Замуж за колдуна, или Любовь не предлагать

— Ну что ж, от бывших, в принципе, можно…

— Лори! — позабыв о трофее, рыкнул на меня Грейсток. — Может, хватит меня провоцировать? Я честно пытаюсь сдерживаться, но иногда мне хочется тебя убить! А иногда… — он резко вдохнул и осёкся.

— Что? — спросила, втайне злясь и на него, и на себя.

Вот зачем так долго, спрашивается, смотрю ему в глаза? И на губы, и на тёмную жилку, что так быстро пульсирует на шее. На резко очерченный подбородок и снова поднимаюсь к губам…

— Когда-нибудь ты меня доведёшь и узнаешь, — хрипло пообещал мне Кристофер.

И тут его окликнули. К нам подбежали Одли с Кэрроллом и ещё один агент, с бакенбардами, застукавший нас на утро после кошмарной свадьбы. С появлением людей Грейстока дурацкое желание стоять к нему вот так, близко-близко, и ловить его взгляд исчезло. Рассеялось наваждение, и я как будто протрезвела.

Хорды! Да я должна на него злиться! За Купера, за Джокера, за… За всё, в общем. А не губы его рассматривать и не думать о том, какими они могут быть твёрдыми и одновременно мягкими.

Ну всё!

— Кражу лошади я тебе ещё припомню, — пригрозила раздражённо и отвернулась от Грейстока.

— Ваша светлость, мистеру Куперу уже лучше, — в проёме приоткрытой двери показалось круглое, обильно сдобренное искусственным румянцем лицо миссис Гиббс.

— Он пришёл в себя? — Кристофер нетерпеливо поднялся с кресла.

— Пришёл, — кивнула секретарша и неодобрительно покачала головой. — Но выглядит неважно. Такой синяк под глазом — аж всё лицо распухло.

— Что поделаешь, миссис Гиббс, такое бывает с любителями побегать.

Выйдя из приёмной, Грейсток быстрым шагом направился по коридору, рассеянно отвечая на приветствия подчинённых. Все его мысли сейчас были сосредоточены на Шоне Купере.

Кто ж знал, что тот окажется таким дохляком. Да, возможно, он не рассчитал силу удара, увлёкся (лишь самую малость), но жокей первым решил напасть. Отсюда и результат. Воспользовавшись артефактом переноса, его сразу доставили в управление. Быстро, а главное, незаметно. Они сегодня и так привлекли достаточно внимания — журналистам на ближайшие несколько дней пищи хватит.

Лорейн же Кристофер велел ехать домой (нечего вообще было её отпускать — из-за празднеств на улицах города было неспокойно), но она, как обычно, лишь независимо хмыкнула и потащила Одли с Кэрроллом обратно на ипподром.

Невозможная женщина.

Кристофер мысленно выругался. Пытаясь наладить с ней отношения, он совершал ошибку за ошибкой. Порой ему начинало казаться, что он вообще не создан для семьи. С Эдель было проще — она со всем безропотно соглашалась, даже когда ей что-то не нравилось. Де Морвиль всегда молчала и всегда улыбалась. Порой эта черта, слепая покорность, даже раздражала.

С любовницами вообще было легко. Когда дама начинала показывать характер, её тут же заменяла другая. Благо желающих побывать в постели его светлости было немало.

Но с Ариас… С ней всегда всё было по-другому. Лорейн и в прежние времена отличалась несвойственной её возрасту независимостью, а сейчас… А сейчас Кристофер не представлял, как строить с ней отношения из тех обломков, в которые семь лет назад превратилась их любовь.

Рассказывать ей правду он не собирался — пусть у неё останется светлая память о графе. Да и неизвестно, как поведёт себя метка, доставшаяся Лори от отца. Не хотел рисковать.

Опасался.

Злился.

На всю эту хордову ситуацию. На всё, что сейчас происходило.

Ещё и Купер этот решил побегать. Можно подумать, его бы здесь съели.

Боится, что он, Кристофер, потеряет голову от ревности и прибьёт его на месте, или ему действительно есть, что скрывать?

— Вот сейчас мы это и выясним.

Кивнув магу, сторожившему вход в допросную, герцог толкнул дверь и вошёл. Это было помещение скромных размеров (агенты между собой называли его «клеткой»), без окон, с одной единственной дверью и практически полным отсутствием мебели, если не считать стола и двух стульев, освещённых скупым светом настенных светильников.

Один стул занимал Макмаллен, на другом сидел, съёжившись, точно от холода, Купер.

При виде начальника разведки Шон напряжённо сглотнул, а потом подался вперёд:

— Что вам от меня нужно?! — его голос взлетел на октаву выше. — То, что я когда-то… э-э-э… общался с вашей женой, не означает, что меня можно за это арестовывать!

Кристофер прислонился к стене и, скрестив на груди руки, спокойно произнёс:

— Не означает. Но вот особняк в Ирвинсе, оформленный на ваше имя, в свете последних событий может стать очень даже веским поводом для ареста. Кто вам его подарил, мистер Купер, и за что?

Молодой мужчина ещё больше побледнел.

— Я сам… Сам его купил!

— За какие такие средства? — с усмешкой поинтересовался Эдвард.

— За честно заработанные.

— На скачках? — подсказал жокею Грейсток.

— На них! — явно храбрясь из последних сил, бросил тот. — Поэтому вы обязаны меня отпустить!

Кристофер шагнул ближе, отчего у Купера на шее нервно дёрнулся кадык и вздулась жила. Положив руки на гладкую поверхность стола, он всё тем же невозмутимым тоном принялся обрисовывать заключённому ситуацию:

— Мистер Купер, нам хорошо известно, сколько вы зарабатываете и сколько стоит якобы приобретённое вами имущество. Ещё нам известно, что последние месяцы за моей женой велось постоянное наблюдение. За ней стали следить как раз в то время, когда вы с ней познакомились. Рассказать, что будет дальше?

Не дождавшись ответа от задержанного, один лишь испуганный взгляд и нечленораздельное мычание, Грейсток продолжил:

— Как вы могли уже догадаться, в нашем распоряжении имеется немало интересных артефактов. Нет, пытать вас никто не будет — что мы, звери какие… Но развязать вам язык, уж поверьте, сумеем. И очень быстро. Поэтому предлагаю вам два варианта. Первый: вы проявляете благоразумие и рассказываете нам, для кого шпионили за леди Грейсток, а мы пытаемся войти в ваше положение, проникаемся вашим раскаяньем и помогаем вам выйти из этой щекотливой ситуации с наименьшими для вас потерями. Второй — мы сами всё узнаём. В этом случае ваша жизнь не будет стоит ни тинна. Меня устраивают оба варианта. Какой предпочтительнее для вас?

Было видно, заключённый сильно напуган. На висках выступила испарина, пальцы, сжимавшие под столом колени, мелко дрожали. Он весь дрожал, нервно сглатывал и боялся лишний раз посмотреть Кристоферу в глаза.

— Я… я не могу вам рассказать. Он убьёт… уничтожит меня… — наконец выдавил он из себя. Принялся раскачиваться на стуле, продолжая неразборчиво бормотать, остекленевшим взглядом глядя на стену напротив: — Он оберегает своих друзей, но не щадит врагов. А я не хочу стать его врагом… не могу…