Заложники пустоты

Из глаз Джио потекли слезы. Он ничего не видел, кроме яркой голубой точки, выливающей на него миллиарды люкс светового потока из какой-то невообразимой дали.

Он узнал голос. Этот голос он узнал бы из тысяч, из миллионов. Один на всю Вселенную. Голос Вильгельмины.

Ей всего шесть. Она спала, пока он разговаривал с Джокондой. Пока он пытался уговорить её уехать из этого благополучного ада. А потом она проснулась, и ничего решено не было. Но Джоконда, поддавшись импульсу, уже стояла в прихожей. Она уходила. Точнее – убегала. И Вильгельмина…

– Папочка, а куда мы идем? Еще же темно, там ночь и страшно. Там могут гулять монстры, а я не хочу к ним.

Джио рефлекторно закрыл лицо руками, пытаясь загородиться от слепящего света. Нет, нельзя закрывать глаза, нужно знать, нужно принять решение и что-нибудь сделать.

Только в тот раз ты опоздал.

Сквозь яркий свет он увидел два силуэта, быстро исчезающих в непонятном черном тумане. Вильгельмина, висящая на плече у незнакомого высокого мужчины. Девочка плакала и звала отца.

Джио не мог пошевелиться. Все тело налилось тяжестью, конечности отказывались повиноваться. Он опустил глаза – всего на мгновение – и понял, что его тело стремительно растворяется в черноте непонятного тумана.

– Папочка! – послышался далекий крик ребенка. Будто из другого полушария планеты.

Но Джио все еще видел их. Девочка подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. По спине Джио пронесся строй ледяных игл, а зубы вонзились глубоко в мякоть нижней губы – у Вильгельмины было лицо Беатриче, дочери Лучано Минелли.

Джио казалось, что сейчас он просто рехнётся. И только металлический стук из тумана продолжал отбивать мрачный ритм. Ритм смерти, ритм опасности.

– Проверка документов! Приготовить затылки, предъявить все подкожные импланты и имеющиеся удостоверения.

Джио резко вдохнул, словно слишком долго пробыл под водой, и… и проснулся. Стук – обычный грохот сцепки железнодорожного состава, именно он и врывался в сон сквозь черную завесу тумана, – ударил еще пару раз и стих. Состав остановился.

– Проверка документов! Полицейский контроль Европейского Исламского Союза.

Этот голос не был из сна. Абсолютно реальный зычный мужской бас доносился из коридора.

На сиденье напротив возился старик Тристан. Он пыхтел и с навязчивым полиэтиленовым шорохом пытался не то вытащить, не то наоборот – впихнуть что-то в сумку.

– Что случилось? – хриплым спросонья голосом спросил Джио.

– Мы въехали на территорию эмирата Рона, – объяснил Тристан. – Полицейский контроль.

– Какой контроль? Зачем?

– Не знаю.

Старик продолжал шуршать, а когда Джио потянулся к выключателю, молча отбросил его руку в сторону. Он не желал, чтобы его видели.

Джио вспомнил о том, что лежало в кармане куртки, и сон улетучился мгновенно. Будто его и не было. Память снова захлопнула бронированные двери, ведущие в овеянные черным туманом забвения чертоги. Только тот яркий голубой свет обязательно даст о себе знать. И еще не один раз.

Проходить досмотр Джио не собирался. Одна беда – согласия никто не спрашивал, просто предлагали предъявить, чтобы не задерживать процесс: пассажиры желали побыстрей отправиться в путь, полиция – продолжить отдых на станции, пока не придет следующий поезд.

Но ведь они просканируют его «балалайку». И наноскоп у них тоже может оказаться. Да зачем им, собственно, наноскоп – хватит обычного досмотра личных вещей. А вот вещей у Джио как раз и нет. Будь он полицейским, обязательно обратил бы на странного пассажира без багажа более пристальное внимание.

Джио стал на сиденье и заглянул в узкое окошечко под потолком, сквозь которое в купе проникал приглушенный свет из коридора. Там было двое в стандартной форме европейских полицейских. Оба настоящие европейцы с курчавыми волосами под фуражками и пышными темными усами.

В коридор идти бесполезно – остановят. Но как еще выбраться отсюда?

А нужно ли выбираться? Ответ можно получить лишь пройдя досмотр, но правильно воспользоваться им уже не удастся. Так что хочешь не хочешь, а придется гадать.

Путь из купе, собственно, оставался один. Через окно на улицу. Джио подумал, что будь он на месте этих полицейских, обязательно оставил бы одного снаружи и блокировал все выходы из вагона.

За окном было темно. Единственный фонарь светил тускло. Видимо, экономили электричество. Да и висел он метрах в тридцати от того места, на которое открывался вид из купе Джио. Прямо напротив, метрах в пятнадцати, медленно набирал скорость состав. Там было настолько темно, что, если бы поезд не тарахтел колесами и сцепками, Джио мог бы и не заметить его.

План действий родился спонтанно. Так же спонтанно Джио привел его в исполнение.

Руки дернули задвижки окна, потом потянули вниз раму. Окно, на удивление, открылось очень легко, с тихим стуком исчезнув внизу. Джио не успел отдернуть руки, и пластиковая рама ощутимо ударила по кончикам пальцев.

– Вы что, совсем с ума сошли? – прошипел Тристан. – Они же вас убьют!

Джио не понял, чего больше опасался старик: того, что его попутчик может пострадать, или что действия Джио наверняка привлекут внимание к его персоне. Какая, впрочем, разница. Сейчас время подумать о собственной заднице.

– Эй!

Кричал кто-то сзади. Скорее всего тот самый полицейский, который стоял у выхода из вагона. Хотя не исключено, что Джио ошибался – оглядываться, чтобы посмотреть, он не намеревался.

– Стой, я сказал!

Голос тот же. Ага, вот прямо сразу и остановился. Покричи, покричи.

Сзади грохнул выстрел, пуля ударилась о бетон в нескольких десятках сантиметров от ног Джио и улетела под набирающий скорость состав.

Поезд, идущий по соседнему пути, оказался товарняком. Он ехал уже довольно быстро – Джио не успевал бежать за ним. Но запрыгнуть можно. Однако попытка остается лишь одна – если не удастся зацепиться за что-нибудь, он просто упадет.

Если хочешь прыгать – прыгай, а не думай, как будешь это делать.

Джио прыгнул.

Руки лихорадочно заскребли по вагону, пытающемуся ускользнуть. Еще секунда, и – всё. Но под пальцами оказалось что-то холодное. Поручень или еще какая-то технологическая загогулина, но главное, он смог зацепиться.

Прозвучало еще несколько выстрелов. Пули вонзились в борт вагона совсем рядом с головой Джио. Теперь стреляли не для того, чтобы запугать. Последние три выстрела произведены на поражение.