Замри и прыгни

Не отдавая себе отчета в дальнейшем, совершенно не задумываясь, не понимая, что делает и зачем, Зоя лихорадочно вывалилась из салона, мгновение постояла, возвращая телу способность вертикального передвижения, и кинулась к «десятке».

Дверца, за которую она с силой дернула, оказалась закрыта изнутри. Словно сумасшедшая, дико и тонко крича, Зоя стала колотить в стекло израненными руками.

— Открой. Слышишь! Открой немедленно!

Из темного салона «десятки» не донеслось ни звука. Ни движение, ни даже слабая тень не потревожили внутреннее пространство машины.

Зоя хорошо видела застывший силуэт брюнетки, ее профиль, четко вырисовывающийся на фоне противоположного окна, но не наблюдала даже малейшей попытки шевельнуться.

— Ты не могла умереть так быстро! — протестующе выкрикнула Зоя. — Открой!

И тут ее озарило: яд! Незнакомка приняла яд. Поэтому и не дышит.

Женщина кинулась назад, к собственной машине, торопливо открыла багажник, вытащила тяжелую монтировку, которую возила с собой по наущению мужа на всякий пожарный случай. Вернулась к «десятке», примерилась, отскочила от дверцы метров на пять и, разбежавшись, со всей силы влепила острым, с зазубринами концом по бликующему в темноте стеклу.

Окно вкусно хрупнуло и стекло вниз миллионами шуршащих звездочек.

Медленно-медленно, одним невероятно длинным движением брюнетка повернула голову к ознобно дрожащей, по-прежнему сжимающей монтировку Зое.

— Кто ты? — Она окинула женщину отсутствующим потусторонним взглядом. — Чего тебе надо? Денег? Возьми и уходи. Только не мешай. — И длинная рука протянула в окно черную сумку.

— Ну уж нет! — зло выкрикнула Зоя. — Вылезай из машины, быстро, а то — убью! — И она угрожающе взмахнула железякой.

— Убьешь? — Незнакомка криво улыбнулась. — Давай. Быстрее будет, не надо ждать. — И снова закрыла глаза.

От этих ее слов Зоя неожиданно обмякла. Словно злая энергия, бурлившая в ней, слилась в стылую землю. Она опустилась на мокрый острый щебень, прижалась боком к «десятке» и заплакала.

— Эй, чего ты? — недоуменно спросила брюнетка и, наконец, вполне по-живому шевельнулась.

Что-то — то ли осознание, что еще не все потеряно, то ли какой-то мощный доселе незнакомый звериный инстинкт — снова подбросило Зою с земли к выбитому окну. Она запустила руку внутрь салона, нащупала штырек замка, вытянула его, распахнула дверцу. С невесть откуда взявшейся силой выдернула брюнетку из машины, буквально бросив на землю. Тут же рванула за куртку, приподнимая и усаживая. Навалилась сзади, накрепко обняв правой рукой, а левую, не дав незнакомке опомниться, запихнула той в рот, проталкивая пальцы как можно глубже по мокрому слюнявому языку в самое горло.

Брюнетка дико захрипела, пытаясь вырваться, но Зоина хватка была не по-женски сильна, а рука, проникшая в беззащитную гортань, настойчива и безжалостна.

Несчастная согнулась пополам, будто переломилась, захрипела еще страшнее и громче, тело ее содрогнулось в мощной конвульсии, и Зоина рука выскользнула из ее рта сама, подталкиваемая какой-то горячей струей жидкости, исторгнутой нутром брюнетки.

Незнакомку рвало долго и страшно, тело ее сотрясалось в диких судорогах, она мотала головой как безумная лошадь, выкрикивая сквозь слезы и стоны что-то страшное и непонятное. Темная щебенка вокруг нарядно поблескивала ослепительными кружочками белых таблеток, будто кто-то нарочно опорожнил доверху забитый бумагой накопитель канцелярского дырокола.

Зоя внимательно наблюдала за процессом, готовясь в любой момент помочь незнакомке новым проникновением в ее рот.

Наконец, конвульсии брюнетки стали утихать. Злые крики сменились жалобными стонами.

Вряд ли из нее вышло все, — обеспокоенно подумала Зоя.

Метнулась к «форду», отыскала под задним сиденьем полуторалитровую бутылку с водой, которую всегда возила с собой для пополнения омывочного бачка.

Вернулась. Свинтила крышку. Ни слова не говоря, оттянула прямо за волосы голову брюнетки назад и стала вливать в открывающийся по-рыбьи рот нагревшуюся в салоне воду. Незнакомка немедленно захлебнулась, захрипела, снова замотала головой.

— Тогда сама! — строго сказала ей Зоя. — Пей!

Видно смирившись с неминуемым, а может, вообще не понимая, что происходит, брюнетка послушно приняла бутыль в дрожащие руки, но поднести ее ко рту не смогла. Зоя поддержала ее под локти, наклонила бутылку.

— Глотай!

Брюнетка послушно глотнула несколько раз, снова захлебнулась.

— Пальцы в рот! — приказала Зоя.

Но этого не потребовалось. Новая волна конвульсий, кажется вдвое сильнее прежних, пригнула брюнетку к самой земле. Женщина выла, извергая порцию за порцией творожистую белую массу. Впрочем, извержение скоро закончилось, видно, запасы несчастного желудка иссякли, но судороги трепали незнакомку еще долго, отнимая последние силы и заставляя сжиматься в воющий болезненный комок прямо на стылой земле. В воздухе резко и омерзительно пахло чем-то горько-кислым, словно вокруг расплескали ведро перепревших помоев, но именно этот запах, от которого сворачивались внутренности, и дал Зое понять, что беда миновала.

Она все еще переживала вместе с незнакомкой каждый ее новый спазм, столь же болезненно остро, поэтому, когда брюнетка, наконец, затихла, без сил привалившись боком к автомобильному колесу, Зоя, облегченно вздохнув, пристроилась рядом, подтянула под себя босые ноги и укутала колени легким плащом. Она устала. Так, как не уставала никогда в жизни. Теперь можно было отдохнуть. И поспать.

* * *

— Хватит спать, вставай! — Кто-то теребил Зою за плечо, насильно вытаскивая из сладкого утреннего сна. — Вставай, холодно.

— Тише, — попросила Зоя, понимая, что дочка уже проснулась и, наверное, хочет есть. — Не буди папу! Сейчас встану.

— Да вставай же! — тряхнула ее за плечо Лика совсем не детской рукой, выкрикивая просьбу уже каким-то не своим, а чужим плачущим голосом.

— Сейчас, маленькая, сейчас, — встревожилась Зоя, открывая глаза.

Непроглядная темнота, какая-то холодная морось сверху, скрючившаяся над лицом фигура…

— Вставай, — снова произнес рядом незнакомый женский голос, — дождь начинается. Пойдем в машину.

Возвращение в постылую реальность из мягкого ласкового сна, где лопотала маленькая родная девочка, где в уюте крошечной спальни ее нежно обнимала родная любимая рука, это возвращение было настолько несвоевременным и обидным, настолько несправедливым и неправильным, что Зоя тихо застонала.

— Вставай, — настойчивее повторила брюнетка. И потянула ее за рукав.

— Уйди, — выдавила Зоя. — Уезжай. Принесло тебя на мою голову!

— Некуда мне ехать, — горько усмехнулась незнакомка. — Надеялась тут приземлиться, да ты помешала. Вставай, пошли в машину, согреемся. У меня коньяк есть. Ты же голая совершенно и босая. Где ты живешь? Я тебя отвезу.

— Нигде, — выплюнула Зоя, отвернувшись. И тут же тихо и жалобно попросила: — Отстань от меня, а? Пожалуйста…

— Как же я тебя брошу? — снова грустно улыбнулась незнакомка. — Ты мне жизнь спасла. Только вот — зачем?.. Ладно, не будем об этом. Давай хоть до города подброшу…

— Я на машине, — сообщила Зоя, кивнув на затаившийся «форд». — Надо будет — сама доберусь. Прощай. — И она, не поднимаясь с земли, повернулась на другой бок, давая понять, что беседа окончена.