Замуж за 25 дней

– Тише, тише, – засмеялась та, – Соня, ему уже гораздо лучше!

Ромашкин понял свою ошибку и тяжело вздохнул.

– Бедненький, – пела Лариса Евгению на ухо, – ударили его машинкой больно. Какие нехорошие девчонки.

Но, вспомнив, что девчонки-то эти они и есть, перешла на другую тему.

– Хорошенький такой, толстячок лысенький, наверное, некому ему чайку тепленького дома подать в постельку, с вареньицем малиновым, чтоб не заболел…

Ромашкин радостно закивал головой. Так ласково с ним еще не говорила даже Аделаида.

– Соня, – кричала Лариса в сторону кухни, – он – холостяк!

Ромашкин почувствовал подвох.

– И жениться-то он не собирается, – продолжила припевать Лариса.

Тот утвердительно закивал головой.

– …на ком попало. Ему нужна заботливая девушка, – Лариса поправила подушку, удобнее пристраивая на ней голову Ромашкина. – Чтобы ценила лысика и любила его. – Произнеся эти слова, она поцеловала терапевта в макушку. – Болит сердечко?

Ромашкин расслабился, но кивнул.

– Соня, ну где ты там ходишь?! Человеку плохо! – крикнула она и добавила, глядя на Евгения: – Некому за бедненького заступиться. Ух, я уж их!

Ромашкину понравилось. Ему почему-то стало нравиться валяться на чужом диване, когда рядом сидит симпатичная сумасшедшая, а может, просто неадекватная девушка, и заботится о нем так, как это делала в далеком детстве мама. Он попытался сравнить напористую Аделаиду с мягкой Ларисой, как раз в это время накрывающей его теплым одеялом. Лариса выигрывала.

Наконец-то в комнате появилась Соня. В руках она держала поднос, на котором стояли чашка с чаем, блюдце с вареньем, корзинка с печеньем и рюмка с валерьянкой.

– Извините нас, пожалуйста, – пролепетала девушка, ставя поднос на столик у дивана, – мы почти не нарочно на вас наехали, совершили ДТП, мы просто катались по городским тротуарам…

Ее руки забегали по воздуху, выискивая там ответ на невысказанный вопрос, каким образом можно объяснить, почему они катались по тротуарам.

– Ведь многие, – здесь Соня запнулась, – катаются по тротуарам… на роликах там, на велосипедах, на автомобилях…

Она замолчала, а до Ромашкина дошла простая истина: девицы считают, что сбили его своим автомобилем, и теперь пытаются замять это дело.

– Ладно, девчонки, – сказал Евгений, усаживаясь на диване, – давайте сюда поднос.

Ему понравился чай, заваренный Соней, варенье и печенье. От души насытившись, он потребовал, чтобы Лариса выпила с ним на брудершафт. Та сначала отказывалась, оправдываясь тем, что у нее намечаются серьезные отношения со Стрелкиным. Но Ромашкин теперь уже действовал напролом. Он требовал не только брудершафт, но и Ларисин телефон, грозя зафиксировать телесные повреждения (которых у него не было, но был знакомый травматолог), полученные в результате ночного ДТП.

Лариса сдалась. Выпила с терапевтом, дала ему Сонин телефон, выпила еще. Соня с ужасом наблюдала, как вместо того, чтобы пить, Лариса выливала вино, купленное ею для дорогих гостей, на только что помытый ковер. Ромашкин, к радости Сони, все лил в себя. Через два часа он был в невменяемом состоянии. Подруги помогли ему добраться до дома, адрес которого нашли в паспорте терапевта. Открыли ключами дверь и погрузили Ромашкина на кровать.

– Лучше б я заваривала чай, – посетовала Лариса, – а ты расстегивала ему рубашку.

День двадцать второй. Мамо, я хочу жениться

Танцуй! Смотри, что у меня есть! Танцуй!

Утро началось с того, что ни свет ни заря примчалась Лариса, разбудив Соню. Они стояли в тесном коридорчике, где подруга, махая перед Сониным лицом каким-то документом, предлагала ей исполнить танец живота.

– Ну, и что у тебя? Письмо от итальянца? – бурчала Соня, силясь не закрывать глаза.

– Соня, ты – соня! – радовалась чему-то подруга. – Если бы это было письмо от итальянца, танцевала бы я. А это…

Она раскрыла документ на пустой страничке.

– Мама милая! – Увидев эту страничку, Соня окончательно проснулась. – Это же паспорт. Чужой?

– Отгадала, отгадала. – Лариса пропрыгала на кухню и подскочила к чайнику.

Соня отняла у нее чужой документ и, прежде чем прочитать, что там в нем написано, для достоверности протерла глаза. Так и есть. Паспорт на имя Евгения Ромашкина с пустой страничкой, где фиксируется семейное положение. Ну, и чего она радуется? А зачем Соне танцевать? Этот самый Ромашкин по уши втюрился в Ларису. Веселенькая же будет картина, когда Соня предложит ему на себе жениться.

– Сонька, ты – сонная Сонька! – недоумевала Лариса. – Как можно не понять такой простой операции: ты идешь в загс со своим и его паспортом, там ставят печать, и дело сделано – ты замужняя дама.

– Но и он тогда женатый кавалер.

– Какая ему разница будет после этого? Он же думает, что где-то потерял паспорт. Его нашли и влепили штампик о браке.

Соня не сдавалась. Ясно, что рядом с этим самым штампом будут четко прописаны ее имя, фамилия и еще какие-нибудь данные. Лариса утверждала, что Соня может сказать, что тоже теряла свой паспорт, чем и воспользовались мошенники…

Девушки сидели с дымящимися чашками ароматного кофе, отпивая его мелкими глотками, и разглядывали пустую страничку паспорта Ромашкина. Искушение было велико. Какой-то штампик, и перед Соней вся красивая жизнь нараспашку. Но если обман обнаружится, Соня попадет в такую переделку, что красивая жизнь перед ее носом захлопнет свои и так негостеприимные двери.

– Нет. – Соня покачала головой. – Я не могу. Нужно его согласие.

– С этим будет труднее, – вздохнула Лариса, но буквально через миг вновь воспрянула духом. – Сонька, я – генератор идей! Раз с этим будет тяжело, возьмемся за другого.

– Уже нет времени. Через пару дней мне придется признаться шефу, что я так и не смогла стать замужней дамой, а там…

– Да за два дня можно добежать до китайской границы и вернуться оттуда с китайским ширпотребом.

Соня смутно представляла, как Лариса может такое проделать, но призадумалась.

– Не переживай, этот другой у нас уже в кармане!

Ларисин план оказался очень даже ничего.

Он заключался в том, что они находят паспорт, владелец которого сам хочет поставить на пустую страничку брачный штамп.