Занимательная геометрия

Денис прищурился задумчиво, усмехнулся, помолчал…

— Ты знаешь, иногда люди возмущаются очень сильно, когда их обвиняют в том, чего им самим очень хочется, где-то глубоко внутри… Но они даже сами себе в этом никогда не признаются….

Вика нахмурилась, в явном недоумении… Потом ахнула:

— Что? Это на что Вы сейчас намекаете?

Снова усмешка:

— Ни на что. Просто мысль такая возникла неожиданно. Решил озвучить. Интересно твое мнение по этому поводу. А что тебя так возмутило?

— Ничего.

— А поподробнее? Я прекрасно понял, что тебя что-то очень не устроило, расскажи.

— Нет.

— Почему?

— Мне надоело с Вами разговаривать.

— Вот как?! — Эти внезапные переходы начали изрядно раздражать. Ну, и веселить, конечно, совсем чуть — чуть…

В ответ — молчание. Зато она повернулась, вызвала официанта и заказала себе еще один коктейль. Молочный, как оказалось. Денис, грешным делом, подумал, что смелость девушки изрядно подпитана алкоголем. Сообразив, что на мирный ужин в домашней обстановке сегодня можно не рассчитывать, он заказал пару блюд и себе. Вика на это никак не среагировала. Просто уткнулась в телефон.

Это сначала показалось забавным, однако, минут через десять начало раздражать.

— Вика, ты так и будешь копаться в своей игрушке? Может, хотя бы из вежливости, поддержишь разговор?

Издевательски поднятая бровь, холодный, надменный взгляд (откуда что взялось?) — это все, что ему в ответ досталось. А потом она снова опустила глаза к экрану.

— Вик, прекрати! Отниму же, и до завтра не отдам!

Она отключила трубку, вырубив питание насовсем, и молча положила на стол. Пододвинула к нему поближе. "На, мол, бери. Не жалко".

Откинулась на спинку, сложила руки на груди и начала оглядываться по сторонам. На шефа усиленно не смотрела. Потом нашла взглядом телевизор, развернула стул и принялась так же сосредоточенно следить за картинками. Неважно, что это были новости, и работал телик без звука…

Официант, между прочим, удостоился вежливого "спасибо".

Это "спасибо" было последней каплей, переполнившей чашу терпения Дениса.

— Ну, и как мы будем дальше жить, с таким поведением?

— Нормально. Я — отдельно, Вы — отдельно. Как все Ваши работники живут.

— Вика, что нужно сделать, чтобы ты прекратила так себя вести?

— Как?

— Демонстративно игнорировать своего шефа и хозяина квартиры, в которой живешь, раз уж так вышло.

— С шефом буду разговаривать о рабочих моментах. А квартиру постараюсь сменить. Как можно быстрее.

— А до этого?

— До этого Вам стоило бы, для приличия, извиниться.

— За что?

— За свое поведение.

— Я считаю, что мне извиняться не за что.

— Окей. На этом разговор можно считать оконченным. До завтра. Оставьте мне ключи от квартиры, я постараюсь вести себя тихо и на глаза не попадаться. Так устроит?

— Вика! — Он с грохотом треснул ладонью по столу. — Да сколько можно-то? Хватит выделываться! Как тебя муж-то терпит? А Палыч, он что, совсем слепой?!

— В отличие от Вас, Денис Игоревич, они границ не переходят, поэтому им терпеть меня не нужно. Я с ними очень мило себя веду. Ключи. Я жду.

— Вик, тебе действительно так тошно находиться рядом со мной и просто по — человечески поговорить? — Дениса одолело болезненное любопытство: когда знаешь, что можешь услышать гадость в ответ, а спросить все равно хочется, просто невозможно не спросить.

— Когда по — человечески — не тошно. Только у Вас очень редко так получается. Все время путаете время и место, и корону свою императорскую забываете снять. А у нас на дворе век — двадцать первый, и холопов с крепостными, как бы, давно уже нет.

— Вот именно, Вероника, что "как бы"… — Дэн усмехнулся невесело. — Большинство забывает об этом, и позволяет вести себя, порой, по — свински… А к безнаказанности привыкаешь. И заносит, поэтому, на поворотах…

Девушка молчала, ожидая продолжения речи.

— В общем, извини. Был неправ и днем, когда рявкнул, и сейчас не очень корректно себя вел. — Странное ощущение неправильности происходящего не покидало: ведь знал же, что извинения только усугубят проблему. Любая женщина, после того, как мужчина признает свою вину, начинает этим откровенно пользоваться, и чем дальше, тем сложнее вернуть её к норме.

— Хорошо. Я рада, что Вы поняли.

Денис уставился на неё изумленно:

— И все?

Теперь уже она изумилась:

— Что — "все"?

— Ты даже не станешь рассказывать мне еще три часа, в мельчайших подробностях, какой я скотина, и как изранил твою нежную душу?

— Ну, Вы же взрослый человек, и далеко не глупый. Сами все поймете, я надеюсь. А если не поймете — что ж, тогда — полная безнадега, я уже помочь все равно не смогу…

Дэн решил, что самым разумным будет закрыть эту тему, и просто спокойно поесть. Телефон вручил Вике обратно, она без слов забрала. Даже умудрились обсудить качество и особенности местной кухни. Денис признался, что безумно скучает по хорошей пицце, которую местные повара отродясь не видывали, и пытались подсунуть какие-то лепешки, обильно сдобренные кетчупом и почти без начинки. Вика посочувствовала.

Домой собирались уже без прений. Даже во время разговоров ни о чем, Денис не забывал о том удивлении, которое вызвала готовность Вики извинить его, не требуя доказательства, словом и делом. И это её доверие было… как подарок, что ли… Нет, конечно же, он считал, что доверия достоин, и всегда это подтверждал, доказывал, боясь накосячить и подвести того, кто его оказывал. Но чтобы вот так — авансом… Ему было трудно вспомнить, когда в последний раз такое встречал… И понимал, что такой аванс — обязывает, очень и очень.

— Что там у вас получилось, квартиру, хоть какую-нибудь, нашли?

Вика, немного потеплевшая за эти полчаса, как-то погрустнела…

— Что, все так плохо? Или очень дорого? В бюджет не влазишь? — Не дождавшись ответа, не выдержал, уточнил.

— Да их нет, практически… А те, что есть, абсолютно пустые. Ни мебели, ни бытовой техники… На полу спать я, предположим, смогла бы… И даже стирать руками… Но вот без утюга, плиты и холодильника — совсем беда…

— Не дури. Спать она собралась на полу… Кто тебе разрешит?