Замок Тэсдея. Убийство жарким летом. Исчезнувший сенатор

– Я пытался найти тебя, Джером, чтобы узнать, как тебе удалось поговорить с миссис Симс, – сказал Рэмси.

– Думаю, все прошло нормально. Я встретил там Стайлса.

– Вы знакомы с семьей Симс? – спросил Рэмси.

– Нет.

– Тогда что…

– Я подумал, что она нуждается в помощи. Я чувствовал себя виноватым.

– Не понимаю.

– Ее мужа убили четверо белых.

– О, ради всего святого! – сказал Марти. Его голос и улыбка были полны покровительственного презрения. – Когда такое происходит везде и всюду, у меня появляется только одно желание: чтобы Бог избавил меня от благодетелей.

– Вы не любите негров, господин Северенс? – спросил Питер.

– Негры собираются взорвать наш город, а я должен их любить? – спросил Северенс. – Я не лицемер, мистер Стайлс. Они сами считают нас врагами, а я не до такой степени христианин, чтобы любить их.

– Ну что ж. Это очень удобно для вас, когда все так ясно, – сказал Питер и, обернувшись к Рэмси, спросил: – Господин мэр, если вам не удастся повлиять на вымогателей до полудня пятницы, будете ли вы готовы передать им десять миллионов долларов в немеченых купюрах?

– Я не собираюсь платить шантажисту! – сказал Рэмси и с такой силой стукнул ладонью по столу Маршалла, что телефонный аппарат подпрыгнул.

– Это было бы очень эффектно для телевизионных камер, – сказал Питер, – и добавило бы вам голосов избирателей, господин мэр, но не от семей тех людей, которых разнесет в клочья на Центральном вокзале.

– Я не гонюсь за голосами!

– Надеюсь, – сказал Питер. – Но вы имеете дело с фанатиками, господин мэр. Предположим, что я прямо сейчас мог бы указать вам на телефонного собеседника мистера Северенса. Вы его арестовываете, сажаете перед яркой лампой, и ваши специалисты заставляют его прислушаться к разумным доводам, попытаются запугать его или договориться с ним о меньшей сумме. Я думаю, он только посмеется над вами. Здесь важно найти специалистов, изготовивших бомбу, заложенную под «Коммодором». Не одного, а всех специалистов. Человек, который звонит по телефону, – только рупор в их схеме, а таких, как он, фанатиков, вероятно, десятки.

– И вы считаете…

– Я склоняюсь к тому, что ничего, кроме десяти миллионов долларов, не изменит их намерений, – сказал Питер.

Рэмси закурил сигарету. Его сильные, ловкие руки подрагивали.

– Вы понимаете, к чему это приведет, мистер Стайлс? На следующей неделе шантажисты позвонят нам и скажут, что нужны еще десять миллионов долларов, иначе они взорвут Линкольн-центр. А еще через неделю они назовут другое место, к примеру здание ООН, и конца не будет их требованиям, но деньги, за которые придется выкупать город, не бесконечны.

– Без конца еще никто и никому не платил, – сказал Северенс, заскрежетав зубами.

– Вероятно, вы получите ответ через два дня, если не придете к этому времени ни с чем другим, кроме смелых речей.

– Хорошо. Рассмотрим альтернативу: мы вызываем национальную гвардию, может быть, даже несколько подразделений регулярной армии. Одновременно с этим призываем к бдительности общественность. Людей с Центрального вокзала эвакуируют, а сам вокзал окружат войсками. Прибытие и отправление поездов будет отменено. Войска окружат Гарлем, чтобы не допустить взрывов ни в нем, ни за его пределами. А теперь скажите мне, Стайлс, если бы вы были моим врагом – позвольте мне на некоторое время называть этих людей врагами, не вступая в дискуссию о белых и черных, – так вот, если бы вы были врагом, что бы вы предприняли?

– Ничего, – ответил Питер. – Я бы сидел себе тихо, смотрел и посмеивался.

– Совершенно верно, – сказал Рэмси. – А вы представляете, сколько будет стоить городу привлечение национальной гвардии и армии? А остановка работы всех служб, связанных с Центральным вокзалом?

– Сотни миллионов долларов, – ответил Питер.

– В час! – сказал Рэмси.

– Конечно, заплатить выкуп обойдется намного дешевле и с точки зрения денег, да и человеческих жизней. Однако за деньгами последуют и другие требования: власти, контроля.

Рэмси затянулся сигаретой.

– Благодарю вас за понимание сути проблемы, Стайлс. Я выслушиваю разные мнения: с одной стороны – Марти, советующего завтра ввести войска и уничтожить негров; а с другой – людей, глубоко убежденных в том, что в сущности своей человек добр и великодушен. Мы должны объединиться с мыслящими негритянскими лидерами – такими, как Ричард Симс, мир праху его! Мне говорили, что они могут призвать к разуму и здравому смыслу горячие головы. Да, но речь идет об ответственных неграх, а таких – капля в море. Так вот, мистер Стайлс, как бы вы поступили, окажись вы на месте мэра?

Питер чувствовал, что все трое с нетерпением ждут его ответа, потому что уже отчаялись найти его.

– Думаю, – сказал Питер, – что, если все предпринятые меры не дадут результатов, следует заплатить десять миллионов.

– И получить новые требования? – спросил Северенс.

– Таким образом вы покупаете время, – ответил Питер.

– Время у нас было – целых три недели, – сказал мэр усталым голосом. – И мы ничего не смогли сделать.

– Но перелом в ситуации может наступить через час или, может быть, завтра, – сказал Джером Маршалл, но его голос звучал неубедительно.

– Второе, что я бы сделал, – продолжал Питер, – предал бы гласности предъявленные требования.

– И спровоцировал панику? – спросил Рэмси.

– Я не говорю о доброте и великодушии человека, господин мэр, но глубоко верю в то, что люди не так уж трусливы. Я не предлагаю вам захватить все телевизионные каналы и нажать кнопку паники. Я имею в виду намного больший риск, чем тот, на который вы, похоже, готовы пойти: слухи ведь все равно начнут распространяться. Ваша программа засекречивания отсекает от вас жизненно важный источник информации.

– Какой?

– Действующую прессу, – сказал Питер. – Бог его знает, почему ее пока еще не так много в этом городе, и все же есть квалифицированные репортеры, очеркисты и обозреватели, знающие этот город лучше вас, господин мэр, лучше, чем полицейский свой участок, лучше, чем высокопрофессиональные специалисты Джерри Маршалла. Они знают буквально весь город, а не какие-то специфические районы и мгновенно услышат фальшивую ноту в звучании струны. Рискнуть стоит, даже несмотря на то, что в бочонке может оказаться гнилое яблоко, если уместна эта метафора. Я имею в виду риск распространения журналистами секретных сведений. Один из ста может оказаться предателем, но остальные девяносто девять его публично осудят. Если бы я был мэром, то пошел бы на этот риск и приложил бы эти опытные уши к земле. Времени уже остается чертовски мало, но все же такой шаг может сработать.

– И что же они смогут сделать? – после долгого молчания спросил Северенс.

– Давайте внимательно рассмотрим ситуацию, – сказал Питер. – Не исключено, что существует целая группа заговорщиков: шестеро, дюжина, две дюжины. Если их будет больше, произойдет утечка информации, и, поверьте мне, есть миллионы негров, которые поймут, что им грозит. Таким образом, заговорщики – лишь небольшая часть негров, и держаться они будут все вместе, потому что возможность разоблачения подходит к ним все ближе. Они должны тщательно отрепетировать все те действия, которые каждый из них должен совершить в пятницу. Кому-то где-то станет известно, что проводятся секретные совещания, – либо хозяйке пансиона, либо владельцу бара или продавцу газет. Кому они об этом могут рассказать? Конечно же не копу, не городскому начальнику, не человеку из ФБР и не солдату. Они могут поделиться только с тем, кого давно знают и с кем когда-то дружили. И тогда где-то кто-то может сыграть фальшивую ноту, а опытное ухо услышит ее, если будет слушать.