Замок Тенмар
Шрифт:
А кто свои — мало ли, почему судьба вынудила, — те в увольнительные сразу домой. К семье.
А этот… тонкая кость, правильное лицо. Небось папаша с мамашей — промотавшиеся всадники, а сынок уже — голоштанный бродяга.
— Заткнись, а то схлопочешь! — рявкнул страж. Для порядка замахнулся на юного наглеца древком копья.
Тот отшатнулся — аж ошалев от подобного обращения. Ну точно, аристократ бывший.
И Ливий даже получил пару минут вожделенного покоя. Пока парень по-рыбьи ловил ртом воздух.
Сброд голубой крови — ничем не лучше сброда потомственного.
Вот только для этого придется камеру отпирать. А там еще и другие битком набиты — уже настоящие плебеи, половина пьяных. Чего доброго решат, что всех бьют. Еще сдуру драться полезут.
Не подмогу же звать. Засмеют.
Собственные сокамерники бы, что ли, успокоили?
Ну, наконец-то…
— Заткнись, дай выспаться, придурок!
Молодец, чернявый! Крикни еще что-нибудь. А лучше — встань с соломы и врежь «придурку» между глаз, чтобы в ушах затрещало!
Вот только парень одурел окончательно. Потому как заорал:
— Я требую меня выпустить! Я — эвитанский дворянин, корнет Серж Кридель!..
Эвитанский? А почему не мидантийский, например? Кому какое дело, от какого монарха драпанули в Квирину твои дед с бабкой? Вспомнил родню, потомочек!
— Ну всё, довел! — взревел тот самый чернявый здоровяк со шрамом через всю щеку. И шагнул в сторону «аристократа».
Давно пора. Вот только камеру всё равно отпирать придется. Чтобы не прибил насмерть! Отвечай потом…
И именно тогда заскрипели ступени старой лестницы. Под тяжелыми, уверенными шагами десятника.
Глава 4
Глава четвертая.
Конец Месяца Заката Осени.
Эвитан, Тенмар.
1
Совсем маленькой Ирия даже любила болеть. Вокруг тебя наперебой кудахчут все няньки разом. На ночь рассказывают сказки, поят вкуснющим медово-ягодным отваром…
Теперь же беглянка свалилась в совершенно чужом замке. И на руки чужих людей.
Ягодные отвары назначал долговязый, тощий и седой замковый лекарь. С ложечки, как понимала сквозь полубред Ирия, поила лично Катрин Тенмар. А горничная обтирала тело влажной жесткой мочалкой, почему-то называемой «полотенцем».
А еще Катрин каждый вечер подолгу расчесывала короткие перекрашенные волосы. И что-то тихонько, успокаивающе напевала. Но вот о чём? Мысли путаются…
Порой бред ненадолго ослабевал. Ирия вспоминала, где она и почему.
И волосы опять отросли у корней. Сколько она их не красила? От тайны остались лишь клочья…
Ну и змеи с нею. Здесь уже всем известно, кто Ирия такая!
Угораздило же родиться редкостной дурой!
Нужно взять себя в руки. За космы выдернуть из постели, сесть на коня и бежать! Нельзя болеть там, где знают, кто ты!
Вот-вот прибудут солдаты и увезут на плаху! А Ирия так больна, что не сможет ничего объяснить! Ни им, ни кому другому.
Куда там — не хватит сил даже взойти на эшафот! Им придется волочь ее — какой позор!..
А
вдруг Ирию не отправят на плаху, а повесят или колесуют?! Надо немедленно бежать! Как только все выйдут…И проваливалась обратно — в чёрно-багровую тьму…
2
— И чего ты хочешь на сей раз?
Шелестит белое платье. Сегодня оно традиционного цвета призраков.
Сквозь прозрачную фигуру темнеет древний гобелен — с чьей-то свадьбой. Жених и невеста в церемониальных нарядах — ну и тяжелых, наверное! И в коронах — еще тяжелее. Королевских или герцогских — не разобрать. Вокруг новобрачных — толпа придворных. А вот этот ящик похож на стоящий боком гроб, но должен быть алтарем.
Грустны и безумны глаза призрака. И это тоже — до боли привычно. Привычнее подлости Ревинтеров и наивности Ирии Таррент.
— Помочь…
— Да уж — ты-то помогаешь! — Забавно смеяться, зная, что всё это — не на самом деле. И тебя никто не слышит. — То подставляешь — отправляя в папин кабинет. То отвлекаешь Свитками Судьбы — пока меня маменька не прирежет. Что еще тебе понадобилось? Скажи уж сразу — и покончим с этим!
А вот орать незачем. Голос и так хрипит — половины слов не разобрать. А в саднящем горле противная горечь. Сон, а больно, как наяву.
— Я хотела тебя удержать… А ты катишься в пропасть! — грустно журчащий голосок вызывает желание верить. Вызывал бы — у прежней Ирии. — Зачем ты явилась сюда? Здесь древнее место, здесь спит древняя кровь. Здесь злой старик будит мертвых!
— Лучше злой старик, чем плаха и довольная рожа Ревинтера! — бесцеремонно перебилаИрия. — Хотя можешь мне еще что-нибудь присоветовать. Монастырь был, приговор — тоже, плаха с топорами в перспективе была. Даже Альварен уже в прошлом. Что еще новенького у тебя в запасе?
— Разве ты не сама просила Свитки? — укоризненный шепот призрака острой болью отдается в ушах. Тоже простуженных.
— Ты мне лучше без Свитков скажи, почему хочешь меня убить?
— Ты будишь древнее зло… — прошелестела «дочь графа». — Но я не хочу твоей смерти…
Ах, древнее зло! Ирия поняла, что закипает.
— Ага! Ревинтер с Николсом, Полина, Леон и весь Регентский Совет в полном составе — святые с нимбом! А я, разумеется, бужу древнее зло! Вместе со злым стариком, которого ты обвиняешь в том же. А может, Первоначальный Грех и убийство всех древних мучеников — тоже моя работа? Уж чтоб до кучи!
— Ты меня не слышишь…
— Ну и убирайся! Всё равно от тебя толку никакого.
— Не слушай злого старика… — еле слышно шелестит голосок, удаляясь…
3
— Ирия! — легкая рука тронула за плечо. — Проснись, дорогая! — уже громче произнесла Катрин. — Прибыл герцог Тенмар. Он хочет поговорить с тобой.
Оказывается, Ирию уже вполне сносно держат ноги. Да и голова — воистину чудо! — кружиться перестала. Почти. Значит, в обморок на руки герцога Тенмара мы, возможно, не грохнемся. Уже радует! Потому как, судя по разговорам, он еще не факт, что подхватит.