Замуж за Темного Властелина, или Девичник в другом мире

Приблизившись, Лахья помогла мне снять корону и бережно положила её на бархатную подушечку. Я уже хотела, улучив момент, шепнуть Абель, чтобы забирала драгоценный аксессуар и бежала к Ульяне, а я здесь останусь, отвлеку служанок, когда в окно постучали. Острый вороний клюв методично царапал стекло, требуя, чтобы впустили. Зефирка, гавкнув, радостно завиляла хвостом, а я вдруг почувствовала прилив радости и сил.

Я бросилась к окну и, отпихнув служанку, сама его распахнула.

— Ты вернулся! — выпалила, не думая о том, как на мои восторги отреагируют прислужницы. — Я себе места от беспокойства не находила! Думала, не вернёшься… Где ты пропадал?

Распушив перья, ворон с недовольством отчитался:

«Сначала выполнял твою просьбу, потом сопровождал горе-влюблённого, а в храме… А в храме меня заприметил Савард и решил, что Полуночной королеве хватит и одного иргила. Меня же, как неприятное напоминание о Ярнефельте и твоих к нему чувствах, лучше вообще прихлопнуть. С трудом отделался от душегубов».

Если до этого я злилась на Саварда и мысленно его ругала, то сейчас уже хотелось ругаться вслух. Матом. Таким, что даже солдаты за дверью, услышь они меня, залились бы краской.

— Тебя пытались убить?

Велик хмыкнул, а Лахья осторожно пробормотала:

— Ваше темнейшество…

Но я лишь отмахнулась от её лепета и услышала мрачно-ироничное:

«Ты, я посмотрю, замуж уже успела выскочить».

— Пришлось, — продолжила я свой монолог, а рабыни продолжили удивлённо на меня пялиться.

«Короной обзавелась», — удовлетворённо сказал иргил, заметив на бархатной подушечке бесценное украшение.

— Вот только воспользоваться ей…

Я замолчала, и теперь уже Айя робко пробормотала:

— Моя королева, вода в ванне стынет. И… — она смутилась. — Его темнейшество просил поторопиться.

Никак шило в одном месте. В том самом, переднем.

«Только не говори, что ты собралась довести всё до конца, — не то удивился, не то возмутился ворон. — С ним!»

— Нет, но… — Я покосилась на рабынь и чуть слышно процедила: — С ними что делать? Уля ждёт, но я ведь… здесь. В компании…

«Ну так избавься от компании», — просто ответил ворон, как если бы речь шла о том, чтобы прихлопнуть назойливо мельтешащих перед глазами мошек.

Мопс тявкнул, будто соглашаясь с пернатым. Я прошептала одними губами:

— Как?

Ворон в моём сознании нетерпеливо крякнул:

«Как-как? Элементарно, ненаходчивая ты моя попаданка. Ты всё время забываешь о своём даре, а ведь уже давно могла им воспользоваться. Усыпи их, Сновидцы это могут, и айда на ритуал!»

Почему-то вдруг вспомнилось плавание в Тенебрию, когда я решила погулять по палубе в разгар шторма, а Ивар потом отчитывал приставленного охранять меня матроса. Тот спал беспробудным сном, и, если это я тогда постаралась… Но как? Я же не могу просто щёлкнуть пальцами и они тут же все попадают!

— Ваше темнейшество, — это уже заикнулась третья рабыня.

— Да подожди ты! — шикнула нервно.

Словно прочитав моим мысли, Велик переступил с лапы на лапу и стал вкрадчиво увещевать:

«В тебе сильный дар, Саша. С таким можно горы сворачивать, а уж усыпить парочку служанок… Не стой столбом — действуй! Почувствуй силу! Она подскажет, что делать».

— Ваше темнейшество, правитель будет недоволен, если вы… — уже хором завели служанки.

Я обернулась к ним, поймала взгляд Абель, которая ничего не понимала, но явно чего-то с надеждой ждала. Стояла, сцепив на груди пальцы, словно молитву читала, и смотрела на меня, не сводя глаз. Как будто говоря: «Ну же, давай!»

Глубоко вдохнув, я прикрыла глаза. Представила, как веки девушек и стражников за дверями спальни начинают тяжелеть, слипаться, как их окутывает, словно мягкой ватой, чувство покоя и умиротворения. Как свет меркнет, окружающая обстановка наполняется мягкими тенями, и все, кроме нас с Абель, засыпают. Погружаются в сон: спокойный, безмятежный. Глубокий.

«А теперь хватаем корону и валим!» — завопил в сознании Велик, и я открыла глаза.

А с ним и рот открылся, потому что я застала чудную картину: Айя стекла на кушетку, Лахья рухнула в кресло, а третья рабыня устроилась прямо на коврике возле камина, подложив под голову руки. И все трое, блаженно улыбаясь, мирно посапывали.

Абель открыла было рот, собираясь спросить, что это за дичь, но я опередила:

— Некогда объяснять, — и схватила артефакт.

— Но там же стража! — Заметив, что я ринулась к выходу, фрейлина засеменила следом.

— Надеюсь, в недееспособном состоянии.

Пожелав нам удачи, а парням с оружием хорошего отдыха, осторожно приоткрыла створки. Точнее, попыталась это сделать, но, как оказалось, один из храпящих великанов придавил собой дверь. Вместе с Абель нам всё-таки удалось его чуть подвинуть, чтобы прошмыгнуть в образовавшуюся щель. Следом за нами вылетел ворон; семеня на коротких лапах, важно вышла Зефирка.

Абель подхватила её на руки и выпалила:

— Бежим! Здесь близко!

* * *

Словами не передать, как сильно я боялась, что нам повстречается стража. Или кто-нибудь из прислуги, или вездесущие придворные, а то и хуже — его темнейшество собственной бессовестной и беспринципной персоной. Не терпится ему, видите ли, затащить меня в койку.

Не дождётся!

Маленькая победа окрылила, вот только мысли об Иваре, точно камень на шее, тянули обратно к земле. Я хотела сбежать и вместе с тем мне было больно думать о том, что больше никогда его не увижу. Что он станет моим прошлым, горьким и мимолётным. А ведь мог бы быть счастливым будущим. Если бы не тело Дамии, если бы не брак с Савардом.

— Всё у нас получится. Обязательно получится, — бормотала Абель, крепко прижимая к себе мопса. — Сейчас запрёмся в зале, там уже всё готово, и скоро… Скоро я увижу брата!

Обрадованная столь оптимистичным прогнозом, она первой шагнула к дверям, Зефирка почему-то зарычала. Глухо, еле слышно, поэтому я не обратила на неё внимания. В тот момент я представляла, как увижу взволнованную и счастливую Ульяну. Наверняка за минувший вечер в своих мечтах она уже сто раз вернулась на Землю. Представила, улыбнулась и…

Надавив на дверную ручку, Абель радостно влетела в заброшенное помещение, но тут же запнулась, словно на невидимую стену напоролась. Я же, не успев притормозить, врезалась ей в спину. И тоже остолбенела.

Картина, открывшаяся нашим глазам, мало того что не радовала — увиденное откровенно пугало.

К ритуалу действительно всё было готово: горели свечи, освещая начертанный пеплом мистический рисунок, в центре которого лежала книга с заветными словами. Кинжал здесь тоже имелся. Кинжал, которым мы должны были уколоть пальцы, но который в данный момент прижимал к горлу Эвельера-Ульяны один из Коршунов. Кажется, его звали Хольт. Это он издевался над Улей, а потом пал жертвой моего дара, явившись на бой с Иваром в дамском наряде.