Замок Дор

ГЛАВА 30 «…Тогда умру я от любви к тебе»

Ведь если так и не придешь ко мне,

Тогда умру я от любви к тебе.

Доктор Карфэкс инстинктивно выбрал кратчайший маршрут. Если он рассудил верно, то эта узкая тропинка проходит мимо старого оловянного рудника, который он заметил еще утром, а дальше она доведет их до подножия Замка ан-Динас. Этот путь, должно быть, выбрал и Амиот, ускакавший как сумасшедший десять минут назад. Сейчас вряд ли имело значение, какой демон прошлого завладел парнем. Он был не призрачной фигурой, порожденной этим туманом на вересковых пустошах, а живым юношей из плоти и крови, с которым после пьяной драки могло произойти несчастье. По крайней мере, почва была твердая, так что лошади и экипажу легче было передвигаться; и дождь прекратился, только туман еще не рассеялся.

Доктор Карфэкс, сидевший на козлах, оглянулся — карета следовала за ним на расстоянии примерно в двадцать ярдов. Должно быть, Льюворн отдал приказ кучеру, предпочтя этот рискованный крюк поездке в Бодмин наедине с женой, которую опоил зельем. Одна-две мили в сторону могли стать вопросом жизни и смерти, но у Карфэкса не хватило мужества, чтобы остановиться и сказать об этом мужу Линнет и приказать ему вернуться на дорогу, ведущую в Бодмин. Разум и рассудительность не играли почти никакой роли в событиях этого дня, и вполне могло случиться так, что Линнет пробудилась бы от своего глубокого сна, а когда к ней вернулось сознание, начала бы бороться за свободу, таким образом выдав себя с головой. Где-то впереди, под покровом тумана, скакал верхом ее возлюбленный. Быть может, как только Амиота найдут и задержат, его удастся отправить обратно в Тресаддерн, поручив заботам Трежантиля и юной Мэри, а сам Карфэкс сопровождал бы Льюворна с женой все тринадцать миль до Бодмина.

Предприятие рискованное, но другого выхода из ситуации доктор не видел. Единственным врагом было время: не сгущающиеся сумерки, которые скоро окутают их, не летящие часы — но причудливое, призрачное время, которое явилось к ним из погребенного прошлого и удерживает их в плену.

Ландо уже почти покрыло вторую милю и тропинка пошла в гору, к Замку ан-Динас, когда Мерлин, оставшаяся лошадь хозяина, тащившая экипаж, насторожилась и, остановившись, заржала. В ответ раздалось ржание из тумана впереди, и, когда доктор Карфэкс отвел ландо в сторону, высоко подняв хлыст, чтобы предупредить Дингля на козлах кареты, к ним по дороге устремился Мэрман, сосед Мерлина по стойлу. При виде своего друга он снова заржал и резко остановился. Лошадь была без всадника, ее била дрожь. В считанные секунды доктор спустился с козел и вдвоем с кучером впряг испуганное животное в ландо, рядом с его приятелем.

— Он сбросил всадника, — заметил Дингль, — и тут уж не его вина.

— Или его отпустили, — возразил доктор, — поскольку всадник добрался до конца своего пути.

Он обозрел местность по обе стороны от себя, насколько позволял туман. Возвращаясь в мыслях к утренней прогулке, он вспомнил, что тропинка, на которой они сейчас находятся, пересекается с дорогой, проходящей под Замком ан-Динас, примерно в ста ярдах от оловянного рудника. Он заметил тогда дымовую трубу и сараи, построенные на склоне слева от дороги, и сейчас, всматриваясь вперед, различил ту же самую трубу, стоявшую как гигантский часовой, только теперь она была видна с противоположной стороны. Когда доктор сидел в гостиной Тресаддерн-Фарм, поджидая возвращения экскурсантов из Сент-Колумба, он взглянул на карту Трежантиля, лежавшую на столе, и прочитал название оловянного рудника: Ройялтон. Конечно, это была современная английская форма, соответствующая Tre-Kyning, или «город правителя», а современный манор Трекеннинг находится примерно в двух милях западнее этого рудника. Однако в корнуэльском языке тоже имеется слово «ryal», и вполне могло случиться, что оловянный рудник на том месте, где несколько веков назад под крепостью на холме стоял дом правителя, носит древнее имя, напоминающее о былом величии — Ройялтон. Таким образом, если его догадка верна и дом правителя стоял когда-то ниже укрепленного замка, то разве не станет друг и брат по оружию этого самого правителя, Динаса, скрываясь после поединка, разыскивать своего друга в его доме, а не в крепости?

Вычеркните столетия, примите тот факт или фантазию, что время — во всяком случае, для Амиота и Линнет — это тогда,а не сейчас,и можно предположить, что Амиот спешится и отпустит лошадь не на холме, возле замка, а здесь, в пятидесяти ярдах от рудника Ройялтон.

Мэри, послушная приказу доктора, не высовывала нос из ландо, но теперь, когда он взглянул на нее и мистера Трежантиля, соединяя Мэрмана дышлом с его товарищем, она поняла по серьезному выражению его лица, что он так же, как она, боится, как бы с Амиотом не случилась беда.

— Мэри, — сказал доктор озабоченным тоном, — когда вы устроили вчера пикник в замке, увидел ли Амиот этот рудник, вон там?

Мэри высунулась из ландо, теперь и она тоже различила в тумане очертания дымовой трубы.

— Я так не думаю, — ответила она. — Если и увидел, то ничего мне об этом не сказал. Он говорил только о давно минувших днях.

— О которых он, вполне естественно, почти ничего не знал, — вклинился мистер Трежантиль. — Однако у этого парня есть способность ориентироваться на местности, в этом ему не откажешь. Разумеется, я заметил рудник, но не обсуждал этого. Горное дело не было целью нашей экспедиции.

— Да, конечно, — сказал доктор. — Целью вашей экспедиции было воссоздание прошлого, и в свете последних событий можно сказать, что она успешно достигнута. Человек, живший тринадцать веков назад, видит то, что здесь было тогда, а не то, что есть сегодня. Весьма вероятно, что Амиот увидел Ройялтон, но вовсе не рудник Ройялтон.

Он отошел от ландо и направился к карете. Линнет по-прежнему лежала в той же позе, в какой он видел ее в последний раз: она спала, завернутая в одеяла, голова ее покоилась на коленях мужа. Марк Льюворн, с искаженным лицом, белый как мел, прижимал ее к себе.

— Она ни разу не шевельнулась, доктор, — сказал он. — Ей хуже?

Доктор Карфэкс пощупал пульс своей пациентки и, опустившись в карете на колени, приложил ухо к ее сердцу.

— Никаких изменений, — сообщил он. — Согревайте ее, как вы делаете это сейчас, и, надеюсь, в скором времени мы будем следовать в Бодмин втроем.

— Полагаю, вы не намерены терять время, разыскивая того негодяя? — спросил хозяин гостиницы. — Пусть он сломает себе шею, пусть делает все что угодно — я не затаю на него злобу, если мы сможем доставить Линнет в больницу.

— Наберитесь терпения, — ответил доктор. — Если в течение пяти минут я не увижу никаких его следов, мы двинемся в путь, предоставив заниматься его поисками Трежантилю и кучеру.

Оставив два экипажа и лошадей под присмотром Дингля, доктор Карфэкс медленно двинулся по тропинке, ища следы копыт. И он нашел их, как и предполагал: они уводили от дороги к проходу в живой изгороди и дальше, к перерытой площадке за шахтой. Перед ним вырисовывалась дымовая труба, черная, угрожающая, и низкие крыши сараев, крытых шифером.

Не слышно было ни звука. Даже если на руднике и велись еще какие-то работы, то с утра все отсюда уже ушли. В этот субботний вечер, в канун Дня всех святых, здесь не осталось даже сторожа. Быть может, люди, работавшие на этом руднике, были среди тех, кто сегодня выпивал в «Индийской королеве». Здесь всадник спрыгнул с лошади и проник на территорию шахты, пробираясь через груды земли и мусора. Что он искал и что — страшно подумать! — нашел?

Когда-то по этой земле расхаживал Динас, друг Изольды и Тристана, сенешаль короля Марка. Возможно, его дом стоял там, где сейчас находятся сараи, или там, где машинное отделение, над которым возвышается дымовая труба. Рядом с этим местом несколько веков назад хлопотали слуги сенешаля. Окруженная сгнившей изгородью заброшенная шахта, видневшаяся среди дрока, в нескольких ярдах от доктора, могла показаться путешественнику во времени, хорошо знающему дорогу, входом, за которым должна быть лестница.

Отпечатки копыт исчезли, земля была истоптана, словно лошадь испугалась и сбежала, а среди дрока — по-видимому, совсем недавно — была протоптана тропинка, ведущая прямо к шахте. Как оказалось, ограждение вовсе не сгнило — столбы наклонились в сторону от удара.

— Амиот! — позвал доктор Карфэкс. — Амиот!

Эхо издевалось над ним, отражаясь от пустых сараев, и из-за тумана и темноты дымовая труба казалась еще больше. Доктору, стоявшему возле черной ямы, которая, возможно, десяток лет тому назад служила стволом шахты, показалось, что он очутился на пороге другого мира, и это было странное и жутковатое чувство. Что бы он в этот момент ни сказал и ни сделал, все будет лишь повторением былого, и тот, кто прислушивается сейчас в темноте к его голосу, слышит голос другого человека, который умер тринадцать столетий назад.