Замуж не напасть
Шрифт:
Она добивается своего: Толян всё-таки уходит, а Евгения без сил присаживается на банкетку у двери. Кто открыл ящик Пандоры и выпустил на неё все эти беды? Но тут вдруг прорезается внутренний голос: "Подумаешь, беды! Мужики из-за неё подрались! Гордиться надо: вон, как весело живёшь!"
Нет уж, решает она, для меня это чересчур весело! Хватит испытывать судьбу! Больше никаких романов, встреч, телефонных звонков! Евгения будет сидеть тихо, рисовать проект шале* с разными модными финтифлюшками. Наслаждаться творчеством, одиночеством и тишиной…
Кто-то из мудрецов
Глава пятая
Засыпает она, против ожидания, едва коснувшись подушки. Сладко. С легкими цветными снами… пока её не будит дверной звонок.
– Господи, кого принесло в такую рань?!
Между тем, часы показывают уже половину девятого. Соня вы, Лопухина!
На пороге стоят двое молодых незнакомых парней в джинсах, коже, и в руке одного – большая спортивная сумка. И когда она поставит глазок? Так ведь можно и нарваться!
– Квартира Лопухиных? – спрашивают парни.
Евгения кивает и выжидающе смотрит на них.
– Мы пришли красить. Окна, двери…
– Но я…
– Нас прислал Анатолий Васильевич.
То бишь, Аристов. Откровенно говоря, она посчитала его слова обычным трёпом. Тем приятнее убедиться, что он – человек слова!
– Заходите.
– Не покажете, где мы могли бы переодеться?
Евгения провожает их в комнату Никиты, и сама бежит переодеваться. Не в этом же легкомысленном халатике общаться с работниками. Одевается и лихорадочно думает: "Сколько они возьмут за работу? И есть ли у меня столько?"
Ребята выходят, одетые в аккуратные, явно импортные комбинезончики. Да, фирма веников не вяжет. А на кармане у них эмблема – она вглядывается и ахает про себя: это же та самая строительная фирма, в которую зовёт её работать некто Валентин Дмитриевич! Какое отношение к ним имеет Аристов?
Однако, как непохожи они на маляров, памятных ей с детства! Те были почему-то в основном женщинами. Работали они в черных, заляпанных всеми цветами красок, робах, стоявших на них колом! Они не стесняясь расхаживали в таком виде по городу, а эти мальчики снимают даже свои импортные комбинезоны. Пожалуй, вправду их фирма – предприятие солидное.
– Откуда начинать? – спрашивает один из маляров.
Евгения показывает на комнату Никиты и говорит:
– А краска…
– У нас свои материалы.
Она ещё некоторое время смотрит, как они выверенными, точными движениями накладывают мазки и спохватывается, что нужно срочно подготовить для них поле деятельности. Да, застал её врасплох этот бузотер! Не так уж просто общаться с людьми, которые держат своё слово…
Потом она мчится на кухню – нужно срочно приготовить обед для работников. Она едва успевает это сделать, как они приходят и говорят:
– Принимайте работу, хозяйка!
Они покрасили не только окна и двери. Выкрашены все трубы, батареи! Сколько же часов пришлось бы ей самой возиться!
– Садитесь обедать, – приглашает Евгения.
Они опять уходят, переодеваются и садятся за стол чистые, вымытые, на традиционных маляров не похожие.
– Сколько я вам должна? – спрашивает она.
– Нам – нисколько. Мы на зарплате.
– Понятно.
Вы у ж извините за любопытство, но насколько я знаю, Анатолий Васильевич работает совсем в другой фирме.– Точно, в другой, но мы так часто выполняем их заказы, что почти привыкли считать его своим шефом.
Ребятишки посмеиваются.
Ну, Толян! Ну, прохиндей! Что он им такое понарассказывал?..
Интересно, что к вину, которое Евгения выставила на стол, ребята так и не притронулись. Ещё одна, для простого обывателя, странность. Один её коллега приглашал маляров по объявлению. Там, где отделочные работы обещают выполнить недорого и качественно. Так эти приглашенные в первый день напились чуть ли не до белой горячки и лишь на второй день, ни шатко, ни валко приступили к работе.
Евгения оставила окна открытыми и спокойно ходит, убирает. Запах краски почти не слышен. Казалось бы, живи и радуйся, но мысль об Аристове не дает ей покоя. Сколько она ему должна? Станет ли он брать деньги? Вот ведь как всё повернул. Вчера она его выгнала, а сегодня придётся идти на поклон.
Она распаляет себя настолько, что не выдерживает, хватает трубку и набирает телефон квартиры Аристовых. Берёт трубку Нина.
– Здравствуй, Женечка!
Евгения вспоминает вчерашние слова Толяна – их так трудно сопоставить со сложившимся у всех образом Нины. Такой участливой, радушной и вдруг, не понимает собственного мужа! Уж если он при ней забылся, значит, и вправду накипело!
– Где твой супруг, Нинуля?
– Когда это он в выходные дома сидел? С утра куда-то умчался.
Немного помолчав, она осторожно спрашивает:
– Ты как себя чувствуешь? Очень переживаешь?
– Некогда. Маляры – вот только что ушли. Полы мою.
– Ты – мужественная женщина. Не каждая бы решилась.
– А я закрыла глаза и прыгнула.
– Куда? – не поняв, пугается Нина.
– Ну, как бы прыгнула, понимаешь?
– А-а… Я скажу Толе, что ты звонила. Только он может поздно прийти.
– Ничего. Я рано не ложусь.
– Счастливая! А у меня уже в половине десятого начинают глаза слипаться. Я – жаворонок. А Толя злится…
– Чего ж тут злиться? Против природы не попрёшь.
Ещё немного поговорив ни о чём, они отключаются.
Евгения моет полы. Моет и поет: "Твои глаза зеленые, твои слова обманные…" Ни про кого конкретно. Про кого-то.
Телефон звонит, а она поёт. Звонит, а она не слышит. Наконец берёт трубку, а из неё грубит голос Нади:
– Совсем оглухела?
– Чего надо? – отвечает ей те же Евгения.
– Знала бы причину, по которой я тебе звоню, ноги бы мне целовала!
– Ну, уж и ноги!
– В общем, Володя приглашает нас в ресторацию. Ему вчера подполковника дали!
– Кого – нас?
– Тебя и меня! Или ты на сегодняшний вечер уже со своим Алексеем уговорилась?
– Не уговорилась. Да он уже и не мой!
– Так быстро? И ты переживаешь?
– Рыдаю! Знаешь, чем полы мою? Своими слезами!
– Вова, кроме нас, ещё трех своих друзей пригласил. Самых близких, из летунов. В смысле, летчиков.