Заметки из помойного ведра

Да, это все – иллюзия, неправда, обман, бессмысленность. Но – лечит.

Каждый раз, думая, что смерть – выход, как бы больно тебе ни было, громко говори: "НЕТ!"

Иллюзия – она пропадет после твоей смерти. Не знаю, что будет после нее, но иллюзии не будет. А так, среди непроглядного мрака горести и проблем есть хоть тоненький маленький лучик, помогающий надеяться и верить, хотя, казалось бы, верить уже не во что.

Просто не забывай, что это мираж, не привязывайся к созданному, придуманному миру – тогда возвращаться к действительности будет не больно.

А ведь возвращаться приходится все равно.

В конце концов, если есть место, где можешь чувствовать себя в безопасности – разве это плохо?

Это то же бомбоубежище. Только в твоей голове.

В себе можно спрятаться от всего.

Кроме себя самого.

Вот тогда, когда ты станешь сам себе в тягость, – тогда появятся действительные проблемы.

А пока – глубокий вдох, и запирай дверь в свое сознание.

9.

Стоит завести того, о ком можешь позаботиться, и все сразу наладится.

Собака, кошка, попугай, хомяк.

Их надо кормить, за ними надо ухаживать, с ними надо контактировать. Это помогает отвлекаться от всего – тянет улыбаться, смотря, как твой маленький друг с удовольствием съедает то, что ты ему приготовил.

Приятно чувствовать, что ты нужен кому-то, что кому-то хочется твоей ласки и любви.

Люди – они слишком требовательны, тогда как сами ничего не способны дать.

А животные дают тепло. Создают уют в твоей душе, благодаря которому весь мир становится более ярким, более сносным. Жить на какое-то время становится чуть легче.

Истина: нужно быть нужным.

10

.

В часы-пик люди у эскалаторов в метро похожи на толкающихся пингвинчиков.

11.

Идя сегодня домой, вновь кое-что поняла.

Было холодно.
– 13. Изредка дул ветер. Неприятно, когда твое телесное тепло выхватывает, отбирает у тебя и уносит вдаль что-то нематериальное. Злишься. Хотя не на кого. Думается, что надо поскорей прийти домой, сделать чай, усесться в кресло, смотреть сериалы и читать книги.

Я бы всю жизнь так и прожила, будь возможность. Бездарно тратя зрение. Сыпься на меня новые книги за бесплатно; работай компьютер, питаясь не электроэнергией, а силой господней; не кончайся вода, еда и проч. – я бы жила лучше всех.

Но пока возникает преграда в уже 500~ шагов от остановки до дома (в прошлый раз я либо делала шаги больше, либо просто сбилась со счета).

Наушники предательски глохнут при каждом шаге, но, вроде, поправив их в последний раз, теперь я слушаю чистую музыку.

Я пнула ногой льдинку. Она отлетела. Еще. Еще. И еще раз. Идти стало в разы лучше – даже холод не чувствуется.

Я, наверное, похожа на придурка сегодня.

Зеленая шапка, зеленый шарф, зеленые кеды, зеленая кофта под расстегнутой курткой (я не застигну ее, пока не стукнут -18 хотя бы), торчащие из кед красные носки, кабачки в прозрачном пакете и серьезное выражение лица.

Сегодняшний "поход" домой принес мне мысль (я упоминала о ней).

Истина: чтобы идти вперед – нужна цель.

Истина: расстояния преодолевать легче, имея не одну, а несколько целей.

Так, главная цель – прийти домой. То, что помогало мне в пути отвлекаться от мыслей: "когда же я приду?", – льдинка. Пинаешь – она отскакивает – догоняешь ее. На повтор. Так и проходит весь путь.

12.

Не сказать, что с утра сегодня холодно, однако влажность в 90% дает о себе знать. И ветер, разносящий падающие маленькие белые снежинки, заставляет меня вспомнить один момент из детства.

Я случайно смахнула рукой с полки свою фотографию, и стекло разлетелось вдребезги. Испугавшись, я наклонилась, чтобы поднять осколки. Сами по себе они не кололись, но что-то будто бы впивалось в подушечки пальцев, на свету это что-то блестело – мельчайшие хрусталики стекла. Нельзя достать никак, любое касание только усложняет дело, причиняет боль.

То же самое я ощущаю сейчас своей левой щекой. Из-за ветра и влажности снежинки кажутся этими малюсенькими кусочками, блестящими на свету. Чувство, будто бы я упала лицом на разбившуюся фотографию, однако сейчас не то чтобы больно, но дико жжет.

13.

Перехожу дорогу в неположенном месте. Не перебегаю, а перехожу. Я не боюсь, что надо преодолевать шесть полос (три – в одну сторону, три – в другую); меня не волнует, что в двадцати метрах – подземный переход: пока спустишься-пройдешь-поднимешься… так можно все автобусы пропустить.

Однажды мне просигналил кто-то, остановился даже, что-то сказал. Я шла в наушниках без музыки – слышала сигнал и что-то непонятное, гневное, упрекающее. Я засмеялась, продолжая идти дальше, крикнула: "ясно", не оборачиваясь.

Эти люди в машинах – какое им дело до меня? Какое дело одним до других вообще, не только в данной ситуации?

Для меня критика моих действий из уст посторонних – ничто, я в принципе не воспринимаю ее. Исключение – мое творчество. Там любой комментарий важен. Только так меня можно задеть за душу, обидеть.

Но на дороге – что бы и кто бы мне ни говорил – слушать я не буду. Если я хочу идти поверху – я буду идти поверху.

Иногда машины специально прибавляют скорость, видя, что я перехожу не там, – наивные водители полагают, что я, боясь смерти, ускорюсь и в страхе убегу. Приближаясь, они все-таки тормозят – хоть я и перехожу, нарушая правила, но любой стоящий на остановке подтвердит, что он увеличил скорость, увидев этот факт.

И потом он сигналит.

Что-то орет.

А я отвечаю "ясно". И настроение мое поднимается, почему-то, само собой.

14. Смерть.

– –

Самым первым моим питомцем был мотылек.

Я гуляла с бабушкой на улице. Шел дождь. У второго справа подъезда моего дома под ногами в лужице я обнаружила мотылька. Он не мог (и не смог бы) взлететь. Подняв его и посадив в ведерко, с которым я вышла, я донесла его до песочницы на детской площадке. Там, под крышей, без бьющих по крыльям капель он обсох. Я не хотела оставлять его там и взяла домой.