Замок лорда Валентина

Туннель был с высоким потолком, ярко освещенный и вполне мог сойти за торговую улицу в обычном городе: тут были палатки, магазины, пешеходное движение и парящие экипажи всех видов и размеров. Но, внимательно присмотревшись, путешественники поняли, что это отнюдь не Пилиплок, не Пидруид или Ни-мойя. Люди на улицах были удивительно бледными, как привидения,— ведь они никогда не бывали на солнце; все одеты старомодно и в тусклых, темных тонах. Встречалось много людей в масках — их носили слуги чиновников понтифекса. Они совсем не бросались в глаза, и никто в толпе не обращал внимания на маски.

Валентин обратил внимание на искаженные напряжением лица обитателей Лабиринта, на испуганное выражение глаз и опущенные уголки губ. Снаружи, на свежем воздухе, под благодатными лучами солнца народ Маджипура улыбался легко и свободно, не только губами, но и глазами, и щеками — всем лицом, всей душой. А в этих катакомбах души как будто были другими.

— Ты знаешь дорогу? — спросил Валентин Делиамбера.

— Нет. Но провожатых найти легко.

— Как?

— Останови повозки, выйди и оглянись словно в растерянности,— посоветовал вруун,— Через минуту отбоя не будет от желающих показать дорогу.

Это заняло куда меньше минуты. Валентин, Слит и Карабелла вышли из повозки, и к ним тут же подбежал мальчишка лет десяти.

— Показать вам Лабиринт? Одна крона за весь путь.

— У тебя есть старший брат? — спросил Слит.

Мальчик посмотрел на него:

— Ты считаешь меня слишком маленьким? Тогда поезжайте одни! Через пять минут вы заблудитесь!

Валентин засмеялся:

— Как тебя зовут?

— Хиссун.

— Скажи, Хиссун, сколько уровней придется нам проехать, прежде чем мы доберемся до правительственного центра?

— Вы хотите ехать туда?

— А почему нет?

— Они там все чокнутые,— сказал мальчик и усмехнулся.— Работают, весь день перебирают бумаги, бормочут что-то и все жаждут продвинуться еще глубже. Заговори с ними — они даже не ответят. От такой работы у них и мозги-то не ворочаются. До них семь уровней: двор Колонн, потом зал Ветров, площадь Масок, двор Пирамид, двор Шаров, Арена, а затем выходите к Дому Записей. Я провожу вас туда, но не за крону.

— А за сколько?

— Полреала.

Валентин присвистнул.

— Зачем тебе столько денег?

— Я куплю матери плащ, зажгу пять свечей Повелительнице Снов и отведу сестру к врачу,— Мальчик подмигнул.— А может, останется и на угощение для меня.

Пока они разговаривали, собралась толпа ребятишек не старше Хиссуна, несколько юношей и несколько взрослых. Все они стояли плотным полукругом и напряженно следили, получит ли Хиссун работу. Все молчали, но Валентин краем глаза видел, как они старались привлечь его внимание, а маленькие вставали на цыпочки, чтобы казаться взрослее и солиднее. Если он откажет мальчику, тут же поднимется дикий хор голосов и лес машущих рук.

Но Хиссун, похоже, знал свое дело, и его откровенный, хладнокровный и циничный подход по-своему привлекал.

— Ладно,— согласился Валентин,— веди нас к Дому Записей.

— Все эти повозки — твои?

— Вот эта, эта и эта. Ну да, в общем, все.

Хиссун почесал затылок.

— Ты, стало быть, важный? Откуда ты?

— С Замковой горы.

— Я так и подумал, что ты важный. Но если ты едешь с Замковой горы, как ты попал со стороны Лезвий?

Мальчик был явно неглуп. Валентин пояснил:

— Мы путешествовали. Мы только что с Острова Сна.

— Ух ты! — Глаза мальчика округлились. Это была первая брешь в его небрежной по-уличному мудрой холодности. Без сомнения, Остров казался ему поистине сказочным местом, далеким, как звезды, и он помимо своей воли почувствовал благоговение перед теми, кто действительно там побывал. Он облизнул губы.

— Как мне тебя называть?

— Валентин.

— Валентин,— повторил мальчик.— Валентин с Замковой горы. Приятное имя.

Он взобрался в первую повозку и, когда Валентин сел рядом, переспросил:

— Ты в самом деле Валентин?

— В самом деле.

— Очень приятное имя,— снова сказал мальчик.— Ну, плати мне пол-реала, Валентин, и я покажу тебе Лабиринт.

Валентин знал, что полреала — это непомерно высокая оплата нескольких дней работы искусного ремесленника, но спорить не стал. Ему казалось, что человеку его положения не пристало торговаться с ребенком. Возможно, Хиссун именно на это и рассчитывал. Во всяком случае, деньги были потрачены не зря: мальчик как свои пять пальцев знал изгибы и повороты Лабиринта и с поразительной скоростью вел гостей к нижним и внутренним кольцам. Они спускались вниз, делая неожиданные повороты, срезая путь узкими, едва проходимыми переулками или по скрытым скатам, которые, казалось, уносили их в немыслимые глубины.

Чем ниже, тем мрачнее и запутаннее становился Лабиринт. Хорошо освещался только внешний уровень, а те, что лежали ниже, были таинственными и зловещими, с полутемными боковыми коридорами, которые отходили от главных во всех направлениях, со странными, едва различимыми в черных сырых углах статуями и архитектурным орнаментом. Это место, по мнению Валентина, смущало дух, здесь пахло заплесневелой историей, повсюду царила холодная влажность невообразимой древности — без солнца, без воздуха и без радости. Гигантская пещера страшного мрака забвения, где хмурые фигуры с жестким взглядом занимались делами такими же таинственными, как и они сами.

Все ниже, ниже, ниже…

Мальчишка болтал без умолку. Это был на удивление живой, смышленый, смешной человечек, совсем почему-то не похожий на порождение этого угрюмого места. Он рассказал о туристах из Ни-мойи, потерявшихся между залом Ветров и площадью Масок и целый месяц живших за счет объедков, которыми снабжали их жители низших уровней, но слишком гордых, чтобы признать, что самостоятельно им дороги назад не найти. Он рассказал об архитекторе двора Шаров, который так настроил каждую из сфер в этом сложном зале, что система их в целом соотносилась с какой-то сложной системой мышления, и вдруг обнаружил, что рабочие, не разобравшись в его чертежах, изобрели свою собственную систему и расставили все по-другому. Он разорился, пытаясь перестроить все строение, чтобы восстановить его в должном виде, за свой собственный счет. В конце концов он понял, что его вычисления были неверными и задуманное им решение неосуществимо.

— Они похоронили его прямо там же, на месте,— рассказывал Хиссун.

Затем мальчишка рассказал историю о понтифексе Ариоке, который, узнав о том, что место Хозяйки Острова Сна вакантно, отрекся от своего трона, объявил себя женщиной и отправился на Остров. Босоногий, одетый в просторные одежды Ариок на глазах у всех явился из глубин Лабиринта, сопровождаемый скопищем его приближенных министров, которые отчаянно пытались отговорить его от задуманного.

— На этом самом месте,— говорил Хиссун,— он созвал своих людей и объявил, что теперь он — Повелительница Снов, а потом приказал доставить себя в Стойен на колеснице. И министры ничего не могли поделать. Ничего! Хотелось бы мне увидеть их лица в тот момент…