Занимательная геометрия

Только на въезде в город, Вика очнулась от резкого гудка: мимо пролетел какой-то идиот на ярко — синей тачке.

— Вот гад, куда гонит, по такой дороге? — Дэн чертыхнулся, крепче сжал руль.

— Угу. А потом их в больницах по частям собирают…

— Если останется, что собирать…

Вика помрачнела.

— Да ты не думай, Евгений, как первого родили, очень осторожно водить начал. Ответственный стал. Там просто неудачное стечение обстоятельств было…

— Я понимаю. Долго еще?

— Нет, сейчас в магазин заедем, купим гостинцев. Не с пустыми же руками идти.

— А ты знаешь, что ему можно, а что нельзя?

— Догадываюсь. Вернее, в курсе.

— Да? А откуда…

— Не важно. Был уже опыт. — Он перебил её, но не раскаивался: есть моменты, о которых лучше не вспоминать.

Гуляя с тележкой по супермаркету, на автомате скидывал то, что считал нужным и полезным, и, что важно, то, что можно приносить в больницу. Ничего яркого, цитрусового, соленого, острого… В общем, выбор невелик — печеньки, водичка, йогурты, яблоки… Завис над какой-то заморской грушей: выпало из памяти, можно ли груши больным?

— Вика, как думаешь? Можно ему?

— Ну, даже если нельзя, не съест, а кого-нибудь угостит…

— Я тебя умоляю! Знаешь, чем их там кормят? Разве можно отказаться от чего-нибудь этакого, что уже в тумбочке лежит?

— Что, все так плохо с едой? — Вика моментально расстроилась.

— Нет. Просто все очень пресное. Нагрузка на почки и печень, кучу химии вливают, поэтому острое и соленое употреблять не стоит.

— Ох, а я уже испугалась… Слушай, а "Сникерсы" ему можно?

— Вот чего не знаю, того не знаю…

— Давай, купим, а? — У неё глаза загорелись. — Он их очень любит. В бардачке всегда парочка лежит. И меня угощает постоянно. Я уже смотреть на них не могла. И не откажешь — обидится.

— Ну, тогда нужно брать.

Не мелочась, попросил у бежавшего мимо сотрудника достать пару упаковок "Сникерсов". Вика ошарашенно уточнила:

— Не много ли?

— Да пусть радуется человек. Ему там лежать еще и лежать. С тоски помрет. А так хоть какая-то радость…

Вика с сомнением поджала губы, но спорить не решилась…

Уже на парковке больницы она спохватилась:

— А нас сейчас пустят? Вдруг, время не приёмное? У них же там сложно как-то… Обходы, процедуры, что-то еще..

— Пустят. Я знаю способы, которые все двери открывают.

Страх перед начальством, даже не своим, — вечная слабость служащих. Достаточно показать уверенность в том, что тебе можно, сделать пару намеков, главное — грамотных, и перед тобою откроются очень многие двери, плотно запертые перед теми, кто вежливо просит или заискивает. Ну и, само собой, волшебную силу хрустящих бумажек никто не отменял. В качестве благодарности, естественно. Какая взятка простой медсестре?

Десять минут — и им выдали бахилы и халаты. Вике — огромный, совсем не по росту, Денису — маленький, только накинуть на плечи. О том, чтобы влезть в рукава, даже надежды не было. Вика хихикнула, запахивая полы на спине, обмотавшись ими почти два раза.

А Денису было совсем не смешно.

Спертый воздух больницы, пахнущий хлоркой и лекарствами, чужим несчастьем и безысходностью, упал на плечи. Давил к земле, пережимал горло. Умом Денис понимал, что это — рефлекторно, просто ассоциации с прошлым, но…Глухая тоска… Какая ирония: меньше часа назад казалось, что он от тоски избавился, но вот же…

Вика, будто заметив, что с ним что-то неладное происходит, затихла. Посмотрела вопросительно, надеясь, видимо, что пояснит… Он лишь коротко отмахнулся, расправил плечи, придержал халат, норовивший свалиться…

— Пойдем.

— Пакет не забудь, пожалуйста. Я не дотащу такую гору.

Он оглянулся непонимающе (совсем забыл о гостинцах):

— Ах, да… Что-то я рассеянным становлюсь… Старею?

— Не прибедняйся. — Она рассмеялась. — Просто устал уже, наверное. Встал рано, и столько времени в дороге. Пойдем, а то я тебя потеряю в этих коридорах. И сама заблужусь.

Удивительно непринужденно взяла его за руку, ободряюще сжала пальцы… Надо же, догадалась… Делает вид, что все нормально, что не заметила состояния, но эта теплая ладошка — лучшее, что могло помочь.

Они так и бродили по коридорам, держа друг друга за руку. Вернее, Денис держал, а Вика не отдергивала. И даже, когда на время выпускал её пальцы, чтобы поправить сползающий халат, она не прятала их, и снова охотно принимала его ладонь обратно. Глупое и смешное ощущение — эта хрупкая девушка стала для него соломинкой, спасавшей от падения в пустоту иррационального страха. Он сейчас только понял, что без Вики не выдержал бы — уехал бы домой, так и не найдя палату Женьки.

Полчаса хождений — и нужная палата, наконец, нашлась. Вика первая дернула за ручку, сделала шаг, и замерла. В одноместной палате было как-то слишком много людей. Подталкивая девушку вперед, Денис успел разглядеть Аню, трех медработников… Женьку из-за их спин видно не было.

Аня только успела удивленно кивнуть вошедшим, а врач, видимо, главный из этих троих, уже возмущался:

— Вы что здесь забыли? Кто разрешил? По выходным никого не пускаем, тем более — к тяжелым… — Он осекся, перехватив возмущенный взгляд Анны. — К лежачим больным вход жестко ограничен. Выйдите вон!

— Нам можно. — Игру в упрямые взгляды Дмитриев Денис привык выигрывать. Эта исключением не стала. — Я вас потом найду и все объясню. Не переживайте, мы ненадолго.

Доктор помолчал, видимо, оценивая — стоит ли связываться… Отступил, осознав, что не стоит. Лишь время терять, доказывая что-то.

— Хорошо. Двадцать минут. Не больше. Ему нужен покой и отдых. Тем более, только что ввели обезболивающее, больной заснет еще раньше. Анна Васильевна, вы уж проследите. В ваших интересах.

И покинул помещение, как оскорбленный в лучших намерениях император.

Наконец-то, закрывающие больного спины раздвинулись, и стал виден сам Женька. Дэн, в принципе, был готов к этому зрелищу… А вот Вика дернулась и замерла, как испуганная птичка. Он бросил пакет, обхватил за ее плечи, погладил успокаивающе. Теперь уже ей, а не ему нужна была опора. С запоздалой досадой понял, что нужно было хоть что-то девушке рассказать, подготовить к увиденному. Он же смягчил и приукрасил последствия аварии, не хотел пугать без особой нужды. А теперь она потрясенно разглядывала слабо улыбающегося парня и не могла даже слова сказать.