Замуж с осложнениями. Трилогия

Ой, зря это сказала… конечно, я больная, мне можно, но что-то мой собеседник нехорошо переменился в лице.

— То есть… я ничего не хочу сказать… — начинаю мямлить.

— Алтонгирел мне не изменяет, тем более что Азамат гетеросексуал! — возмущенно выпаливает Эцаган.

Если вычеркнуть все непечатные выражения, которые я подумала в свой собственный адрес, получится, что я только икнула.

— Прости, — говорю, — не хотела тебя обидеть.

Снова икаю и утыкаюсь в чай. Эцаган вздыхает.

— Ладно, я понимаю, что после того, как он вас отравил, можно о нем что угодно подумать. Но с Азаматом они действительно просто друзья, почти братья. Алтонгирел — ровесник младшего брата капитана, они в детстве играли вместе. Тем более что у Алтонгирела родители рано умерли, так Азамат его читать учил!

— Хорошо-хорошо, я верю! — тараторю. — Я вообще тут ни про кого ничего не знаю и понять не могу, чего он ко мне прицепился… Это просто так выглядит…

Эцаган фыркает, мотает головой. Кажется, простил.

— Да уж, могу себе представить. Но он просто боится, что капитану будет… трудно с вами расстаться.

— Да, это, конечно, причина, чтобы меня бить и травить, — делаю длинное лицо.

— Есть вещи, которые очень трудно объяснить, — вздыхает Эцаган. — Алтонгирел, конечно, не всегда разумно поступает. Но он хороший человек.

Некоторое время сидим молча, я вожу пальцем по краю пиалы, но она не звенит.

— А сколько лет Азамату? — спрашиваю для шума.

— Тридцать девять, а что?

— Ничего, так просто, интересно. По нему трудно сказать.

Собственно, он, пожалуй, выглядит постарше, ну так и жизнь у него была не сахар.

— Да уж, — кивает Эцаган. — Я вообще поражаюсь, как вы его терпите. Меня Алтонгирел три месяца уговаривал вступить в команду после того, как я капитана впервые увидел. Вы чего?

Видимо, у меня на лице что-то изобразилось помимо воли.

— Да так, знаешь, — поджимаю губы. — Он как бы не виноват, что с ним такое случилось.

— Какая разница, виноват или нет? Он просто урод, и смотреть на него противно, вот и все.

— А тебе не кажется, что так говорить несколько невежливо?..

— Но я же не хочу его обидеть! — удивляется Эцаган. — Это просто факт. Вот у вас глаза синие — это ведь вас не обижает?

— То, что у меня глаза синие, это объективная реальность. А то, что ты про Азамата говоришь, это твое отношение.

— Почему только мое? Спросите кого угодно, все скажут, что он урод. Да и вообще, вы сами не видите, что ли?

Вздыхаю.

— А как ему вообще удалось собрать команду и стать капитаном, если все его считают уродом? Я ведь так понимаю, у вас это очень важный параметр.

Эцаган усмехается, встряхивает головой.

— Да у нас такая команда, нам все нипочем. Кроме меня, Тирбиша и пилотов тут все воины высшего разряда. Взять хотя бы Ирнчина — он дюжину кораблей сменил, прежде чем сюда попасть. А что, говорит, делать, если капитан идиот и в безопасности ничего не понимает? Азамат хоть страшный, но с ним спокойно как-то, можешь быть уверенным, что он все предусмотрит. И проблемы решает полюбовно. А то я вот к одному капитану пришел наниматься, а он мне: постригись. Ну ага, побежал! Азамат-то ничего такого не требует. — Эцаган демонстративно намотал локон на палец. Потом вдруг глаза у него загорелись. — А знаете, как он круто дерется? И нас учит, чтоб не раскисали в четырех стенах. Некоторые ради этого тут работают. У других свои проблемы, вон Орвой, тоже пугало, его особенно и не берут никуда, а если подумать — снайпер-то он каких поискать. Тирбишу нравится, что Азамат не нарушает законов принципиально. Тирбиш, он такой положительный парень, а наемничает, чтобы семью поддерживать, тут платят лучше, чем на планете. Короче, как капитану Азамату просто цены нет, жалко, конечно, что он выглядит так отвратно, но уж что тут сделаешь… судьба.

— То есть ты в принципе допускаешь, что человек может быть хорошим профессионалом и заслуживать уважения с любой внешностью? — уточняю я.

— Профессионалом — конечно, — соглашается Эцаган. — Особенно в космосе. На планете-то считается, если урод, значит, у богов не в чести, но тут богов нет, так что это не так важно. А вот насчет уважения… — Он мнется, подбирая слова. — Одно дело уважать его приказы, когда работаешь. Все-таки это его корабль и он платит, и вообще, во время операции ослушаться капитана — это тебя потом ни в одну команду не возьмут. Но чтобы я еще следил, как о нем говорю со знакомыми… это уже ни в какие ворота. Как его можно уважать, если на него смотреть противно? Он же такой страшный, что на человека мало похож, с тем же успехом можно уважать… не знаю, компьютер! — Эцаган хмурится и смотрит на меня немного высокомерно, как будто предлагает попробовать ему возразить.

Пожалуй, пора это все прекращать, пока я не озверела окончательно от такой морали. Миссионер из меня никакой. И полемизировать я не умею. Боюсь, что, если уж сам Азамат не смог их убедить, что достоин уважения, я уж точно не справлюсь. Грустно это все.

— Что-то у нас с тобой сегодня беседа не выходит, — вздыхаю. — Только настроение друг другу портим.

— Спать надо идти потому что, — говорит, вставая. — Поздно уже.

Я-то сейчас точно не засну, но решаю вернуться в каюту. Вроде сушняк отпустил. Сажусь на кровать, провязываю два ряда — и просыпаюсь утром.

Глава 8

Просыпаюсь, заметьте, голодная на совесть. Придется немедленно идти встречаться с обществом, где там Тирбишевы йогурты?..

Едва выхожу из каюты, слышу скандал где-то около гостиной. Кажется, участников больше чем двое. Не мое дело, конечно… но все равно плетусь туда, посмотреть, что стряслось. У меня с утра инстинкт самосохранения плохо работает, да.

Глазам предстает эпическая картина. Вся команда с тоскливым видом жмется по углам холла, в центре стоят Азамат и Гонд. Первого я вижу только со спины, а вот Гонд сизо-бледный и слегка трясется. И руку левую держит, как будто сломана.

— …сказать мне! — гремит Азамат. — Правила написаны, чтобы их выполнять!

Гонд что-то невнятное мямлит в ответ. Рядом на диване, сгорбившись, сидит Алтонгирел с видом покойника, смотрит в одну точку. Ох, что-то мне стремно…

Оглядываюсь, замечаю в сторонке понурого Тирбиша. Тихонько прокрадываюсь к нему.

— Что случилось? — шепчу.

Он вздрагивает, но никто не оборачивается.

— Ночью Гонд был на вахте, засек джингошский корабль. И они вместе с Эцаганом выдвинулись его штурмовать.

Мямленье Гонда наконец обретает смысл:

— Я шел к вам, встретил его в коридоре, он сказал выгонять шаттл… я не мог не выполнить команду.

— Ты был обязан сказать мне!!

— Ну вот, — продолжает Тирбиш. — Корабль-то они взяли…

И замолкает как-то подозрительно. Судя по тому, что Азамат выволакивает Гонда, а Эцагана в комнате нет… о господи!

— Он что, убит?!

— Ранен, — говорит Тирбиш так, как будто это еще хуже.

— Где он?

— У себя в каюте.

— Пошли.