Замок лорда Валентайна. Хроники Маджипуры
Шрифт:
— Знать, куда мы направляемся, и только.
Залзан Кавол сказал с еле сдерживаемой злостью:
— Зачем тебе это знать? Ты работаешь у нас. Идешь туда, куда идем мы. Ты слишком любопытен!
— Я думаю иначе. Для меня не все дороги одинаковы.
— У тебя свои планы? Ты мне об этом не говорил.
— Сейчас говорю.
— И что же ты надумал?
Валентайн глянул поверх головы скандара.
— В конечном счете — отправиться паломником на Остров и посвятить себя Леди. Корабли паломников отплывают от Пилиплока, а между нами и Пилиплоком лежит весь Зимроель — вот я и хочу знать, не собираешься
— Ты уволен, — голос скандара был ледяным.
Валентайн остолбенел.
— Что?
— Хватит! Мой брат Ирфон даст тебе десять крон на дорогу. Я хочу, чтобы через десять минут тебя не было здесь!
У Валентайна запылали щеки.
— Ты не прав, Залзан Кавол! Я ведь только спросил…
— Спросил, попросил… В Пидруде ты только просил, в Фалкинкипе тоже, через неделю, в Мазадоне, ты снова попросишь — мне это надоело! Как жонглер ты должен только повиноваться. А ко всему ты и нечестен!
— Я? По отношению к кому?
— Ты нанялся к нам, но, оказывается, решил просто попользоваться нами, как транспортом, который доставит тебя в Пилиплок. Да, ты нечестен, Валентайн! Это предательство!
— Когда я нанимался, у меня ничего на уме не было, кроме работы в твоей труппе, и мне все равно было, куда ехать. Но все изменилось в один момент — теперь у меня есть причины для паломничества.
— Имел ли ты право так все менять? Где твое чувство долга к нанимателю и твоим учителям?
— Разве я подрядился у тебя на всю свою жизнь? — спросил Валентайн. — Да, у меня появилась более важная цель, чем, к примеру, завтрашнее представление, — где же тут предательство?
— Жонглер не имеет право разбрасываться. Он должен каждый день и каждый час думать о своей работе, а твои мысли о том, как ты покидаешь порт Донибор, отплывая на Остров.
— Когда я жонглирую — я жонглирую, и только. Когда же мы доберемся до Пилиплока, я уйду из труппы, а до тех пор…
— Хватит! — отрезал скандар. — Уходи. Иди в Пилиплок один. Счастливого пути. Мне ты больше не нужен.
Залзан Кавол кипел от злости. Он резко повернулся и пошел прочь.
Валентайна охватила тревога.
Остаться одному, одному идти в Пилиплок — одному, везде одному?!
Он уже успел почувствовать себя частью труппы — даже в большей степени, чем предполагал, членом команды, от которой его только что отстранили. Не сейчас, не сейчас, ведь он так привык к Карабелле и Слиту, не исключая и скандаров, которых не любил, но уважал за их мастерство; он поймал себя на том, что хочет совершенствования собственного умения, хочет ехать вместе с труппой на восток, приближаясь к той судьбе, которую уготовил ему колдун Делиамбер.
— Подожди! — окликнул он уходящего скандара. — А как же закон?
Залзан Кавол обернулся.
— Какой закон?
— Который требует, чтобы ты держал трех человек в своей труппе?
— Я возьму на твое место погонщика, — ответил Залзан, — и научу тому, что он сможет освоить.
И двинулся дальше.
Валентайн стоял, как пришибленный.
Их разговор проходил в рощице невысоких деревьев с золотыми листьями. Должно быть, эти растения были психосинтезаторами: он заметил, что они свернули перистые свои листья —
реакция на ссору, — и они почернели в окружности десяти футов.Он дотронулся до ближайшего листа, безжизненного, как бы опаленного. Ему стало жаль растения.
— Что случилось? — послышался сзади голос Шанамира.
Он появился неожиданно и удивленно смотрел на почерневшие листья.
— Я слышал ваши крики. Скандар…
— Он выгнал меня, — как можно спокойнее сказал Валентайн, — за то, что я спросил его, куда мы направляемся, а еще за то, что сказал ему о своем намерении отправиться со временем в паломничество на Остров. Я поинтересовался, не едем ли мы на восток.
Шанамир разинул рот.
— Ты хочешь совершить паломничество? Никогда не подумал бы!
— Я решился на это недавно.
— Тогда пойдем вместе! — вскричал мальчик. — Верно? Давай упакуем вещи, украдем пару животин у скандаров и сегодня же уедем!
— Так ты идешь со мной?
— Конечно!
— До Пилиплока много тысяч миль. Ни ты, ни я не знаем дороги.
— Отчего же. Сначала мы идем в Кинтор, там садимся на речное судно и плывем до Ни-мои, а оттуда бредем вниз — вдоль Зимра берегом, а в Пилиплоке покупаем место на корабле пилигримов… Что-то не так, Валентайн?
— Пожалуй. Мне стыдно перед Слитом и Карабеллой. Они учили меня ремеслу…
Валентайн запнулся. Кто в конце концов он? Ученик жонглера или Коронованный в изгнании?
И какова его цель — гастролировать с грубыми скандарами, ну и с Карабеллой и Слитом тоже, или воспользоваться ими всеми, чтобы попасть на Остров, а затем с помощью Леди — в Горный Замок? Он, кажется, окончательно запутался…
— Может, ты думаешь о деньгах? — спросил Шанамир. — Это тебя беспокоит? В Пидруде у тебя было более пятидесяти роалов. Наверняка что-то осталось. И у меня есть несколько крон. Если прижмет, будем подрабатывать: ты — жонглером на речном судне, а я могу ухаживать за животными…
— Куда это вы собираетесь ехать? — раздался голос Карабеллы рядом с ними. — Залзан Кавол рвет и мечет. Вы поссорились?
Валентайн коротко рассказал девушке о своем разговоре со скандаром.
Карабелла выслушала все молча, только вдруг прижала пальцы к губам. И вдруг бросилась бежать в том направлении, куда ушел Залзан Кавол, не сказав им ни слова.
— Карабелла! — крикнул Валентайн, но девушка уже исчезла.
— Пускай бежит, — бросил Шанамир. — Мы можем уйти через полчаса, а к ночи будем уже далеко. Иди укладывай вещи, а я возьму парочку животных и отведу их через лес к маленькому озеру, мимо которого мы ехали. Ты встретишь меня в роще капустных деревьев.
Шанамиру не терпелось начать действовать.
— Поторапливайся! — от нетерпения он шепелявил. — Я пошел за животными — скандары куда-то ушли, а ты тоже не медли. Они могут вернуться в любую минуту!
Шанамир исчез в лесу, Валентайн же не двигался с места. Уйти вот так сразу, даже не подготовившись к неожиданному повороту? А Карабелла? Не проститься с ней? А Слит? А Делиамбер?
Заплетающимся шагом Валентайн двинулся к фургону, чтобы собрать свое имущество. Он машинально обрывал мертвые листья деревьев-сенситивов, словно уничтожая следы своей вины перед ними. И все старался увидеть в происшедшем светлую сторону.