Заметки, не нуждающиеся в сюжете

Вопрос с публикацией «Архипелага» выходил непосредственно на Горбачева. Болдырев дал мне это понять, хотя и без намеков было понятно.

На встречах Горбачева с интеллигенцией, с писателями прежде всего, о которых я говорил, он поддержал меня дважды.

Первый случай — с министром сельского хозяйства Никоновым. Мы в «НМ» печатали резкие статьи против мелиораторов, которые губили земли. Я такие статьи не только писал, но и печатал — кровное дело. Никонов нам препятствовал, и я заявил об этом на очередной встрече у Горбачева.

Горбачев строго погрозил Никонову пальцем: это как же так? Да разве можно мешать писателям в наше-то время?

Больше Никонов в наши экологические публикации не вмешивался. Кроме того, интересно было наблюдать, как грозящий палец генсека действует на члена Политбюро! (Вот бы написать-то!).

Второй случай: выступая на очередной встрече, я вручил М.С. петицию об отмене строительства азотного комбината (вторая очередь) в Новгороде. Эта вторая окончательно погубила бы город, первая уже нанесла ему (и наносит ежедневно) непоправимый урон. Петицию эту при входе в ЦеКа вручил мне новгородский писатель Борис Романов, который менее чем за сутки сумел побывать и в Новгороде, и в Ленинграде и вот примчался в Москву. Под петицией стояли подписи новгородцев и академиков Д.С. Лихачева, В.Л. Янина, еще много подписей, в том числе и моя.

И опять помогло — строительство второй очереди азотного комбината было отменено.

Естественно, это внушало мне определенные надежды и в деле с «Архипелагом».

В перерыв заседания подхожу к Горбачеву:

— Михаил Сергеевич, ну а как же насчет «Архипелага»?

— И речи нет! Забудь! (М.С. — со всеми на «ты», особенно — когда один на один).

Так было раз пять или шесть: нет разговора — и только. Но мы «Архипелаг» готовили к печати. Готовить его, собственно, было нечего, но мы всюду раззванивали о том, что готовим, что вот-вот…

В одну из таких же встреч Горбачев сердито и мимоходом сказал:

— По этому вопросу будешь беседовать с Медведевым — он теперь главный идеолог!

А это была уже уступка: Медведев не Бог весть как умен, с ним проще. Горбачев как бы отстраняется от непосредственного участия. Но — Боже мой — о чем можно было договориться с В.А. Медведевым? Более бесцветной, безличностной личности я, кажется, не встречал. Наш Резниченко был против него талантом!

Однако же мы встречались. И многократно. Я говорил: готовим. Он говорил: нельзя. Я говорил: готовим. Он говорил: нельзя. Я говорил: ставим в такой-то номер. Он говорил: снимем! Я говорил: скандал на весь мир! Он: мы общественное мнение подготовим. А типографии печатать запретим — типография государственная! А надо будет — на любой скандал пойдем, советские люди нас поймут.

Советские люди засыпали нас в редакции письмами: вы что, твари этакие, не печатаете Солженицына? Собственные шкуры, твари, бережете? А мы-то думали, что вы, Сергей Павлович, порядочный человек!

И другие письмена: Солженицын такой-то и такой-то, и ты такой же! Вы что — Россию хотите погубить? Гражданскую войну хотите в СССР устроить? Хватит с нас угрозы со стороны США, не хватало еще со стороны «Нового мира»! Тов. Медведев В.А. (член Политбюро, член-корреспондент АН СССР, член, член, член) имел-таки основания нечто подобное произносить, опираться на советских людей.

Тем временем движение в поддержку Солженицына ширилось. 75-летний юбилей его широко отмечался. Меня на такие собрания приглашали — я не шел. Не знаю уж, правильно ли я поступал, но если это и было ошибкой, то тактической, а не стратегической. На таких собраниях я не хотел говорить все, но и о чем-то умалчивать — тоже не хотел. И еще: я знал — наша возьмет, а это уже ощущение счастья, а счастливый человек — он глуповат и очень странно выглядит на публике. И вполне может сказать «гоп!», еще не перепрыгнувши.

Затем я собрал редколлегию (расширенную, помнится, были Д. Гранин, П. Николаев и др.) и поставил вопрос так:

— Иду к Медведеву и говорю ему: мы печатаем Солженицына. Вы — против? Снимайте главного!

Редколлегия — единогласно «за»! С энтузиазмом. Мне даже подумалось: легко же мои коллеги подставляют своего главного! Может быть, и зря, но так подумалось. Один только Даниил Гранин сказал:

— И охота тебе… — Хорошо зная Даниила, я хорошо понял и то, что он не сказал.

Пришел к Медведеву. Он меня выслушал и сказал:

— Дайте мне срок две недели. За две недели мы вопрос решим. На всех ступенях. Вплоть до Политбюро.

Я:

— Согласен. Но через две недели вы будете разговаривать с другим редактором «Нового мира».

— Ну, Сергей Павлович, ну зачем же так?.. Или вы нас не уважаете? — И он перечислил тех, кого я не уважаю. (Среди них были и те, кто меня поддерживал, А.Н. Яковлев и Горбачев).

— Но я сыт вашими отказами. И читатели «Нового мира» тоже сыты.

— Дайте мне два дня…

— И через два дня будет то же: другой редактор.

— Ну, Сергей Павлович, это уже неоправданное упрямство.

— А с вашей стороны — оправданное?

Возвращался я в редакцию с плохими предчувствиями. Думал: есть основание снять Залыгина — он не хочет разговаривать. Мне же в этот момент уходить не хотелось: дело-то все-таки двигалось, а назначат другого редактора — ему начинать сначала, и как-то он начнет? Да у меня и дальнейшие были замыслы, достаточно серьезные.

Но предчувствия мои далеко не всегда оправдываются.

Только вошел я в свой кабинет — звонок. Ответсекретарь (главный администратор Союза писателей) Ю.Н. Верченко:

— Сергей Павлович, вы уже вернулись из ЦеКа? Очень хорошо! Медведев выносит вопрос о публикации «Архипелага» на Секретариат Союза писателей, а мы вас поддержим!

Не могу это толком объяснить и догадываюсь так: Медведев понял, что «Архипелаг» все равно будет вот-вот напечатан, снимать меня он побаивается — скандал. Он находит такой выход: «Архипелаг» разрешит печатать не он, а Секретариат Союза писателей. И только я вышел из его кабинета, он звонит Верченко:

– «Новый мир» — ваш орган. Вот и решайте, как поступить. ЦеКа больше не вмешивается (примерно так).

Но Союз писателей, сколько бы ни говорил Марков о том, что Солженицыну не место на страницах журналов Союза писателей, запретить публикацию официально уже не может — не то время.

Через два дня Секретариат СП постановляет: на усмотрение главного редактора. Председательствовал Верченко. Секретарей-столпов не было, эпопея с «Архипелагом» завершилась. А.И. Солженицын был прав: только так и надо было действовать. Кое-какая переписка у нас с А.И. на этот счет была, но больше — телефон и оказии.