Замуж за первого встречного или невеста с сюрпризом

– Гриш, чем, кстати, жена твоя занимается? Я что-то прежде ее нигде не видела, - рано я выдохнул! Брюнетка губы красные в подобие улыбки складывает, прям сама любезность. А глаза чернее тучи, что в августе так часто на небе встретить можно. И ноготки острые, непросто же так по тонкой ножке бокала барабанят? Ещё чуть-чуть и он разобьется.

– Живописью. Начинающий художник она у меня, - выдаю со всей серьезностью. Словно так оно и есть на самом деле. Впрочем, мне-то откуда знать, если я ни одну работу не видел? Может, и впрямь талант?

– Да что ты? Повезло же тебе! Наверное, всю квартиру твоими портретами увесила. Тебя ведь боготворить нужно, иначе звереешь…

– Кать!

– А что, не так? Я на тебя год убила, Полонский! Едва ли не в зад целовала, а тебе даже в голову не пришло подумать, каких сил мне это стоило!

Да разве я просил? Всегда говорил, чтоб ничего серьёзного не ждала - одиночество ночей друг другу скрасили и будет. Сколько раз отсылал, а она опять на пороге? Слезами обливается и все о каком-то шансе просит. Так что если меня в чем и упрекать, так это в жалости, которую она по ошибке за нечто большее приняла.

– Остынь, - силой её за руку на стуле удерживаю, чтоб концерт на людях не закатила, и через плечо на её папку смотрю. Щупленький, молчаливый, спокойненько мясо ножом кромсает, да отправляет в рот. Молчит, виновато, плечами пожимая, а дома наверняка дочке головомойку устроит. И к лучшему, ее встряхнуть даже полезно будет.

– Угомони её, мне проблемы с женой не нужны.

Да и не только с женой, здесь полный зал доброжелателей. Не поленятся, Резнику донесут.

Салфеткой рот вытираю и, скомкав, в тарелку бросаю. Объелся. И бабской глупостью и чертовой уткой.

– Куда, Гриш?
– ещё и со Стешей груб. Не виновата ни в чем, а я её так за ладошку дергаю, что ужас во взгляде читается.

Остыть нужно. Этим и занимаюсь секунд пять, пару раз глубоко вздохнув.

– Танцевать. А то совсем тухло, гости сейчас уснут.

– Так не танцует никто!
– смущается, когда пальцы наши переплетаются, и на Галю просматривает в поисках поддержки. А та плевать хотела: свою порцию прикончила, и пока никто не видел, у жены моей тарелку ворует.

– Тем более. Кто-то должен пример подать. У тебя ведь с танцами никаких проблем?

А то мало ли: вдруг кружиться надо именно по часовой стрелке? И непременно через энное количество раз направление менять?

– Никаких. Главное, к дверным ручкам не подпускай, а то меня засмеют.

И то верно, народ здесь собрался озлобленный. Уж лучше пусть завидуют, ведь Щепкина не обманула - танцует она прекрасно. И рукам моим, что тонкую талию обминают, непривычно тепло.

Глава двадцать вторая

Гриша

В принципе, все прошло нормально. Если не считать одну мелочь: прямо сейчас Стеша стоит у окна и о чем-то с моей бывшей любезничает. И пусть они обе поглядывают на освещенный фонарями двор, что-то подсказывает мне, что говорят они вовсе не о погоде. Меня обсуждают?

– Ну и как, скажи мне? Как из этих двоих ты умудрился выбрать блондинку? Мне, конечно, мегера Козлова никогда не нравилась, но в ней хоть характер есть, - Галя кладет голову на моё плечо и проходится пальцем по ободку пузатого бокала. Какой он у неё по счёту?

– А эту ты через месяц пережуешь и выплюнешь.

И что заладили все? Можно подумать, я безнадежный. То Катька критикует, теперь вот тётка родная… Тридцати еще не исполнилось, а на мне даже родственница уже крест поставила!

– Пить бросай, Галь. Спьяну чего только не померещиться - нормальный я, и жена у меня, отличная. А если ещё хоть один человек мне сегодня обратное скажет, я за себя не ручаюсь!

– Ух ты, грозный какой! Тогда к старому в кабинет не ходите. Он вас не просто так ждёт, наверняка лекции читать собрался о неравных браках.

Неравных? По-моему, у нас как раз таки равноправие. А все эти сословные предрассудки - пережитки прошлого. Да и Стеша из нас двоих на королеву больше похожа, по крайней мере, сегодня.

– Не много тебе? Завтра, вообще-то, предстоит с группой знакомиться, - и тетке моей у неё поучиться бы стоило. А то налакалась, будто не в светское общество попала, а в заправский бар, где компанию ей дальнобойщики составляют!

– За меня не переживай, я к похмелью привыкла. Лучше о подружке своей позаботься - сейчас Катька Стефу проглотить.

Стефу! Что за дурацкое сокращение и без того странного имени? Да и Козлова отца своего как огня боится. Если и решит напоследок крови моей испить, то уж точно не сейчас, когда внимательный родитель в кресле устроился и глаз с дочери не спускает.

– Не проглотит. Стеша с виду тихая, а если вывести из себя, может и покалечить, - по крайней мере, на меня со шваброй бросалась. Ну или просто в руках держала, призывая кухню покинуть… И пусть по голове мне не прилетели, но как она злиться умеет, я навсегда запомнил.

– Скажешь тоже. Ты на неё посмотри - уверенности в девчонке ноль. Уж мне поверь, я вроде как спец в этом деле!

Не думайте, диплома психотерапевта у неё за спиной не имеется. Просто решила с чего-то, что способна заставить женщин себя полюбить и окружающих в этом виртуозно убеждает. Правда, под Галиным чутким руководством им удается полюбить лишь своё тело, но если тётке верить именно в этом и кроется секрет успеха.

– Смотри, закрытая какая. Руками себя обнимает, голову в плечи втягивает, в глаза твоей Катьке почти не смотрит… Как ты ее, вообще, заметил?

Лучше об этом никому не знать. Хватит и Ромки с его нотациями, да папы с дурацкой ухмылкой на тонких губах.

– Заметил и заметил. Какая тебе разница? Лучше домой езжай, начало второго ночи. Завтра опять будешь умолять меня аспирин привезти.

– Не буду, - мамина сестра волос моих касается, покачнувшись, едва на блестящий чистотой пол не падает и, виновато улыбнувшись, спиной к двери бредет.
– Я все предусмотрела, племянничек. Думаешь, зря я тренинги эти веду? А нет - и себе мужичка нашла! И не абы какого!

Судя по блеску глаз, поднятому вверх указательному пальцу и вульгарности Галиного наряда, жених у неё молодой. И чёрт с ними, пускай развлекаются. У меня своих забот вагон!

Выдыхаю, по волосам пятерней прохожусь и улыбнувшись довольному мэру, что набитый живот под пальто кашемировое прячет, к жене бреду. У нас ещё дело незаконченное есть - свёкор в кабинете ждёт!

– Стеша, - улыбаюсь, приобнимая “возлюбленную” и, холодным взором Козлову окатив, шепчу, чтоб побыстрее болтовню эту сворачивала. Нашла с кем любезничать, ей-богу! Не мешало бы её просветить, на что эта брюнетка длинноногая способна! Хоть изо всех сил и старается милой быть. Прощается, словно мы добрые приятели, руку Щепкиной жмёт, а стоит нам удалиться, наверняка долго вслед глядит. И пускай, ради такого дела даже вольность себе позволю!