Зам ректора, или Как выжить среди Тёмных
Шрифт:
– Но мои сумки тут при чём? – начала я заводиться.
– Так ты их в карман себе закинь и пойдём. Портал я сейчас открою. А как прибудем на место, бюрократию пройдём, и апартаменты тебе передам, так сумочки свои в прежний вид и приведём.
Вздёрнула брови и покивала.
А что? А очень даже удобно.
Собрала уменьшенное добро в карман и произнесла:
– Я готова.
– Фух, – вытер он пот со лба. – Теперь будь готова морально, Оленька… В наш мир обычному человеку сложно пройти, даже с проводником. Тебе может всякое почудиться, но ты не верь глазам своим – это всё иллюзия. Ты главное иди и
Покачала головой и хмыкнула:
– И когда сюрпризы кончатся, а?
– Увы, голуба, в этой жизни что ни день, то сюрприз. Особенно с нашими адептами.
– Ладно, глазам и ушам верить не стану. Пойдёмте уже, Петрос, пока я не передумала остаться и умереть в родной квартире в страшных муках, но зато в гордом одиночестве и без ваших ужасных адептов.
Петрос выпучил глаза и немедленно вытащил из карманов металлические шарики и бросил их с размаху на пол.
– Ничего себе… Неужели всё правда? Или быть может, у меня развилась крайняя степень шизофрении? – проговорила вслух, разглядывая чёрную раззявленную пасть в полу, в которой плескалось чёрное нефтяное море. Такие вот у меня возникли ассоциации.
Дед взял меня за руку, внимательно поглядел в глаза и сделал серьёзный вид, надеясь, что я прочувствую сей исторический момент, но меня не проняло.
– Не думала, что придётся нырять в колодец, так похожий на тот, из которого выбиралась девочка в фильме «Звонок». А других порталов нет у вас?
– Увы, Ольга Дмитриевна, в наш мир можно попасть только так. И выйти тоже, если что.
И мы шагнули в нефтяную бездну, чтобы полететь вниз!
Ужас просто! Как же я визжала!
Пока визжала, чувствовала, как меня касалось что-то гадкое: то слизкое, то пушистое. И в уши нечто пыталось что-то нашептать, но кого там, мой ор мог оглушить и глухого!
В общем, ничего особо не ощутив, кроме адреналина, что вспузырил мою кровь, и не услышав, помимо слабого шёпота, который я всё равно не разобрала, полёт вдруг как-то внезапно закончился.
Когда ноги мягко коснулись чего-то твёрдого и упругого, я заткнулась.
– Тёмные Боги, Ольга! Зачем же так визжать?!
– Ну не молча же лететь в пропасть, в самом-то деле!
– Вы сильно напуганы, да? – морщась и отходя от моих воплей и прочищая пальцами уши, спросил Петрос.
– Да, как-то не успела я испугаться. Глаза я зажмурила, а всё остальное не поняла.
Петрос на мгновение замер, а потом с каменным лицом указал рукой куда-то вперёд.
А та-а-ам…
– О… О-о-о… О-О-О-О! – протянула я по мере того, как передо мной как в самом настоящем фильме ужасов расступился сизый туман.
Ну что ж, академия магии в традиционном своём исполнении. Огромная махина по ширине и высоте. Настоящее исполинское здание из тёмно-серого камня, украшенное соответствующей атрибутикой: горгульи, химеры и прочие монстры возвышались над нами мелкими и взирали с высоты своих мест острыми и весьма неприязненными взглядами.
Я не сильный знаток архитектуры и не её фанат. Поэтому ахнув и охнув в первые пять секунд, на шестой я уже словно сроднилась с этой академией и взирала на неё так, словно вижу её каждый день несколько лет подряд.
В общем, ничего сверх особенного.
Петрос
явно разочарован моей реакцией.Странно, но территория академии совершенно пуста.
– Почему так тихо? – поинтересовалась у дедуся.
Знаю, что студиозам ночь, что день – гулять охота!
– Так каникулы же. Завтра начнут уже съежатся, а через два дня занятия начнутся.
Он вздохнул и осенил себя каким-то знаком, явно молясь за своё здоровье.
А прямо на массивной двери академии было прибито дощатое объявление. У меня натурально заболели глаза: на ядовито-жёлтом фоне было написано едва читаемо ядовито-зелёными буквами: «Каникулы до третьего дня второго падающего месяца! Адептам до конца каникул в академию не входить! Преподавателей не доводить! Никого не водить!»
Смешное объявление.
Смеясь, последовала за Петросом.
В помещении было темно и пусто.
Посмотрела вправо, потом влево. В обе стороны уходили коридоры с множеством массивных дверей.
Мы прошли мимо этих коридоров и поднялись по лестнице аж на пятый этаж!
Тишина даже оглушала.
Пятый этаж тоже встретил множеством дверей, которые были закрыты, но за одной из них, полуоткрытой, горел свет.
– Вот мы и на месте, – с огромным облегчением проговорил дедусь, при этом счастливо улыбаясь. – Вы наше спасение, Ольга Дмитриевна, честное слово.
Мы подошли к двери, и на ней надпись была уже нормального цвета. Она гласила: «Кобальт Тиранский, ректор Академии Тёмных Сил. Если вы не умираете, то проходите мимо и все вопросы решил мой зам. Если при смерти, то так и быть, заходите, но говорите мало, чётко и по существу».
Хм.
Из кабинета доносились разные звуки: и шуршание, и звон, и звук наливаемой жидкости…
А вот стол секретаря перед ректорским кабинетом был пуст. И не просто пуст, а покрыт толстым-толстым слоем пыли.
На столе стояла табличка с надписью «Перерыв десять минут. К ректору не входить. По двери не стучать».
Похоже, перерыв секретаря растянулся на очень долгие десять минут.
Петрос проигнорировал эту табличку и постучал пару раз по двери.
– Что?! Кто?! – рявкнули из кабинета недовольно и тут же явно сильно поперхнулись, так как раздался кашель: – Кхе! Кхе! Кхе!
– Входи! – через пару секунд просипел ректор.
Итак, ректор.
В кабинете за исполинским столом сидел мужчина, из-за огромной кипы папок, книг и бумаг было видно только его голову: глаза у ректора были чёрные, точно провалы, от этого жуткого взгляда захотелось поёжиться и куда-то скрыться, серебряные волосы чуть всклочены и торчат в стороны, будто его слегка шарахнуло парой тысячью Ватт.
Вкупе с белой рубахой с жабо, выпачканной в чём-то буром, он был похож на безумного учёного.
– Господин Кобальт Тиранский, ужасного вам вечера и кошмарной ночи! – радостно произнёс Петрос. – Как вы повелели, я пригласил и привёл к нам прекрасную, умную, интеллигентную и смекалистую землянку – Ольгу Дмитриевну Чернову.
Ректор осмотрел меня с ног до головы, ещё раз осмотрел, будто он пытался что-то на мне найти, потом махнул рукой с зажатым в ней сколотым стаканом с чем-то бордовым, показал мне на продавленное кресло напротив и сказал: