Замок целителей

Подойдя к ступеням Дома-на-рубеже, Берн произнес слова, открывавшие перед ним путь внутрь Темной невидимости, и поднялся на ступени.

Сара набросилась на Маэву, намереваясь отобрать у нее камень дримвенов.

— Ты ошиблась! — закричала она, поглядев назад, на вершину утеса, на которой била крыльями раненая Иб. — Ты никогда не видела теццарину. И ты не знаешь, какие они.

— Она коснулась меня. Поэтому я знаю — хотя не могу объяснить почему, — кто она. — Маэва припала к земле, чтобы телом защитить камень дримвенов.

— Этого просто не может быть! — Сара не могла даже представить, чтобы Иб осталась живой, чтобы вновь и вновь появляться в ее снах. — Дай мне камень, или я отберу его у тебя.

Она принялась выкручивать Маэве руки.

Сильные ладони легли на ее плечи и подняли от земли. Изогнувшись, она увидела Дорьяна.

— Маэва права, Сара, — сказал он, кивая в сторону птицы Иб.

Ей показалось, что Иб вонзила свой темный коготь в ее грудь.

— И ты это знал?

— Нет. Я считал их врагами.

— Но они и есть враги!

— И да, и нет. Но ты говорила, что готова отдать все, что угодно, чтобы только еще раз увидеть теццарину. — Дорьян показал ей на кошмарное создание. — Смотри. Это все, что осталось от теццарины.

Мысль, мелькнувшая в голове Сары, ей не понравилась: если перед ней действительно теццарина, порабощенная князем Тьмы, искаженная им, разве можно найти существо, более подходящее для вторжения в сны одаренных? Что, если это и есть та самая птица, которую она выпустила из клетки?

Нет. Они просто не могут оказаться правыми. Победа была очевидна, и Дорьян с Маэвой украли ее. Если бы Маэва выполнила свое обещание и стояла с ней рядом до конца, Иб уже была бы мертва, а не пыталась взлететь. Но даже если темная птица некогда была теццариной, теперь она ею не была.

Помимо желания в памяти Сары возникла одна из заповедей элловена: «Если правда обидна тебе, если ты не смеешь узнать…»

Гнев сразу уступил место стыду. Теперь Дорьян будет презирать ее.

— Мне очень жаль, — сказала она.

— Сара, — проговорил он заботливым голосом. — Ты этого не знала. Я тоже. Как и Маэва.

— А где ты был? — спросила она.

— Обещаю, что потом расскажу тебе все. Но сейчас у нас есть срочное дело. Нам троим необходимо попасть в Дом-на-рубеже, что находится в Замке целителей.

— В Дом-на-рубеже? Но Берн…

— Смотрите! — перебила ее Маэва, вскочив с места.

На утесе возле подбитой Иб возникла высокая и широкоплечая фигура. Она бросилась к ним навстречу с неимоверной скоростью, но не узнать лорда Морлена было невозможно.

— Так вы со мной? — воскликнул Дорьян.

— Да!

Вихрь закружил Сару, подхватил и понес, наконец она наткнулась на что-то прочное — пол круглого зала.

Теперь она не спала и только тяжело дышала. Свет луны лился из витражей на мозаичный пол. Под ее рукой оказалось изображение врезанного в мрамор меча. Картинка почему-то показалась ей знакомой.

Рядом моргала и пыхтела Маэва, сжимавшая в ладони камень дримвенов, тяжело дышал Дорьян, широко открыв ввалившиеся глаза. Сара оглядела зал, дожидаясь, пока глаза ее привыкнут к сумраку. Посреди зала, всего в нескольких ярдах от нее, сидел молодой человек. Берн. Призрачный свет странным образом освещал его милое лицо.

Словно не замечая ее, он поднялся, обратив свой взор к Маэве.

— Я забылся в одиночестве, закрыв свои глаза, — проговорил он, — а открыв их, увидел перед собой воплощение красоты. Меня зовут Берн. А тебя? Надеюсь, ты не снишься мне.

Маэва смотрела на него как завороженная. Она медленно поднялась.

— А что это за камешек у тебя? — Берн приблизился к ней мягким шагом и протянул вперед руку. — Можно потрогать?

Охватив камень дримвенов обеими ладонями, Маэва шагнула к Берну.

— Нет! — закричала Сара, неловко вскакивая.

Берн взял камень дримвенов. Рука Маэвы прикоснулась к его ладони, и улыбка на ее лице сменилась гримасой отвращения. Она отшатнулась назад и упала. И пока она падала, Сара успела услышать грохот, словно бы рассыпались, ударяя друг о друга, огромные камни. Она стиснула руки. Может, ей все-таки снится сон? Но такой грохот слышала она в том сне, когда Замок рассыпался в пыль.

— Ты опоздала, Сара, — поведал ей Берн. — Замок уже рушится, а с ним и Граница.

Снаружи донесся громкий удар, а Берн триумфально улыбнулся, сжимая в кулаке камень дримвенов. Достав другой рукой нож с тонким лезвием, он пригрозил им Саре.

— Я знаю, что ты не рада видеть меня, моя сладчайшая Сара. Тяжело ощущать собственное поражение. — Он поднес нож к губам. — Это лезвие убило твоих родителей.

«Он лжет… ему не дали бы приблизиться к ним с оружием…»

— Нет, моя душечка, увы, это так. Я пронзил им меч и кристалл Белландры. И теперь весь свет, что был в них, перешел во власть князя Тьмы. Король и королева не сумеют понять, как случилось, что они умерли, и ради чего.

«Не сумеют понять… значит, они еще живы… он пронзил ножом меч и кристалл…»

Берн разжал кулак и приложил острие ножа к камню дримвена.

— А теперь в моих руках и эта столь любезная вам галька с берега моря.

Глядя на него, Сара ощутила, что в груди ее вспыхнул настоящий костер. «Я не позволю, чтобы камень достался тебе».

И она склонилась перед Берном, как перед победителем. Она задержала поклон подольше, следя за тем, как на лицо его вползает полная презрения насмешка. А потом, распрямившись, она прыгнула вперед, чистым и четким движением выбив камень дримвенов из рук Берна. На лету перебросив его Маэве, Сара нанесла Берну внезапный удар. Из-под ноги ее выкатилось кольцо серебряного света, и нож Берна звякнул об пол.

Он бросился на нее, Сара увернулась — легким танцевальным движением. А потом ушла влево и чуть отступила назад. Потом движение повторилось. Вперед, финт вправо, назад, снова вперед, удар.

Он отвечал ей ударами, и многие из них достигли цели, однако это ничего не значило. Никакого перерыва в бою, никакого отступления с ее стороны не будет. Она не остановится, пока не победит его, не остановится, если только сама не погибнет от его руки. И она сражалась, претерпевая удары Берна, а воздух сотрясал грохот падения камней.