Замуж за мажора

Со стоном перекатываю во рту нереально сладкую горошину, подыхая от того, как пульсирующий член трется о матрас.

Я до одури хочу, чтобы она окружила его собой, но лучше сдохну, чем кончу раньше нее.

— Нет… не надо… — скулит, пытаясь убрать от себя мою руку.

Большим пальцем вывожу круги по скользкому бугорку, от чего ее из кожи выворачивает. Надавливаю сильнее, нетерпеливый, как неандерталец.

— Дубцов! — орет она, ударяя кулаками по моим плечам.

Меня шандарахает, как мешком по башке.

До меня она даже не целовалась. Я напугал ее, придурок. Ну и придурок…

Убрав руку, выпрямляюсь и опускаю голову, чтобы прийти в себя.

Всхлипнув, Аня переворачивается на бок и подтягивает к груди колени.

— Ань… — зову хрипло.

Упираюсь лбом в ее бедро, бормоча:

— Извини.

— Угу… — снова всхлипывает, не спеша шевелиться.

— Малыш… — зову мягко. — Извини. Я… дебил…

— Угу…

— Давай ещё раз попробуем…

— Угу…

Перевернув ее на спину, цепляю пальцами застежку лифчика. Позволяет снять его с себя и прижимаете к груди локти.

Мягко поцеловав плоский гладкий живот, стягиваю с неё трусики.

Нависнув сверху, нежно целую ее подрагивающие губы.

— Расслабься… — прошу мягко.

Она похожа на ледышку.

Блять.

Целую ее плечо, оставляя в покое прижатые к груди руки. Мягко надавливаю на колени, раздвигая их и глядя вниз, на маленький светлый треугольник, от вида которого из моих глаз сыпятся искры.

Сгорбив плечи, снова целую ее живот и спускаюсь ниже.

Я не мастер в этом. Нифига не мастер. Марина освободила меня от этой обязанности давным давно, но когда мой рот накрывает Аню между ног мы оба стонем.

Ее руки впаиваются в одеяло, бёдра взлетают вверх.

Воодушевившись, черчу языком осторожные круги.

Уже через минуту понимаю, что такой подход гораздо лучше.

Приподняв голову, встречаю распахнутый затуманенный взгляд своим.

Обхватив ладонями ее талию принимаюсь за дело с удвоенным старанием.

Нашими стонами наполняется каждый кусок дебильной пустой комнаты.

Чувствую, как по бедрам вокруг моей головы проходит дрожь. Выбросив руку, хватаю с тумбочки презерватив и натягиваю его, как ошпаренный.

Вторую волну Анькиных судорог мы встречаем вместе, только на этот раз я глубоко в ней.

Мне хватает трех безумных толчков между ее ног, чтобы со стоном присоединиться. И чтобы понять, что у нас лопнул презерватив.

Глава 39

— Аня, а ты на какой специальности учишься? — заданный сдержанным голосом вопрос заставляет меня оторвать глаза от созерцания носов своих сапог.

В глазах, которые смотрят на меня, сквозит совсем не летняя прохлада. Даже несмотря на то, что эти самые глаза так похожи на те, другие. Мои любимые.

— На той же, что и Кирилл, — отвечаю смущенно, чувствуя, как потеет моя ладонь, лежащая в тёплой руке Дубцова.

— Надо же. — Лицо его матери окрашивает какое-то подобие улыбки, которая никак не затрагивает ее глаз. — Девушка-математик, — замечает она.

— Да, но… — Пытаюсь выдержать ее взгляд дольше пяти секунд, но это чертовски сложно. — Я не такая талантлива, как он. — Повернув голову, смотрю на Кира, и он отвечает мне ленивой улыбкой.

— Разумеется, — бросает его мама. — Его дед номинировался на огромное количество премий. Может быть, и Кирилл порадует нас достижениями. — Это больше похоже на вопрос, хотя звучит не совсем, как вопрос.

В любом случае, я не могу ничего утверждать, потому что эта женщина меня до чертиков пугает. В ней столько властности и какого-то безграничного превосходства над всеми вокруг, включая меня. Над всеми, кроме ее сына. На него она смотрит по-другому. С мягким упреком и, наверное, с нежностью. Слегка выгнув брови, ждёт его ответа, не собираясь оставлять свой «вопрос» без внимания.

— Деду было сорок семь, когда его первый раз номинировали, — сообщает мой парень. — У меня времени вагон.

— Время очень быстро летит, сынок, — замечает она.

В этот момент мне кажется, будто меня вообще не существует.

Они смотрят друг на друга и будто общаются без слов.

Когда Дубцов предложил пойти с ним на «одно мероприятие», я понятия не имела, куда, черт возьми, он меня приведет.

Я ужасна на него зла, и весь вечер не могу нормально вдохнуть. А он… он спокоен и расслаблен на вид, но его большой палец не переставая чертит круги по костяшке моего. Может я и учусь на физмате, но даже мне понятно, что в психологии вот такие штуки — первый признак того, что человек нервничает. А если нервничает он, то я и подавно.

Мы в ресторане, и не в каком-то, а в очень дорогом. Мне бы пришлось разориться, если бы я решила здесь поужинать. Здесь празднует день рождения отец бывшей девушки Дубцова, и это шокировало меня настолько, что я подавилась своим соком, ведь узнала об этом случайно, когда этой Марине дали слово!

Я готова его убить.

Готова убить, четвертовать и закопать у себя в саду.

Даже вступительные экзамены не были для меня таким стрессом, как этот вечер.

Он познакомил меня со своими родителями!

Вот так, без предупреждения.

За нашим столом шесть человек, включая их.

Его отец нам и двух слов не сказал. Это солидный мужчина с небольшим животом и немного полысевшей головой. Ужасно так говорить, но мне он не понравился. В его присутствии я ни куска проглотить не смогла, а мать Кира… Боже, кажется, я ей не понравилась.

Она смотрит на меня так странно.

Каждый раз, когда Кир касается меня или ко мне обращается, она смотрит так, что мне будто иголки под ногти загоняют.

Я хочу уйти.

Ужасно хочу уйти.

В фойе ресторана кроме нас полно народу.

В программе перерыв, но я понимаю, что вернуться за стол для меня будет пыткой.

Здесь его бывшая!

Она нас видела, когда здоровалась с его родителями. На ней шикарное платье из гребаного бисера, а в ушах бриллианты.

Влажными скользкими пальцами тереблю замок своей висящей через плечо сумки, пока Кир с матерью обсуждает каких-то общих знакомых.

Я не могу не поражаться тому, как он ведет себя здесь. Уверенно общается с мужчинами старше себя, хоть я и не сомневаюсь, что тут кроме меня ни одного случайного человека. Он может поддержать любую беседу, потому что воспитан идеально. Но только не тогда, когда мы голые.