Заморская невеста

Трот усомнилась в том, что Кайлу когда-либо приходилось покупать чью-то привязанность: он напоминал скорее доброго дядюшку, которому не терпится осыпать подарками детей любимого брата. Таким был и ее отец. Когда он возвращался из поездок, Трот пританцовывала от нетерпения, стараясь угадать, что он привез ей на этот раз.

Несмотря на радостное возбуждение, к полудню она устала и проголодалась. Трот знала, как утомительно бродить по лавкам, когда надо беречь каждый грош, но даже представить себе не могла, что устают и те, кто в состоянии покупать все, что только понравится.

– Может быть, вы хотите вернуться в хан пообедать, сэр?

– Пожалуй, нет. А что едят простые кантонцы? – Максвелл перевел взгляд на уличный лоток с лапшой на противоположной стороне улицы. – Кажется, вон там продают что-то съедобное. Давайте попробуем.

– Сэр, вам нельзя есть возле уличного лотка!

– Почему же? Неужели кантонская еда не годится для наших желудков?

– Просто это… ниже вашего достоинства, – неловко объяснила Трот, не зная, должна ли она заботиться не только о безопасности Максвелла.

– Что проку в достоинстве, если оно мешает набираться впечатлений? – С этими словами Кайл решительно зашагал к лотку.

Смирившись с неизбежным, Трот заказала для них две миски супа с лапшой. Потом ей пришлось объяснять подопечному, как пользоваться палочками для еды. Для новичка Кайл орудовал ими на удивление ловко.

Покончив с лапшой, он заявил:

– Вкус превосходный. А что продают с других лотков?

Трот познакомила его с такими традиционными кушаньями, как ароматный рис конги, пампушки и китайские сладости, а под конец пригласила не спеша выпить чаю в чайной. Повсюду Максвелл замечал изумленные взгляды людей, которые впервые наблюдали, как иностранец ест местную пищу.

Трот украдкой наблюдала за ним, заинтригованная его интересом к повседневной жизни кантонцев. Энтузиазм Максвелла был заразителен. Но вскоре Трот опять приуныла. На протяжении долгих лет главное место в ее жизни занимали долг и труд. А теперь Максвелл заставил ее по-новому взглянуть на привычный мир.

Она потягивала чай, печалясь о том, что скоро Максвелл вернется в Англию, а её жизнь опять станет тоскливой и однообразной. Но между ними возникло что-то вроде дружеских уз, и Трот знала, что никто не отнимет у нее эти драгоценные воспоминания.

9

Покинув чайную, они зашли в лавку благовоний. Делая вид, будто помогает спутнику, Трот купалась в море ароматов и ощущений. Будь она настоящей женщиной, она ни за что не отказалась бы от хороших духов.

Затем они побывали у торговца специями и пряностями. Максвелл пересмотрел весь его товар и нахмурился, дойдя до последнего кувшина.

– Кажется, это сушеная цедра бергамота.

Это слово Трот услышала впервые.

– Бергамот? Что это?

– Плод, похожий на апельсин. – Максвелл прибавил вместительный кувшин к своим покупкам, и они приступили к делу, оставленному напоследок: отправились выбирать шелк в самую дорогую и богатую из лавок сеттльмента.

Хозяин лавки уже услышал о появлении лорда Максвелла на улице Тринадцати факторий и теперь с нетерпением ждал его. Когда Трот провела Максвелла в просторную комнату, подобострастный лавочник низко поклонился.

– Вы оказали честь моему скромному заведению, милорд. Позвольте показать вам мой товар.

По его знаку помощники стали разворачивать рулоны шелка. Ярды поблескивающей ткани протянулись по полу, поражая яркостью и разнообразием красок. Отобрав две дюжины рулонов лучшей материи в лавке, Максвелл сказал:

– А еще я хотел бы приобрести женскую одежду, сшитую по последней китайской моде. У вас найдется готовая одежда?

– Да, но ее выбор небогат…

По очередному знаку в комнату внесли десятки халатов и бережно разложили на столе.

От таких одеяний не отказались бы и придворные дамы Пекина. С трудом скрывая вожделение, Трот провела ладонью по изысканному халату персикового оттенка, сшитому из кеси – узорчатой парчи.

– Ткань недурна, – пробормотала она, словно ее интересовало только качество товара.

Максвелл отозвался:

– Пожалуй, этой халат придется впору жене моего брата, да и цвет будет ей к лицу.

– Неужели ваши дамы так миниатюрны? – удивилась Трот.

– Мериэл – да, а моя сестра высока ростом. – Он поднял самый большой из халатов, ярко-алый, расшитый цветами и бабочками. Наверное, это было свадебное одеяние поскольку красный цвет считался счастливым и на свадьбы невесты обычно наряжались в красное. – Вы с Люсией сложены почти одинаково.

Он приложил халат к груди Трот.

– Скажите, Цзинь, эта вещь понравилась бы женщине?

Едва пальцы Кайла скользнули по ее плечам, по телу Трот прошла горячая волна, еще мощнее, чем в тот раз когда она показывала ему, как правильно держать кисть. В глазах Кайла отразилось тоже изумление. После минуты неловкого молчания она произнесла.

– Ваша… сестра наверняка обрадуется такому чудесному подарку, милорд.

Кайл проглотил ком в горле, попятился и положил алый наряд на стол.

– Благодарю за совет.

Пока он заканчивал выбирать покупки, Трот отошла в глубину комнаты. Кайл ничем не выдал ее тайну, но оттого, что он знал, кто она на самом деле, между ними все изменилось.

И Трот не жалела об этом.

Вернувшись на склад, Трот села за стол и занялась переводами, хотя она предпочла бы остаток дня провести дома, поскольку устала не только физически. К тому времени как она закончила работу, в углах комнаты сгустились тени. Трот уже приводила в порядок свой стол, когда появился Максвелл и протянул ей объемистый пакет, обернутый бумагой.

– Это вам. В благодарность за помощь.

Удивившись, она отозвалась:

– Но я не заслужил благодарности. Я просто исполнял свой долг, сэр.

Кайл понизил голос так, чтобы его услышала только Трот.

– Вчера ночью вы спасли мне жизнь. Разве я не вправе выразить вам признательность?

Понимая, что он движим отнюдь не чувством долга, Трот смирилась.

– Как вам угодно, милорд.

– Да, таково мое желание. Спокойной ночи, Цзинь. – Улыбнувшись ей одной, Кайл покинул контору.

Трот сгорала от любопытства, но не решилась вскрыть сверток при посторонних. С непроницаемым лицом она покинула склад и разыскала на пристани лодочника, который часто перевозил ее на остров. Лишь руки, крепко сжимающие пакет, выдавали ее возбуждение. Трот не терпелось остаться одной – впервые с тех пор, как еще в детстве она ждала возвращения отца из поездок.