Занавес опускается

– Неужели вы допускаете, что я могу написать анонимку. Я?!

– Но вы ведь запираете шкаф?

– Да, конечно. Я этого не отрицаю.

– А где ключ?

– В общей связке с другими ключами, у меня в кармане.

– Вы когда-нибудь оставляли шкаф открытым? Или, может быть, теряли ключи?

– Нет, ни разу.

– Бумагу вы покупаете в деревне?

– Да, она свободно продается в местном магазине. Ее мог купить кто угодно.

– Вполне, – согласился он. – И мы это проверим. Вы зря на меня так сердитесь.

– А я нисколько не сержусь. – В ее голосе было раздражение.

– Отлично. Тогда еще один вопрос. О лекарстве, которое давали вашим воспитанникам. Я хотел бы проследить его маршрут. Конечно, не в организме бедных детишек, а, так сказать, по пути к нему.

– Но зачем? Я не понимаю…

– Естественно, не понимаете, но я объясню. Лекарство для сэра Генри заказали одновременно с лекарством для детей, и тем самым история двух пузырьков взаимосвязана. Вы поможете мне в ней разобраться?

– Попробую. Мисс Оринкорт и миссис Аллен…

Тут, разумеется, последовала неизбежная пауза, а за ней столь же неизбежное разъяснение.

– Боже! – воскликнула мисс Эйбл. – Кто бы мог подумать!

– Да-да, вот именно. Вы, кажется, начали рассказывать про лекарство?

– Я тогда очень рассердилась на мисс Оринкорт. Насколько я понимаю, она попросила миссис Аллен отвести лошадь в конюшню, а сама пошла с лекарствами в дом. Вместо того чтобы оставить наш пузырек в прихожей или, как сделал бы любой, отнести в школу и отдать мне, она просто бросила его в «цветочной комнате». Сэр Генри в тот день, кажется, прислал ей какие-то цветы из оранжереи, и она зашла забрать их. Ее поведение меня в общем-то не удивляет, она крайне эгоцентричная особа. Я долго ждала и в конце концов около семи часов вечера пошла на ту половину дома и спросила, где же лекарство. Мы с миссис Миллеман обыскали чуть ли не весь замок. Но потом, слава богу, появилась Фенелла и сказала, что оба лекарства в «цветочной».

– Значит, пузырек для сэра Генри лежал вместе с детским лекарством?

– Да. Миссис Миллеман тотчас же отправила его наверх.

– Пузырьки были похожи?

– Мы их не перепутали, не думайте. Да, бутылочки были одного типа, но наша размером побольше, и к тому же на каждой была своя этикетка. Кроме того, к нашему пузырьку была приложена инструкция. Правда, она не понадобилась, потому что в тот вечер опять приехал доктор Уитерс, снова взвесил детей и лично отмерил каждому его дозу. Мне это было даже как-то странно: он ведь для того и написал инструкцию, чтобы я сделала все сама, и я бы прекрасно справилась. Но, видимо, он решил, что мне доверять нельзя, – со смешком добавила мисс Эйбл.

– Я думаю, оно и к лучшему, – туманно намекнул Родерик. – В подобных случаях врач обязан быть очень осторожен.

Его замечание, кажется, не убедило мисс Эйбл.

– Да, без сомнения, – сказала она. – Но я все-таки не понимаю, почему доктор Уитерс вдруг примчался в Анкретон, если, как он говорил, у него была масса других дел. Между прочим, это лекарство в итоге не дало никаких результатов, и мы опять перешли на мазь.

– Кстати, вы случайно не видели кота Карабаса перед тем, как его усыпили?

Мисс Эйбл не замедлила вновь оседлать своего любимого конька, и Родерику пришлось выслушать очень профессиональный анализ привязанности Панталоши к Карабасу, а также весьма неожиданные выводы, которыми мисс Эйбл виртуозно подытожила обзор вполне обычных отношений между девочкой и котом.

– Учитывая особенности ее возраста, разрыв этой эмоциональной связи причинил ей определенную травму.

– Но у кота ведь был стригущий лишай, – отважился заметить Родерик.

– Никакой не лишай, – безапелляционно возразила мисс Эйбл. – Он просто запаршивел.

На этом их беседа закончилась, Родерик поблагодарил мисс Эйбл и попрощался, догадываясь, что оставил о себе двойственное впечатление. Она решительно пожала ему руку, но уже в дверях он услышал у себя за спиной что-то похожее на сдавленный вздох и, обернувшись, увидел в ее глазах тревогу.

– Вы хотите что-нибудь добавить? – спросил он.

– Я очень беспокоюсь за Тома Анкреда. Родственники втягивают его в эту историю и заставляют выполнять за них всю черную работу. А он ведь совсем не такой, как они. Он гораздо лучше их всех. Боюсь, на нем это пагубно отразится. Я хочу сказать, на его психике, – сделав над собой явное усилие, уточнила она профессиональным тоном.

– Вполне вас понимаю, – кивнул Родерик и закрыл за собой дверь.

Фокс поджидал его в саду на второй террасе. Плотно закутавшись в широкое пальто, он сидел на ступеньках. На носу у него были очки, он читал раздел о ядах в учебнике судебной медицины, который Родерик дал ему в поезде. Рядом с Фоксом стояли два чемодана. Один был Родерику знаком – чемодан мисс Оринкорт. Второй, как он догадался, Фоксу дала Изабель. Сбоку стояла обувная коробка, перевязанная шпагатом. Подойдя ближе, Родерик почувствовал неприятный запах.

– Карабас? – спросил он и ногой отодвинул коробку в сторону.

Фокс кивнул.

– Я задаю себе вопрос, – он ткнул пальцем в книгу.

Родерик перегнулся через его плечо и прочел: «Мышьяк. Симптомы отравления: прогрессирующее истощение, выпадение волос».

Фокс поднял глаза и большим пальцем показал на коробку.

– Выпадение волос, – процитировал он. – Интересно, что вы скажете, когда увидите покойного Карабаса?

III

– Знаете, Фокс, – сказал Родерик, когда они возвращались в деревню, – если Томас Анкред смирится с тем, что в любом, даже самом невинном его поступке будут скрупулезно выискивать истоки, восходящие к грехам его младенчества, они с мисс Эйбл прекрасно уживутся. Судя по всему, она в него влюблена, или, говоря ее языком, хорошо адаптировалась в ситуации, вызывающей логически обоснованные эротические импульсы в ее отношениях со стариной Томасом.

– Вы хотите сказать, у них роман?

– Думаю, да. Пожалуй, в Анкретоне нам сейчас делать больше нечего, но я все же попрошу вас задержаться и предупредить священника об эксгумации. Завтра утром наведайтесь еще раз в Домик-пряник и узнайте, согласны ли его обитатели, чтобы у них взяли отпечатки пальцев. Если они не окончательно сошли с ума, то возражать не станут. Бейли приедет утренним поездом и обследует замок с интересующей нас точки зрения. Покажите ему конкретные места, где могут быть важные для следствия отпечатки. Это, без сомнения, напрасный труд, но лучше уж сделать все как полагается. А я сегодня же вернусь в Скотленд-Ярд. Хочу узнать рецепт состава, который «Мортимеры и Лоум» применяют для бальзамирования. Как только получу ордер на эксгумацию, сразу же вернусь сюда, и мы с вами снова объединимся. Сегодня еще есть один вечерний поезд. Давайте перекусим в «Анкретонском трактире», а потом я поеду. Я собирался еще раз встретиться с доктором Уитерсом, но этот разговор можно пока отложить. В первую очередь я должен доставить в Лондон пузырек из-под лекарства и беднягу Карабаса.

– Каков ваш прогноз, мистер Аллен? Обнаружат в лекарстве мышьяк или нет?

– Скорее всего, нет.

– Значит, экспертиза только для проформы. И все же будет обидно, если ничего не найдут. Что до термоса, то заранее ясно: результатов не будет.

– Да, черт побери, тут никаких надежд.

Надвигались сумерки, морозец пощипывал кожу, земля под ногами твердела. Воздух был пропитан приятным запахом горящих дров, из Анкретонского леса доносилось хлопанье крыльев.

– Ну и работа! – неожиданно сказал Родерик.