Заложник

Приведя себя в порядок, я выглянул из комнаты и встретился взглядом с так же, покинувшей свою спальню Алиной.

— Доброе утро. Как спалось? — с улыбкой поинтересовался я. — Выспалась?

— На удивление, хорошо, — пожала плечами она. — И, пожалуй, да — выспалась. Хотя, в теории подобного быть и не должно. Ведь, фактически, без учёта «петель», проспали мы с тобой не больше трёх с мелочью часов. Я просто никак не могла бы выспаться за такой срок. Получается, из «итерации» в «итерацию» возможно перенести не только информацию?

— То же мне, открытие! — усмехнулся я. — Или, думаешь, я в один день научился на гитаре играть? И настолько свои физические кондиции поднял? Нет. Это эффект тренировки. Не знаю точно, как это работает, но телесные навыки действительно переходят и копятся из «итерации» в «итерацию». Так что, проснись и пой! Нас ждут великие дела.

— Проснулась, — улыбнулась она. — Пою, — и действительно затянула «Утро». Ту самую песню, с которой начиналось всё наше сотрудничество.

— 'Утро на- чи-на-ет-ся, на-чи-на-ет-ся

Город у-лы-ба-ет-ся. у-лы-ба-ет-ся

Открываются окошки

Разбегаются дорожки

Громко хлопая в ладошки

Запели звонко дети:

Раз, два, утро!

Три, четыре, пять!

Приходи играть!

Приходи играть!

Вместе с нами

Приходи играть!

Здравствуй, утро!..'

* * *

Глава 18

* * *

Маленький золотой жук. Серебряные лапки, серебряные жвальца, золотое тельце и золотые надкрылья. Глазки-бриллиантики. И капля воды, запаянная в брюшке. Красавец!

Без смеха — красавец. Даже Алина оценила, сказала: «Красивый». Но, полагаю, иначе и быть не могло: я же старался. Сначала по сети шарился, подыскивая подходящие фотографии и рисунки. Потом, по найденным картинкам создавал водяную форму-модель, замораживал её. А после всего этого, воплощал в металле, проверенным уже способом растворения и конденсации драгметаллов в воде. Получилось быстрее, чем раньше. Да и детализация оказалась больше проработана, чем даже у дракончика — я ведь, в конце концов, никуда в этот раз не спешил, никаких «дедлайнов» перед собой не ставил, работал спокойно и в удовольствие.

Да — в удовольствие! Мне нравится творить. И не так важно, что именно: новый мир в книге, новое звучание в стихотворении, новый забор на даче, новый ножик на наковальне и гриндере, или вот так: новенький Артефакт, напрямую из моей фантазии в металл.

Красивый жук получился. Даже жаль немного, что существовать ему только этот день — следующего у него не будет. Исчезнет он в созданном мной темпоральном возмущении.

Но — судьба у него такая. А я немного продвинусь в своём духовном развитии, пройдя по пути древних восточных философов, которые брались рисовать свои великолепные картины на песке в зоне прилива. Картины, в которые вкладывали душу. Картины, заранее обречённые исчезнуть, смытые с песка морскими волнами через несколько часов после их создания.

Мне про них отец рассказывал. Умом их легко понять: борьба с собственным Эго и тщеславием, снижение уровня зацепленности за материальное, возвышение души творчеством, вера в то, что «рукописи не горят»… Умом. Пока сам в такой ситуации не окажешься.

Блин! Это же прям почти физически больно! Больно не тогда, когда ты делаешь, нет — в процессе ты так захвачен вдохновением и «потоком», что тебе некогда думать о судьбе твоего творения. Но, вот когда оно уже сотворено. Когда оно уже вот оно — стоит материальное воплощение твоего творческого порыва, то до зубовного скрежета обидно осознавать, что через каких-то пять-шесть часов, оно перестанет существовать. И ты даже фотографию его не сможешь сделать, так как и фотография тоже исчезнет. Единственное место, где останется хоть что-то — это твоя собственная память…

Больно. И обидно. Как маленькому ребёнку…

Однако, и не творить нельзя — мастерство и понимание приходят только с наработкой и опытом. А понять мне было необходимо: что же есть эти Артефакты. А, в особенности, что из себя представляет их «пробуждение».

Так что, следующую «итерацию» после той, где я начал учить немецкий, я отдал на создание этого вот жука. (Хм, прикольно — даже Word со мной согласен, так как слово «жук» в предыдущем предложении оказалось ровно 404-ым словом этой главы: «Ошибка 404 — запрашиваемый вами предмет более не существует»). Ладно, что-то я увлёкся своей рефлексией и индульгированием.

Главное: вот он Артефакт. Готовый. Девственный. Никому не обещанный. Мой и только мой. Который я могу, ничего не опасаясь (ну, подумаешь, чуть раньше срока в новую «итерацию» уйду) пробудить сам! Взять и пробудить.

И я взял. После того, как Алина налюбовалась получившимся готовым изделием и вернула его мне с заметным чувством сожаления на лице. Видимо, ей тоже было обидно, что такая красивая и ценная вещь просто исчезнет, как до этого, исчезло купленное мной для неё у ювелира кольцо. Но с тем-то всё проще — оно существовать не перестало, просто вернулось обратно в салон, откуда его легко можно будет снова выкупить, когда «петля» закончится.

Я взял жука на одну ладонь. Другой ладонью накрыл. Сосредоточился. Максимально сконцентрировался на своих ощущениях и постарался начать вливать в свою поделку энергию Воды. Не саму воду, а её энергию, свою силу и волю, которые с Водой резонируют.

И, через несколько минут напряжённых попыток, у меня начало получаться. Поток пошёл. Сначала совсем по чуть-чуть, по самой капельке. Потом немного быстрее и сильнее. Потом поток продолжил расширяться и нарастать, пока в моём воображении не превратился в ревущий горный водопад, ухающий в бездонную пропасть с высоты обрыва. И «бездонную», в данном случае, совершенно не преувеличение! Я не чувствовал предела тому, сколько энергии можно в эту маленькую драгоценную вещицу можно «залить». Не то, что уровня наполнения, а даже отдалённой иллюзии края не существовало.

Зато, оказывается, существовал «край» у меня. И «край», и «предел» того, сколько я сам могу «залить» в неё за раз. И «край» подошёл быстро. Я лил, лил и лил. Чувствовал, что всё, что больше не могу, что больше не получается, что это действительно «край», и мне физически больно. Но… Дурак — это неизлечимо. Дурак — это на всю жизнь.

Я не остановился на краю. Я приложил дополнительное сверхусилие и за этот край вышел! Я продолжил лить… а потом открыл глаза уже дома, в своей постели. Посмотрел на время, которое показывали мои наручные часы-браслет, вздохнул и нехотя вылез из-под одеяла — пора было собираться на работу.

* * *

Утро началось предсказуемо в Алининой ванной. Ну, а где ему ещё начинаться после таких вот рискованных экспериментов? Я, похоже, подобрал новый и достаточно оригинальный способ надёжного самоубийства. Что тоже неплохо.

Правда, действительность оказалась несколько не настолько очевидной: после выхода из ванной и встречи с Алиной, я узнал, что умер вчера далеко не сразу.

По её словам, я взял жука в руки, закрыл глаза и долго стоял так, скрипя зубами от натуги, не производя совершенно никаких заметных «спецэффектов». Просто стоял, жмурился и скрипел зубами. Потом упал на пол и отрубился. Или сначала отрубился, а лишь потом упал на пол? Но, тут не суть важно. Главное — я был ещё жив в тот момент. Дыхание было. Слабое, но было — это Алина проверила своим зеркальцем. Да и пульс прощупывался.