

– Не получается? – переспросил он. – И что теперь делать?

– Да вот, думаю. Может, вместе попробуем?

– Как это? – изумился Прокс, подошел и толкнул створку.

Она легко поддалась и широко распахнулась, показав им кусочек зала. Пол был из черного мрамора, стены из розового и потолок из белого. По стенам на изящных подставках горели шары, хорошо освещая все вокруг.

– Надо же! – Воскликнул Ридас. – Я и не знал, что так можно. Пошли, нечего тут стоять. Видишь, нас приглашают, – поторопил он Прокса и стал легко подталкивать того в спину.

Они вошли в небольшой зал, посередине стоял монумент из желтого металла, а на нем каменное изваяние молодого человека в человеческий рост.

– Как ты думаешь, Ридас, это тот, о ком я подумал? – Рассматривая фигуру, шепотом спросил Алеш. Та вдруг повернула голову и посмотрела на Прокса.

– Не совсем, человек, – ответила фигура. – Я только одно из его воплощений. Зачем ты пришел?

– Мы с Ридасом хотим выйти из этого места. Шли, шли и пришли сюда. Вот, – отозвался смущаясь Прокс и замолчал.

– Ты хочешь выйти и стать хранителем? – спросила фигура.

– Нет, просто выйти. Это вот, он хочет стать им, – Прокс указал пальцем на молчаливо стоявшего Ридаса.

– Человек, отсюда может выйти только хранитель. У тебя браслет хранителя, ты жив, значит достоин. Не хочешь быть хранителем, уходи обратно и приходи, когда будешь готов.

Прокс не мог поверить услышанному.

– Как уходи! Мне надо выйти, и я не имею никакого предназначения. Я не сын творца.

– В каждом есть частичка творца, человек. А твое предназначение быть хранителем Преддверия. Ты же теперь там князь.

– Э-Э... я могу отказаться…

– Не можешь! Это предопределено. Вызови сюда второго хранителя, и я вас выпущу.

Прокс растерянно оглянулся на Ридаса.

– Да вот же он. Стоит рядом, – он вновь показал на соискателя.

– Нет, другого, с которым ты поддерживаешь связь, – ответила фигура. – Позови Худжгарха.

– Уважаемый, я не знаю такого.

– Ты знаешь его по имени Ирридар, позови его.

Алеш понял, что спорить бессмысленно и просто сказал.

– Худжгарх, приди.

Планета Сивилла. Предгорья Снежных гор

Я упал одновременно с Гради-илом, Ганга замешкалась, и я дернул ее за руку. Она, не ожидая такого от меня, рухнула рядом и стала отбиваться, пришлось ее обнять и прижать по крепче к себе. Что это были за орки, и сколько их я не видел. Но не доверять разведчику пограничнику, каким в свое время был Гради-ил я не мог.

– Тише, Ганга, – прошептал я ей на ухо. – Успокойся.

Она же в ответ шептала и упиралась руками в грудь.

– Не прикасайся ко мне. Да что же это такое! – Она не могла вырваться. – Я расхотела замуж. Отпусти.

– Дурочка! – шептал я ей на ухо. А сам думал, почему все мои шутки выходят мне боком? Что я такого делаю неправильно?

– Не обращай внимания на то, что увидела, – продолжал я увещевать ее,

– На что я должна не обращать внимания? – упиралась она

– На то, что ты увидела. Это простая иллюзия для орчанок, чтобы они не разнесли слухи… в общем ты понимаешь, любимая, о чем я.

– Нет, не понимаю, – все также отбиваясь, – зашептала она, – ты сорвал мою свадьбу и удрал, ты… ты…

Я не дал ей договорить и запечатал рот поцелуем.

– Мм-м! – она брыкалась, мычала и глаза ее сверкали бешенством. Но постепенно затихала и наконец ответила на мой поцелуй.

– Милорд! Хватит миловаться, здесь Муйаги, – тихо, но так, чтобы я услышала прошептал Гради-ил.

Свое слово вставила Су.

– Это что такой обряд у орков? Жених бегает без штанов и спасается от других орков?

– Нет, – ответил Фома, – на нас напали и учитель, спасая от дракона, перенес нас сюда.

– Я не видел дракона… А почему он голый? И я понимаю, почему он стал учителем.

– Почему? – это Фома спросил. Но мы с Гангой тоже прислушались, это я понял по ее взгляду на меня.

– У него такой… – а следом она без стеснения произнесла ругательное слово, которое используют в простонародье.

Фома поперхнулся. Мне же захотелось сплюнуть, но рот был занят. Он целовал Гангу. Та услышав, что сказала Сулейма, снова стала отбиваться.