Шрифт:
Действующие лица и события романа вымышлены, и сходство их с реальными лицами и событиями абсолютно случайно.
Февраль по ночам заметал дороги, думая при этом о чем-то своем. И только ветер, перебирающий струны рассеянного лунного света, был способен проникнуть в его думы и передать их тихими звуками, которые временами так напоминали звучанье старинной виолончели.
По крайней мере Морис Миндаугас, сотрудник частного детективного агентства «Мирослава», именно так воспринимал ночные
Ничего не имел против ночной виолончели февральского ветра и пушистый черный кот Дон, любимец хозяйки.
Морис время от времени думал о том, как было бы хорошо, если бы ночной снег занес все дороги к их коттеджу. Ему бы тогда ни с кем не пришлось делить Мирославу: ни с друзьями, ни с клиентами агентства, ни с коллегами из правоохранительных органов, которые так и не перешли в разряд бывших. Но, зная о том, что мечты имеют способность время от времени сбываться, Морис отгонял прочь морок своих сладких ночных грез и, с ясным рассудком встречая утро, отправлялся чистить снег. А снег шел снова и снова.
Расчистив дорожку, Миндаугас отбросил лопату, сошел с дорожки и улегся в пушистый мягкий снег, слегка погрузился в него, как в пуховую перину. Запахло свежестью, от которой то екало, то замирало сердце. Кот Дон немного подумав, прыгнул на грудь Мориса.
– Ты нахал, – сказал ему Миндаугас. – Почему бы тебе не лечь рядом на снег.
Кот в ответ что-то невнятно проурчал на своем кошачьем языке. И не сдвинулся с места. У Мориса же рука не поднялась спихнуть в снег пушистого друга.
Так они и лежали, наслаждаясь тишиной и покоем ровно до того времени, пока из дома не вышла Мирослава и не закричала:
– Морис! Ау! Ты где? Я тебя не вижу!
– Мы здесь, – откликнулся Миндаугас.
– Где это здесь? И кто мы? Ты не один, что ли? – Мирослава сбежала с крыльца и быстро пошла по расчищенной дорожке.
Заметив лежащих на снегу Мориса и Дона, она воскликнула: «Ух ты! Снежные ванны принимаете! И без меня!» – и прыгнула к ним. Дон, слетев с груди Мориса, шлепнулся в снег! Молниеносно выскочил на дорожку, и, сердито мяукнув, встряхнулся, как собака, и помчался в сторону дома.
– Какую идиллию вы нарушили, – смеясь, укорил ее Миндаугас.
Через пару минут, осыпанные снегом с головы до ног, они выбрались на дорожку и, весело топая и отряхиваясь, пошли в сторону крыльца.
– Скоро День святого Валентина, – проговорил Морис на ходу.
Мирослава в ответ произнесла примерно такие же звуки, какие совсем недавно издал ее кот.
Морис хмыкнул и осторожно взял ее за руку.
– Ты чего? – спросила она.
– Устроим праздник? – Он заглянул в ее серо-зеленые глаза.
Морис любил День святого Валентина хотя бы за то, что середину февраля можно считать преддверием весны. А еще в этот день можно признаваться в любви…
– Я не возражаю, – ответила она и, лукаво прищурившись, добавила: – Позовем Люси!
– Только не Люси! – вырвалось у него с нескрываемым ужасом.
– Почему? – Мирослава сделала вид, что удивилась.
– Потому!
– Ты не справедлив к бедной девушке! Ты ведь знаешь, что Люси неровно дышит к тебе.
– Вот поэтому и не надо! – отрезал он.
– Но она моя подруга!
– Знаю. Но, пожалуйста, – он сложил
молитвенно руки на груди, – я ведь тоже ваш друг. – В глубине души давно и упорно он надеялся стать ей ближе любого друга.– Ладно, так и быть, – весело рассмеялась она, – тем более что Люси и сама не захочет тащиться в наш заснеженный поселок, отказавшись от заманчивой перспективы провести вечер и ночь в компании очередного пылкого поклонника.
Морис фыркнул:
– Вы только недавно говорили, что она неровно дышит ко мне.
– Одно другому не мешает, – отмахнулась Мирослава. – Не может же она годами ждать внимания от тебя, расхолаживая свой гормональный фон.
На этот раз Морис расхохотался.
– Я вижу, что ты понял меня, догадливый ты мой, – притворно вздохнула она.
– Понял, понял, – утер он тыльной стороной руки выступившие от смеха слезы и проговорил серьезно: – Зато вы проведете вечер в компании трех галантных кавалеров.
– Двоих я, кажется, знаю. Это ты и Дон. А кто же третий?! – она сделала большие глаза. – Неужели ты позовешь Шуру на столь интимный праздник?
– Почему нет, – пожал он плечами. – Я приготовлю ужин, Шура споет под гитару, Дон создаст атмосферу уюта.
– А я? – спросила Мирослава. – Не буду ли я лишней на этом празднике высокой романтической любви?
– Конечно нет! – воскликнул он. – Ведь этот праздник имеет смысл, только когда на нем будете царить вы!
– Как жаль, что у меня такие маленькие уши, – печально вздохнула Мирослава.
– А зачем вам большие уши? – удивился Морис.
– Чтобы ты мог навешать на них побольше лапши!
На этот раз рассмеялись оба.
Немного позже Морис проговорил:
– Дело тут не в величине ушей, а в их восприимчивости. В отличие от большинства других женщин, вы абсолютно не реагируете на комплименты.
– Ага, я люблю глазами.
– Боюсь, что вы любите головой, – вздохнул он.
– Не возводи на меня напраслину, – шутливо погрозила она ему пальцем, – я очень даже люблю красивых мужчин и всю прочую красоту.
– Вот с прочего и надо было начинать, – отшутился он и перевел выразительный взгляд на вернувшегося к хозяйке кота.
День святого Валентина в коттедже детективов прошел так, как и запланировал Морис.
Из приглашенных гостей был только друг детства Мирославы – следователь Александр Романович Наполеонов, он же Шура для друзей.
Хотя какой Шура гость, когда он проводит в коттедже почти все свое свободное время, в доме даже есть комната, которая называется Шуриной.
Мать следователя Наполеонова Софья Марковна шутит, что гостем он скорее является в собственном доме.
Так или иначе, но на этот раз вечер четырнадцатого февраля у Наполеонова оказался свободным, и он приехал в коттеджный поселок еще засветло.
Первое, что он сказал, зайдя в дом: «Как у вас вкусно пахнет!»
Можно, наверное, с небольшой оговоркой сказать, что кулинария была своеобразным хобби следователя. Нельзя сказать, что Наполеонов не умел готовить совсем. Нет! Оказавшись на необитаемом острове с постоянно пополняемым мешком продуктов, он не остался бы без завтрака, обеда и ужина. Но, мягко говоря, готовка не была его любимым занятием. Есть он предпочитал то, что приготовили другие. И любимым его кулинаром был Морис Миндаугас, который не только любил именно готовить, но и умел готовить так, что даже самый привередливый гурман, попробовав приготовленные им блюда, стал бы его верным почитателем.