Замаранные

Монетки выпали, и я понял, кто это. Включив свет, я убедился, что не ошибся.

Передо мной сидел Мейси Баррет, один из ребят Майкла Мэддена.

«Так, запахло проблемами», – подумал я.

В Клойстерсе почти не было организованной преступности, слишком маленький городок. Но имелся один тип, обычная шпана, который мечтал стать боссом. Как-то он провел лето у своего двоюродного брата в Бронксе и набрался там идей насчет создания организации.

Ирландец Майк Мэдден. Проституция, продвижение и развитие бизнеса по распространению метамфетамина. И вот в приемной моего друга Зеба, в темноте, сидел один из парней Мэддена.

Проклятье, что тут происходит?

Я заставил себя успокоиться. В конце концов у бандитов тоже иногда пучит живот. Может, он пришел за настойкой алоэ?

Внешне Баррет был похож на бухгалтера. Дорогая стрижка, безупречная улыбка, отличный золотистый загар. Но он вовсе не бухгалтер. Джейсон как-то раз указал мне на него в клубе. «Видишь вон того парня с роскошным загаром, в пенни-лоферах? Это Мейси Баррет. Ирландец Майк привез его сюда из Нью-Йорка. Его называют Краб, потому что у него есть привычка немного сдвигаться вбок, прежде чем прирезать свою жертву».

Очевидно, резать людей было любимым занятием Баррета. Я знавал в армии типов вроде него: им нравилось пачкать руки в крови и ощущать, как клинок входит в тело.

– Ты к доку пришел? – спросил меня Баррет, как будто мы вели с ним светскую беседу.

Я налил себе стаканчик воды из кулера.

– Ага, мне назначено.

– Неужели? А в журнале ничего про тебя не написано.

Он изучал журнал и даже не пытался это скрывать.

– Я не из тех, кого записывают в журнал.

Баррет уверенным движением поднялся на ноги.

– Значит, вы с доком близкие друзья? И он с тобой общается? Делится секретами?

Я пожал плечами, показывая всем своим видом: как скажешь.

Не слишком внятный ответ, и Баррету он не понравился.

– Просто я имел в виду, что ты тут не записан, а в руке у тебя ключ. Ключ дают только друзьям. Ну, например, вы встречаетесь, чтобы после работы выпить пивка и потрепаться. Обсудить, кому что делают в задней комнате.

– Зеб никогда не говорит про своих пациентов. В этом смысле он похож на священника.

Баррет перестал слушать после того, как я произнес первое слово.

– Зеб? Зеб, ты сказал? Проклятье, а вы и вправду близкие друзья.

И тут он полностью поменял линию поведения, перейдя на приятельский тон.

– Итак, приятель. Откуда я тебя знаю? Где-то видел, верно?

– У нас маленький город.

Баррет рассмеялся, будто я пошутил.

– Да, конечно, город маленький. Тут ты в точку попал. Но я тебя знаю. И не говори мне, что тебе неизвестно, кто я такой.

Баррет произнес последние слова так, будто знакомство с ним – это чудесный дар небес.

Да пошел он!

– Угу, Мейси, я тебя знаю. Видел в торговом центре. Ты парень Мэддена.

Он стал еще дружелюбнее.

– Точно. Я работаю на Майка. А ты – в дерьмовом клубе, который называется «Слотц», так? Ты Дэниел Макэвой, я ведь не ошибся? Я видел тебя в деле, но ни разу не слышал, чтобы ты разговаривал.

Он слегка сдвинулся вбок и опустил правую руку.

«Это нехорошо, – подумал я. – То, что он сдвинулся вбок».

– Какой же ты здоровый, Макэвой… Бьюсь об заклад, что ты на раз расправляешься с разными уродами, – заявил Баррет, тряхнув при этом рукавом, а я подумал, что Дэвид Копперфильд из него никакой.

Я не мог поверить, что все это происходит на самом деле и что Баррет собирается прикончить меня только за то, что я сюда пришел. Не то место и не то время для одного из нас. Он быстро вскинул руку вверх, и я увидел у него в кулаке луч света.

То есть это было похоже на луч света – конечно, если только он не Гэндальф.

Своевременная мысль, мгновенно разбудившая мои бойцовские инстинкты, которые тут же пустились в пляс, привела меня в движение.

Я сделал шаг вбок и для надежности впечатал каблук в ковер. Адреналин вскипел в моей крови, точно веселящий газ, и мир вокруг будто замедлил свой ход. Луч света промчался мимо моего глаза, а я вонзил ключ в шею Баррета. Некоторое время я смотрел, как он истекает кровью, а потом сел и задумался над тем, что наделал.

Глава 3

Когда я наконец расстался с армией после своей второй командировки, то довольно быстро понял, что в Дублине мне делать нечего. Каждая минута, которую я проводил в этом грязном старом городе, все дальше загоняла меня в круговорот моего собственного сознания. Я не мог найти там ни одного хорошего воспоминания о том, что не закончилось бы трагедией. А я склонен жить размышлениями. Дерьмо случается, верно? Так сражайся с ним.

Что я и сделал. Воспользовавшись тем, что я родился в Нью-Йорке, я сел в самолет, летевший в международный аэропорт Джона Кеннеди. Я надел форму, которую больше не имел права носить, чтобы зарегистрироваться на рейс, и даже получил приличный билет. Это самая старая уловка из учебников. Занимает второе место после зарядки дробовика чайными пакетиками, чтобы напугать мародеров. Потом выбросил берет и куртку в туалете, откуда вышел в гражданском костюме с билетом первого класса в руках.

Моя мать вроде бы родом из Америки, но, несмотря на то что квартира ее родителей располагалась на верхнем этаже и выходила окнами на Центральный парк, ее нельзя было назвать типичной представительницей этого города, и после приземления я с трудом понимал местный говор. Например, их восклицания, произнесенные скороговоркой, типа «О, господи!» и «Боже мой».

«Это они так выделываются, – думал я, улавливая лишь «бла-бла-бла», и всё! – Дерьмо собачье, никто так сейчас не разговаривает».

Но оказалось, что именно так они и разговаривают, а что еще хуже, мне пару раз крепко досталось только из-за того, что я не понял, что мне сказали. «На что это ты пялиш-ш-шься, долбаный дебил? Вы только гляньте на этого придурка».

В общем, я решил, что лучше не дожидаться, когда со мной кто-нибудь заговорит. Если я видел, что в баре ко мне кто-то направляется, я тут же вырубал его тем, что попадалось под руку. Пепельницей, барным табуретом – годилось все. У меня мастерски получается начинать драки. И я всегда знаю, кто из парней на меня попрет. Этому меня научил Саймон Мориарти, когда мы узнали друг друга получше.

– Я вижу, ты твердо решил вернуться туда, Дэн, так что я дам тебе парочку полезных советов.

– Например?

– Например, о том, когда следует забыть о поддержании мира и начать стрелять.

Саймон объяснил мне, что нужно смотреть в глаза и на плечи. Они доходят до точки, а потом думают: «Да пошло оно все!» Наступает момент, когда последствия перестают иметь значение, так что надо вынимать руки из карманов и как следует размахнуться. Махать руками я умею отлично. Уж этому-то за двенадцать лет в армии я научился. Но всякий раз, когда я замахиваюсь для удара, у меня начинает болеть спина, особенно в холодные темные зимы. И это несмотря на то что врачи клялись и божились, что вынули все фрагменты шрапнели, выпущенной из миномета сторонниками Хезболлы. [20] Они сказали, что это фантомные боли. Но когда мороз затягивает мои окна серебряной паутиной, а поясница начинает болеть так, будто какой-то полоумный лепрекон втыкает в нее острые шипы, ощущения совсем не кажутся мне придуманными.

20

Военизированная шиитская организация и политическая партия, выступающая за создание в Ливане исламского государства.