Замужем с утра (Обвенчанные утром)

Лео бросил встревоженный взгляд на зятя:

 — Вы сказали об этом Маркс?

 — Нет, она не спрашивала. Не думаю, что ей хотелось бы знать.

 — Она боится, — тихо проговорил Лео.

 — Чего?

 — Того, что едва не случилось с ней. Алтея наговорила ей всяких мерзостей.

 — Каких?

Лео покачал головой:

 — Это секрет Кэтрин. — Явная досада Гарри вызвала у него легкую улыбку. — Вы так давно знакомы, Ратледж. О чем же, во имя всего святого, вы разговаривали при встрече? О налогах? Или о погоде? — Он встал, подхватив со стула сюртук. — А теперь извините меня, я собираюсь занять комнату.

Гарри нахмурился:

 — Здесь?

 — Ну да, где же еще?

 — А как же домик с террасой, который вы обычно снимали?

 — Закрыт на лето. Но даже будь он в моем распоряжении, я все равно остался бы здесь. — Лео усмехнулся краешками губ. — Считайте, вам снова представился случай насладиться радостью общения с родней.

 — Мне доставило бы куда больше радости, если бы кое-кто из моих родственников оставался в чертовом Гэмпшире, — проворчал Гарри, когда дверь за Лео закрылась.

Глава 22

 — Кое в чем Гарри был прав, — осторожно заметила Поппи, прогуливаясь с Кэтрин по саду позади отеля. Огромный величественный сад «Ратледжа» ничуть не затронули веяния новомодного романтического стиля с его извилистыми дорожками и хаотично разбросанными клумбами. Здесь царили строгость и изящество. Безупречно подстриженные кусты, изысканные фонтаны и скульптуры, великолепные цветники и клумбы. — Опредеденно настало время, чтобы Гарри представил вас как свою сестру, — продолжила Поппи. — И вам пора открыть свое настоящее имя. Как оно звучит, кстати?

 — Кэтрин Уигенз.

Поппи на мгновение задумалась.

 — Пожалуй, Маркс мне нравится больше. Должно быть, потому, что я всегда знала вас под этим именем...

 — Мне тоже больше по душе имя Маркс. Кэтрин Уигенз для меня — испуганная девочка, оказавшаяся в трудных обстоятельствах. Кэтрин Маркс повезло больше. Она куда счастливее.

 — Счастливее? — мягко переспросила Поппи. — А может быть, она просто не так испугана?

Кэтрин смущенно улыбнулась.

 — За последние несколько лет я многое узнала о счастье. В пансионе я нашла спокойствие, хотя была слишком тихой и замкнутой, чтобы завести там друзей. Но лишь поступив на работу к Хатауэям, я увидела обыденную жизнь любящих людей. А в последний год мне довелось пережить мгновения истинного счастья. Незабываемое ощущение, что все происходит именно так, как должно быть, и нечего больше желать.

Поппи улыбнулась и спросила:

 — Какие мгновения?

 — Вечера в гостиной, когда все собираются вместе и Уин читает вслух. Наши прогулки с Беатрикс. Или тот дождливый день в Гэмпшире, когда устроили пикник на веранде. А еще... — Кэтрин осеклась, внезапно осознав, что едва не слетело у нее с языка.

 — А еще? — подсказала Поппи, остановившись, чтобы полюбоваться великолепной розой, покрытой блестящими капельками воды, и вдохнуть ее аромат.

Кэтрин нелегко было поделиться сокровенными мыслями, но она заставила себя признать неприятную правду.

 — После того как лорд Рамзи повредил плечо на развалинах старого замка... он целый день пролежал в постели с лихорадкой... и я сидела возле него с рукоделием. Мы разговаривали, я читала ему Бальзака.

Поппи бросила на Кэтрин лукавый взгляд:

 — Лео наверняка понравилось. Он обожает французскую литературу.

 — Лорд Рамзи рассказывал мне о времени, проведенном во Франции. Он восхищался чудесной способностью французов не усложнять простые вещи.

 — Да, ему самому не помешал бы этот дар. Отправляясь во Францию с Уин, Лео казался сущей развалиной. Вы бы испугались при виде его. Мы не знали, за кого больше бояться, за Уин с ее слабыми легкими или за Лео, который словно задался целью разрушить свою жизнь.

 — И все же оба они благополучно вернулись домой, — заметила Кэтрин.

 — Да, но вернулись другими людьми.

 — Франция изменила их?

 — Франция и еще битва с самими собой, которую им пришлось выдержать. Уин как-то сказала мне, что не пребывание на пике горы меняет человека, а восхождение к вершине.

Кэтрин улыбнулась, вспомнив Уин. Терпение и сила духа помогли этой чудесной девушке пережить тяжелые годы болезни.

 — Узнаю Уин. Мудрую и сильную.

 — Лео похож на нее, — задумчиво протянула Поппи. — Только он по природе бунтарь.

 — И циник.

 — Да, он бывает циничным... но в нем больше веселого озорства. Пожалуй, это странная смесь, но таков уж мой брат.

Кэтрин мечтательно вздохнула. Яркие картины прошлого промелькнули перед ее глазами. Вот Лео осторожно достает упавшего в яму ежика... вот он работает над чертежами нового дома, на лице его застыло выражение сосредоточенного внимания... раненый Лео лежит на кровати, в глазах плещется боль, а губы шепчут: «Вам не справиться со мной. Я слишком большая обуза». «Нет, — возразила тогда Кэтрин, — вовсе нет».

 — Кэтрин, — нерешительно заговорила Поппи, — Лео приехал с вами в Лондон... Я хотела спросить... значит ли это, как мне хотелось бы надеяться... что речь идет о предстоящей помолвке?

 — Лорд Рамзи сделал мне предложение, — призналась Кэтрин, — но я...

 — Правда? — К изумлению Кэтрин, Поппи радостно обняла ее. — О, это слишком чудесно, чтобы быть правдой! Пожалуйста, скажите, что вы дали согласие!

 — Боюсь, все не так просто, — с горечью сказала Кэтрин, отстраняясь. — Мне нужно многое обдумать, Поппи.

Радостный восторг Поппи быстро увял. Озабоченная морщинка прорезала ее лоб.

 — Вы не любите Лео? Но со временем вы его полюбите, я уверена. У него так много достоинств...

 — Дело не в любви, — с нетерпеливой гримаской возразила Кэтрин.

 — Разве в браке любовь не главное?

 — Да, конечно, но я хотела сказать, что любовь не может сгладить некоторые трудности.

 — Так вы его любите? — с надеждой спросила Поппи. Кэтрин густо покраснела.

 — В лорде Рамзи я ценю многие качества.

 — И он делает вас счастливой, вы сами сказали.

 — Ну, в тот день, я признаю...

 — Вы пережили «мгновения истинного счастья» — так вы выразились.

 — Боже, Поппи, у меня такое чувство, словно меня допрашивают.

Поппи плутовато усмехнулась.

 — Простите, просто мне ужасно хочется, чтобы этот брак состоялся. Ради Лео, ради вас и всей нашей семьи.

Позади послышался хмурый голос Гарри:

 — Похоже, здесь наши желания расходятся, любовь моя. — Женщины повернулись к приближающемуся Ратледжу. Гарри нежно улыбнулся жене, но на лице его читалось беспокойство. — Вас ждет чай с бутербродами, — напомнил он. — Драка окончена. Может, вернемся в гостиную?